Черный проводник - Александр Конторович

Звук шагов… скрип снега — и в подворотне появилось новое действующее лицо. Плотный пожилой мужчина в темном пальто и шапке с наушниками. Не заметив в подворотне никого, он направился дальше.

— Мистер Джейкобс? — убедившись в отсутствии преследователей, окликнул его человек в полушубке.

— Яков?! Что вы меня так путаете? — вздрогнул тот.

— Должен же я быть уверен, что за вами не следят?

— Не спорю… однако вы выбрали для этого такой метод… Зачем я должен переодевать в свою одежду водителя?

— Потому что за вами следят. Вашего водителя сейчас плотно прикрыли в районе Патриарших.

— Вы уверены?

Яков только хмыкнул:

— Не первый год замужем…

— Кто?

— Мои коллеги, надо полагать. Или для вас это новость?

— Не сказал бы… Ладно, давайте ближе к делу. Почему вы потребовали личной встречи со мной? Это же опасно! Всё спокойно можно было бы передать и обычным способом.

— Мистер Джейкобс, я хочу уйти.

— Вот как? И почему?

— А то вы не знаете? — Любитель семечек сплюнул. — Плохо стало… Вокруг всякая чертовщина происходит. Друг друга уже подозреваем… Добром это не окончится, помяните мои слова.

— Но… наши договоренности…

— Вполне предусматривают и подобный момент! Мы работаем вместе уже достаточно давно, и я немало для вас сделал! Долг платежом красен — знаете такую поговорку?

— Вам мало денег?

— Покойнику они ни к чему.

— Но… я должен сообщить руководству…

— Подобное решение вы можете принять и сами, давайте не будем друг другу сказки рассказывать! Тем более что у меня есть для вас весомый аргумент!

— Какое-то очередное «дело» ваших коллег?

— Гораздо интереснее, мистер Джейкобс!

— И что же? — со скучающим видом поинтересовался тот.

— Вам такое имя, как Харон, ничего не говорит?

— Э-э-э… кто-то из древнегреческой мифологии?

— Не знаю, насколько он стар, но угольков за воротник вполне может насыпать и в этом возрасте! Я приоткрою вам маленькую щелочку — его вы ищете уже очень давно…

— Ну… не знаю… не знаю… Пока что не вижу в этих сведениях ничего интересного.

— Так запросите Лондон, наконец! У меня через три дня командировка — в Колпино. Оттуда я уже не намерен возвращаться! С вами или без вас — ухожу! Это решение окончательное! Но вы, мистер Джейкобс, можете потерять очень многое…

Любитель семечек огляделся по сторонам.

— Не ищите меня. Если согласны, оставьте записку в «почтовом ящике». Укажете место встречи. Где-нибудь у прибалтов. Если нет… полагаю, что эта информация может заинтересовать и кого-нибудь другого…

Радиограмма

Агент «Хмурый» потребовал помощи в эксфильтрации. Продолжить работу в прежнем качестве категорически отказался, мотивируя это опасностью разоблачения. По его словам, на службе наблюдается нервозная обстановка, много арестов. Располагает информацией о человеке по имени Харон, уверен в том, что она будет для нас интересна. В случае возможного отказа пригрозил продать её другим заинтересованным лицам.

Полагаю, что как агент «Хмурый» более ценности не представляет. Его возможный арест может нас скомпрометировать. Прошу санкцию на проведение операции прикрытия.

Четырнадцатый.

Радиограмма

Четырнадцатому.

Операцию прикрытия категорически запрещаю. Условия «Хмурого» приняты. Обеспечьте ему эксфильтрацию по варианту два. Об исполнении докладывать ежедневно. Дело взято под особый контроль.

Шестой.

Январь 1936 года.

Окрестности Лиепаи

— Ну и дыра! Как тут вообще люди живут? — В говорившем сейчас трудно было узнать прежнего любителя семечек. Дорогое пальто, тонкие лайковые перчатки, трость из черного дерева. Он выглядел совершеннейшим джентльменом, и только придирчивый глаз мог заметить, что владелец шикарного гардероба давно отвык от подобной одежды. Открыв дверцу автомобиля, он медлил, не желая вставать начищенными ботинками прямо в грязь.

Увидев его замешательство, водитель дал газу и автомашина подъехала поближе к дому, туда, где было посуше.

Выскочив на улицу, Яков осмотрелся.

— Куда вы меня привезли, любезнейший? — спросил он у водителя. — Это точно здесь?

— Вас тут должны ожидать…

Покачав головой, пассажир окинул удивлённым взглядом убогие постройки хутора. Единственным более-менее нормальным сооружением можно было назвать лишь жилой дом. На всем остальном лежала печать прямо-таки вопиющей нищеты.

— Да-а-а… у нас-то и в самых захудалых деревнях такого, пожалуй что, и не отыскать… ладно. Куда идти-то? — повернулся он к водителю.

Вместо ответа тот кивком указал на приближающегося к машине хозяина хутора. Никем другим он быть просто не мог — навряд ли здешние доходы позволяли содержать батраков.

Подбежав к машине, мужичок поклонился и сделал приглашающий жест в сторону дома.

Покачивая головой и продолжая что-то бормотать под нос, визитер последовал за ним.

Внутри дом ничуть не отличался от своего внешнего обличья. Только большая комната была более-менее убрана. Но и её вид заставил гостя презрительно оттопырить губу.

— Господин Яков? — встал ему навстречу молодой крепкий мужчина в светло-сером пальто. Второй из ожидавших, пожилой господин с обрюзгшим лицом, вставать не стал, только коротко кивнул в знак приветствия.

— Да. Это я, — ответил пассажир. — Вы, как я понимаю, капитан Реллони? А это кто такой с вами?

— Сэр Горацио проявил живейший интерес к вашим сведениям. Мы хотели бы выяснить все обстоятельства поподробнее.

— А-а-а…

— Вот они. — Капитан пододвинул к Якову небольшой саквояж. — Ровно двадцать тысяч фунтов, можете не пересчитывать.

Повеселевший гость уселся на лавку и пододвинул к себе саквояж. Открыл, мельком глянул. Увиденное его весьма впечатлило.

— Спрашивайте!

— Как вы услышали это имя?

— Вы же знаете, по долгу службы я часто бывал в различных отделах. Мне приходилось отвечать за то, чтобы всё делопроизводство велось должным образом. Сами понимаете — учёт! Он весьма важен для успешной работы. Вот и в этот раз секретарша майора Левина очень торопилась и, напечатав документ, быстро отнесла его к нему в кабинет. Печатала она его в трех экземплярах, и мне ничего не стоило заменить один лист копировальной бумаги другим, взятым из стопки отработанных листов. Более того, я даже сделал ей по возвращении замечание, указав на то, что такие листы должны быть уничтожены сразу же после окончания печати. Положил их в пепельницу и поджёг. Так что обнаружить подмену тогда было невозможно.