Разбитые острова - Марк Чаран Ньютон

Бринд шагнул вперед, чтобы поближе рассмотреть фра Меркури, но Артемизия не двинулась с места.

– Фра Меркури, – произнес Бринд, – добро пожаловать на Бореальский архипелаг. Позвольте сначала поблагодарить вас за спасение многих жизней.

Однако лицо – или лица – вошедшего не выразило и тени понимания. Бринд старался не глазеть на две точно подогнанные половины. Тем временем Артемизия нашла в себе смелость встать и теперь робко шагнула вперед. И заговорила с фра Меркури на их родном языке, от звуков которого у слушателей мороз пошел по коже.

Кашлянув, Бринд обратился к Артемизии:

– Возможно, нам лучше доставить его к Виллирену. Там мы организуем встречу ваших старейшин с Рикой и обсудим наши планы на ближайшее будущее.

Артемизия замолчала, но Бринду не ответила.

Зато к нему приблизился Фулкром.

– Кажется, им есть о чем поговорить, – шепнул он.

Бринд отвел его в сторону, подальше от ушей Артемизии:

– О чем?

– Не знаю, так, просто предчувствие. А кто эта синяя?

– Воин из другого мира, – просто ответил Бринд. – Она из тех, кто за нас.

– Ясно. – Однако вид у Фулкрома был озадаченный, и он лишь покачал головой.

– Выкладывайте все начистоту, следователь, – продолжал настаивать командующий. – Что за предчувствие?

– Фра Меркури, которого эта женщина считает богом – хотя он в некотором роде бог для всех нас, – так вот, в их мире он был вроде как пленником. Он сбежал отчасти для того, чтобы успеть взглянуть, как без него поживает мир, созданный им когда-то, пока другие его создания совсем не изничтожили его.

– Значит, по-вашему, она уговаривает его вернуться?

– Кстати, он, скорее всего, слышит, что мы сейчас говорим, – прошептал Фулкром. – Просто предпочитает не обращать ни на кого внимания. В этом он похож на ребенка – добивается свободы, чтобы понять, что это такое. Я многого в нем не понимаю – если, конечно, предположить, что он хотя бы в чем-то похож на нас и его можно понять, – но подозреваю, внутренне он страдает. Ответственность давит на него. Придя в наш мир, он как бы освободился от тягот того, другого мира.

– И все же, – возразил Бринд, – вы просили его о помощи в нашем мире, а значит, возложили на него новое бремя.

– Вполне возможно.

– А он вообще в своем уме?

– Трудно сказать, – ответил Фулкром. – Думаю, он стабилен, но я его плохо знаю и не представляю, что для него норма, а что нет. Но мне известно, что по своим способностям он почти бог, и если вам удастся заполучить его на нашу сторону, то исполнение ваших планов, считайте, у вас в кармане. Однако если нам не удастся убедить его действовать на нашей стороне, значит в будущем ни для вас, ни для меня нет места.

Бринд глубоко вздохнул, взвешивая слова следователя.

– Пусть Артемизия с ним закончит, а уж потом я попробую сказать ему пару слов – если, конечно, она позволит.

Тем временем синяя воительница, казалось, о чем-то молила человекобога, слова сыпались у нее изо рта, словно горох из дырявого мешка. Но поток ее красноречия иссякал, а фра Меркури оставался таким же бесстрастным, как прежде. Артемизия снова села за стол, и впервые за все время их знакомства Бринд увидел, что она встревожена.

– Все в порядке? – поинтересовался у нее Бринд.

Она подняла голову и посмотрела на него:

– Надо как можно скорее возвращаться в лагерь. Я позабочусь, чтобы драконы были здесь еще до наступления ночи.

– Ты забираешь фра Меркури с собой? – спросил он.

– Конечно! – раздраженно воскликнула она. И тут же опять нетерпеливо вскочила. – Если не хочешь возвращаться в Виллирен пешком, командующий Латрея, рекомендую как можно скорее завершить здесь все дела. Отдай все распоряжения, какие считаешь нужными. – С этими словами она снова подошла к фра Меркури, бросила ему что-то на их языке, и оба вышли из дому.

