Опасные выборы - Алексей Макеев

Мешкать было нельзя, потому что второй тип с битой в руках был у него за спиной и драться с ним с поврежденной рукой будет трудно. Гуров прыгнул вперед, отбил вялый удар, но тут между ним и типом с битой оказался парень с ушибленной ногой. Он как раз со стоном разворачивался, сильно хромая. Теперь нужно было использовать на всю катушку тактическую выгоду, пока оба противника на одной линии. Гуров сделал обманное движение правой рукой и влепил свой левый кулак ближайшему противнику в нос. Тот взвыл, отшатнулся и согнулся пополам, схватившись руками за лицо. Из-под его рук ручьем хлынула кровь. «Значит, я ему нос сломал», – с удовлетворением подумал сыщик, снова переместился чуть в сторону и тут же всем телом врезался в парня со сломанным носом.

От такого неожиданного удара девяносто пятью килограммами веса противник отлетел, ударившись о второго, с битой в руках. Гуров прыгнул следом, пнул носком ботинка под коленную чашечку парня с битой, ухватился за бейсбольную биту левой рукой, а локтем правой ударил в лицо. Боль в сломанной кисти ослепила, но Гуров справился с ней. Рука противника ослабла, и Гуров нанес еще один удар ногой ему в промежность. Но тут первый с разбитым носом ухватил его за штанину. И пока Гуров выдирал свою ногу из пальцев озлобленного противника, за его спиной оказался заинтересовавший его тип, который все это время держался в сторонке возле кустов.

В темноте как-то очень уж зловеще блеснуло лезвие ножа. Отобрать биту у предыдущего противника Гурову не удалось, потому что тот вцепился в нее мертвой хваткой, даже падая на землю. А нож был где-то уже рядом и, скорее всего, нацелен куда-то в живот или в бок. Чувствуя адскую боль в руке, Гуров наотмашь ударил правым предплечьем туда, где должна была находиться рука с ножом. Он и не старался попасть по ней, главное, заставить противника замешкаться, остановиться, попытаться убрать вооруженную руку из-под удара.

Что-то подобное и получилось. По крайней мере, рука главаря взметнулась вверх, а Гуров, превозмогая боль, крутанулся на пятке, как его учили, и подсек ноги противника пяткой. Получилось не очень грамотно, и главарь не упал, хотя и потерял равновесие. Еще удар ногой в середину корпуса, туда, где солнечное сплетение. Снова неэффективно, но Гуров сорвал атаку с ножом. Теперь он ударил в голень, на мгновение представив, как все это выглядит со стороны. Наверное, смешно. Он берег руку и пинал своего противника, как тренировочное чучело в спортзале.

Однако удар в голень оказался хорош. Главарь вскрикнул и запрыгал на одной ноге. Или сейчас, подумал Гуров, или я буду пинать его до утра. И он прыгнул вперед. Левая рука все же ухватилась за кисть противника с зажатым в ней ножом, колено врезалось куда-то в низ живота, лоб – в район переносицы. Главное, оглушить, ослабить силы. Гуров дернул руку с ножом на себя, пытаясь вытянуть ее настолько, чтобы его локоть захватил руку противника, потом надо было рывком захватить ее под мышку, вывернуть и завалить этого придурка своим весом мордой в землю.

Задумка отличная, но главарь снова подвел сыщика, оступившись. Получилось черт-те что! Противник споткнулся о своего товарища и повалился на спину. Гуров, не желая выпускать его руку с ножом, грохнулся всем своим телом сверху. Нож скользнул по шее главаря, а Гуров, чтобы хоть как-то завершить начатое, припечатал его лицо своим лбом. И снова удар не получился, потому что противник вовремя отвернул голову, и Гуров только вскользь задел лбом его висок.

