Между небом и раем - Кристина Лин

округлилась в некоторых участках тела. Но не настолько, чтобы мужчина при виде этого самого тела впадал в ступор.

— Ты беременна? — выдает этот капитан очевидность, продолжая разглядывать мой живот и повергая меня в шок.

Конечно, беременна. Ты же именно по этой причине меня бросил, забыл?

Вот же гад! Забыл он!

— А ты как думал? Что беременность рассосется за пару месяцев? — мой голос срывается на крик.

И раньше мое настроение колебалось чаще, чем погода весной. А теперь, когда он ведет себя так странно, на меня накатывает волной злости и разочарования.

Глеб часто заморгал, глубоко вдохнул, выдохнул. Чуть наклонил в сторону голову, словно пытаясь найти более удобное положение для разглядывания моей фигуры.

— Ты беременна, — повторил он утвердительно, будто пытался самого себя убедить в этом очевидном факте.

С ним все в порядке? Может, умом тронулся, пока я привыкала к своему новому состоянию?

— Значит, я буду отцом? — выдал этот невозможный человек, расплываясь в довольной улыбке.

— Значит, я буду матерью, — огрызаюсь тут же. — Насчет тебя пока не понятно.

Он поднимает взгляд, смотрит мне в глаза. Золотая осень заискрилась солнечным светом. А улыбка стала еще шире.

— Можно? — спросил, опуская взгляд к животу и с опаской протягивая к нему руки.

— Валяй, — разрешаю с барского плеча. Блин, совсем не этого мне хочется сейчас, но так и быть.

Очень осторожно, будто трогает какую-то драгоценность, он положил руки на живот, мягко его оглаживая. И это должно было стать невероятно милым жестом, если бы мои гормоны не плясали в такт с перепадами настроения.

Прикосновение обожгло, но не так, как он планировал, а отдаваясь во всем теле сладкой истомой. Ощущать бесконечное возбуждение и без того было невыносимо. Но теперь тугая спираль в низу живота затянулась еще крепче. Даже стон изо рта вырвался, выдавая меня с потрохами.

Глеб тут же поднял взгляд, всматриваясь в мое лицо.

— Больно? — спросил он.

Нет, не больно. А очень даже приятно. Но еще минута ожидания, и я за себя не ручаюсь.

— Мы немного прервались, — выпаливаю немного гневно, недовольным тоном, — может, вернемся к начатому?

Его бровь удивленно приподнялась, а челюсть отвисла. Не ожидал, да? Я и сама от себя не ожидала. Как и того, что сделаю дальше, не ожидала.

Тянусь к его лицу, обхватываю щеки и тяну к себе. Впиваюсь в губы, как изголодавшаяся маньячка. Мне все равно, что он обо мне подумает, хочу ощутить его в себе и получить разрядку, которой так отчаянно не хватает.

— Голодная, — шепчет мне в губы мужчина, усмехнувшись.

Подхватывает на руки и несет в спальню, аккуратно опускает на кровать. Медленно стягивает с меня штаны и белье. Я помогаю ему, трясущимися руками расстегиваю и отбрасываю в сторону лифчик. Глеб только ухмыляется, глядя на мое нетерпение. А мне все равно. Я так долго себя сдерживала, что уже нет мочи ждать.

Мужчина склоняется надо мной, целует в шею. Шумно выдыхаю, прогибаясь и упираясь грудью в его горячее тело. Поворачиваю голову. Вдыхая запах волос. Боже. Как охрененно он пахнет!

Глеб проводит рукой по моей груди, сначала лаково, потом настойчиво, сжимает сосок, чуть оттягивая. Именно так, как надо, чтобы внутри расползлось жалящее чувство возбуждение, подталкивающее к бездне.

Он проводит дорожку поцелуев по ключицам, облизывает грудь. Втягивает губами сосок, заставляя меня вскрикнуть. Между ног горячо и влажно. И почти больно от ощущения пустоты. Мне хочется быстрее, сильнее, глубже. И, наверное, он и сам это понял. Раздвигает мои колени и касается пальцем складочек, размазывает влагу и надавливает на клитор. Всего один раз, но этого оказалось достаточно, чтобы мое тело сотряслось от оргазма, а стоны перешел в крик.

— Еще, — шепчу прерывисто. Телу мало, одного раза точно не хватит. И до десерта мы еще даже не добрались.

Глеб опускается ниже, целует живот, снова бережно его оглаживая. Проводит языком ниже, касаясь складок. От навалившихся ощущений меня немного подкинуло, и я тут же вцепилась руками в его волосы, чтобы и не думал отстраняться. Но он не думал прекращать, движения языка стали интенсивнее. Он толкается им в меня, облизывает и всасывает клитор.

Напряжение так быстро разрастается, что это удивляет даже меня. Кричу, не сдерживая стонов и не думая о приличиях. Мне безумно хорошо. Настолько, что второй оргазм накрывает почти сразу после первого.

Рвано дышу, выгибаясь и комкая простыни. Тело еще содрогается от мощных волн оргазма, но они постепенно затихают.

— Маш, давно ты такая? — спрашивает Глеб, склонившись надо мной и опираясь на локти.

— Не знаю, — шепчу сбившимся голосом. — Пару месяцев.

— Почему раньше не пришла? — спрашивает этот говорун.

Решил выяснить все, пока я в невменяемом состоянии? Ничего у тебя не выйдет!

— Зачем остановился? — открываю глаза, обжигаясь о его взгляд.

Даже мысль о разрядке ненадолго покинула мозг. Он смотрит на меня, как на богиню, сошедшую с Олимпа прямо в его лапы.

Раньше он всегда был более отстраненным, что ли. Дело не в отношении ко мне, и он всегда был внимателен и ласков со мной. Но вот так он на меня не смотрел никогда. Будто какая-то важная преграда рухнула, и теперь он полностью открыт передо мной. Даже золотая осень в его взгляде стала бархатной и горящей всеми оттенками золота.

— Хочу тебя, — шепчу отчего-то шепотом, будто боясь разрушить то незримое, что сейчас возникло между нами.

Его рука каким-то непостижимым образом снова оказалась на моем животе и сейчас ласково его поглаживает.

— А ребенку это не навредит? — спрашивает вдруг.

А я-то думала, он решил, что ребенок не его и ему плевать. Что-то не похоже, что мужчине все равно.

— Все будет нормально, противопоказаний нет, — отвечаю. Это правда, врач не накладывала запрета на интимную жизнь.

Глеб смотрит мне в глаза, приподнимается, а потом опускается. Входит аккуратно и медленно, давая мне прочувствовать каждый миллиметр. Мы оба вскрикиваем, он замирает, а потом начинает двигаться. Медленно, не ускоряясь. Но мне и этого достаточно, чтобы по телу пробежала волна оргазма, намного ярче и сильнее первых двух. Чувствую, как сжимаюсь вокруг его члена, настолько сильно, что даже мне это непривычно.

— Пиздец, Маша, — выдыхает Глеб мне в ухо. — Так хорошо, блть.

Его признание, еще и