Бринд наблюдал за ними в окно, пока они не скрылись за углом.

– Может, они и из другого мира, – сказал Фулкром, – но темперамента им не занимать, как и нашим.

Бринд захохотал: мысль почему-то показалась ему утешительной.

Джезе хотелось разобраться с природой Скорбных Ос прежде, чем начать процесс их оживления. С этой целью она приобрела пропуск в частные подземные книгохранилища Виллирена, точнее, в то, что от них осталось. Знание – сила, дело ясное, а в таком городе, как Виллирен, допуск к силе всегда стоил денег.

Знание было замуровано в крохотных комнатенках, расположенных преимущественно под Старым кварталом. Этот район практически не пострадал от боевых действий, а далеко не первой молодости культисты и еще более древние ученые, замученные ностальгией по прошлому, стерегли все подступы к ним. В поисках информации о Скорбных Осах Джеза перерывала полку за полкой: толстые тома в ветхих переплетах, экзотического вида книги, написанные на неведомых ей языках, из которых она редко-редко понимала слово-другое. Иные книги на удивление хорошо сохранились – это были в основном рукописные копии или переводы, сделанные учеными и снабженные полезными комментариями.

Одних авторов Джеза откладывала в сторону сразу, считая не заслуживающими доверия, других изучала внимательно, и постепенно у нее начала складываться более или менее ясная картина происхождения Скорбных Ос.

Во-первых, существовали упоминания о Бледной Императорской Осе, Vespa imperator khloros, принадлежавшие перу ученого по имени Вендор Хаст, и это были самые ранние свидетельства. Правда, записки Хаста показались ей несколько сумбурными, и поэтому она решила не особенно полагаться на его теории.

Самым обнадеживающим Джезе показался текст некоего Венгхауса, ученого, проживающего на Исле: в нем он описывал встречу с созданием, которое, по его словам, называлось Скорбной Осой. Его наблюдения были куда точнее наблюдений многих его коллег: он утверждал, что слюнные железы этого существа в больших количествах выделяли чрезмерно активное вещество, которое повреждало их плоть, вследствие чего головной отдел тела приобретал сходство с черепом. Он же предлагал «тяжелые дубинки и палки» как наилучший метод обращения с этим существом, поскольку около половины его товарищей по экспедиции, снаряженной для его поисков, были разорваны пополам в попытках наладить с ним контакт. Венгхаус был единственным автором, кто оставил карандашные изображения этого существа, парящего в воздухе. Это были удивительные рисунки, кошмарные и завораживающие одновременно. О возможности для человека оседлать Осу и ехать на ее спине, как это было изображено на стенах пещеры, Венгхаус не обмолвился ни словом.

Несмотря на недавнюю войну, Виллирен остался оживленным городом. На улицах постепенно восстанавливались старые порядки: пьянчуг по-прежнему вышвыривали из баров, стоило им немного перебрать, а те тут же шли за угол и ссали там на стену. Какие-то люди в длинных плащах из вощеной ткани предлагали сомнительные субстанции по темным углам – запрещенные законом жидкости или порошки, которые могли либо вознести человека на небеса, либо не оказать никакого эффекта, смотря на какого дилера повезет наткнуться. Девушки тоже по-прежнему работали на панели, хотя и не так много, как раньше. Они стояли на границе лунного света и густой тени, стараясь привлечь внимание прохожих. За ними маячили сутенеры – поджидали, засунув нож в рукав. Вернулись и сухопутные трилобиты: они бродили по темным переулкам и рылись в отбросах, а их панцири время от времени отсвечивали в темноте, когда на них падал луч света из ближайшего окна. В прежние времена портовые грузчики охотно брали их в помощники: трилобиты были крупные, человеку по пояс; однако с тех пор, как жители Виллирена познакомились с окунами, никто больше не испытывал доверия к существам в панцирях. Вот почему теперь трилобиты добывали себе пропитание исключительно на мусорных кучах, а воду пили из луж.