Пора было что-то менять. От боли в руке хотелось орать благим матом, а парни уже поднимались с земли, правда, кроме одного, который подвывал, стоя на коленях и держась за разбитый нос. Гуров сплюнул, вскочил на ноги и бросился бежать. В его положении этой был самый лучший прием самообороны без оружия. Особенно если учесть, что его противники теперь хромали и догнать не могли.

Отдышавшись примерно через квартал и в который раз подумав, что пора бросать курить, Гуров стал соображать, что ему теперь делать. Разбитый вдребезги мобильный телефон валялся где-то там на аллее, рука дико болела, и вокруг глухая ночь провинциального города. Плевать на слухи, решил Гуров, и направился к гостинице.

Охранник и портье вытаращили глаза на своего постояльца, который заявился глубокой ночью, вывалянный в земле, со ссадиной на лице и морщившийся от боли. С молчаливого согласия кандидата в мэры вызвали «Скорую помощь» и полицию. И утро Гуров встретил с гипсом на руке и пластырем на лице. Заявление о нападении хулиганов благополучно уехало вместе с молодым лейтенантом полиции, а сыщик прилег прямо в одежде на широкую кровать, чтобы хоть немного вздремнуть.

Тупая боль в руке и возбуждение мешали забыться. Гуров старательно пытался вспомнить внешность напавших на него людей, особенно их главаря, который в конце драки схватился за нож. Что все это могло означать? Кара за непослушание, за то, что сразу не согласился на предложение ночного визитера? Возможно. И вряд ли его собирались убивать. Может, так, для острастки слегка подрезать? Или тут что-то другое? Простое совпадение, всего лишь элементарная попытка ограбления?

Крячко приехал, когда возбужденный референт бегал по номеру, потеряв свой некогда невозмутимый и уверенный вид. Его бледное лицо пошло красными пятнами, крашеные волосы растрепались, потому что Липатов постоянно теребил их. Гуров с интересом наблюдал и ждал, начнет референт, наконец, рвать на себе волосы или ограничится только их тереблением.

Возмущению Липатова не было предела. Все его планы ломались, сорвались уже две встречи с избирателями, сорвалось еще одно важное мероприятие в мэрии, где должен был участвовать Гуров. Отложена телевизионная передача, и переносить ее снова не было никакой возможности. Остальные кандидаты вместе с организаторами могли запросто послать Гурова с его проблемами куда подальше и провести ее без его участия. Это был бы, по мнению Липатова, конец. Вся тщательно выстроенная схема, вся программа летели ко всем чертям. Результат выборов не казался уже таким однозначным.

Крячко ввалился в номер, остановился в дверях и уставился на Липатова и его двух молодых помощников. Потом перевел взгляд на Гурова и покачал головой, оценив его внешний вид.

– Эдуард, – слабым голосом попросил Гуров, – давайте я сегодня отлежусь, а завтра вы начнете приводить меня в порядок. Ей-богу, мне так плохо!

– Ну, зачем? Зачем вы куда-то пошли ночью? – в который уже раз, вздымая руки, вопрошал референт. – Почему вы все время попадаете в какие-то неприятности? На вас ведь такая ответственность, у вас такая важная роль!

– Эдик! – почти простонал Гуров. – Дайте же мне отдохнуть, в конце концов.

– Хорошо, хорошо, я ухожу. Но только весь день лежать. Завтра утром я приду с гримером, и мы займемся вашей внешностью. Только что делать с вашим гипсом? Эх, как же вас так угораздило! – Липатов повернулся к Крячко. – Я так понимаю, что вы друг Льва Ивановича?

– Д-да, – кивнул Станислав. – Мы работали с ним вместе долгие годы.

– Значит, вы полицейский, из Москвы? Замечательно, вот и повлияйте на своего друга. Убедите его, чтобы он впредь не ввязывался ни в какие скандалы и драки. Зачем ходить по ночам в незнакомом городе? Что за блажь в самом деле? Хотел сам убедиться, какая тут криминальная обстановка? Так мы через два часа принесли бы анализ этой обстановки, с цифрами и фактами.