Провокатор - Светлана Кубышкина

Я переворачиваюсь на бок, пытаюсь заснуть. Знаю, меня снова будут мучить кошмары.

Вот мы счастливые выходим из загса. Вот мы улыбаемся и целуемся. А потом снова удар. Вечно. По кругу.

И даже мама, которая пытается меня развлечь, видит, что в глазах моих отражена вся безнадежность положения. Никогда бы не подумала, что любимый мужчина может быть настолько дорог. Дороже родителей! Без него я не мыслю своего существования! Чем заниматься? Что делать? Земля опустела. Смысла жизни больше нет.

Господи, сделай так, чтобы он выкарабкался. Просто. Был. Жив. Пусть не со мной. Пусть чужой. Даже если женится на другой, все равно это лучше, чем смерть. Только бы знать, что он ходит где-то, дышит, спит, ест.

Никак не получалось заснуть. Опять эти мысли до утра. Прокручивание всей нашей совместной жизни. Сколько мы перенесли, чтобы получить мгновения счастья. Ну и пусть, пусть все случилось так. Все равно, я познала то, ради чего мы живем! Я любила так, как мало кому дано любить! Я готова была для него на все. Могу со стопроцентной гарантией сказать: да, я люблю этого человека, больше, чем себя. Хотя сейчас это не модно. В тренде одиночество, гордость и потребление мужчин в качестве ресурса. А я так не хочу. Я хочу быть мягкой, доброй, ласковой под защитой своего сильного, мужественного, настоящего мужчины. Только пусть он больше никогда не рискует собой. Пожалуйста! Пусть он будет жив и никогда больше не рискует собой.

Я начала мечтать о нашем счастливом совместном будущем: путешествии на Мальдивы, уютном доме, детишках, и постепенно, с улыбкой на устах, уснула.

Утро разбудило меня новой порцией мучений, как физических, так и душевных. Сделали обезболивающий укол. Я посмотрела в окно. На улице накрапывал мелкий дождик, как раз в такт моему настроению. Природа плакала вместе со мной.

Снова пришел Андрей.

Я улыбнулась ему. Нехорошо игнорировать человека. Он ведь, всё-таки, переживает.

– Таня, как себя чувствуешь сегодня? Получше?

Мама ответила за меня и рассказала всё, что говорил врач: показатели растут, состояние улучшается.

Андрей помолчал. Взял меня за руку.

– Ты только не переживай, ладно? – он вздохнул. Но я уже догадалась, о ком пойдет речь, и сердце моё начало бешено колотиться. «Что, что? Говори!», –  внутренне кричала я. Мой язык и губы вдруг сложились во что-то подобное словам, будто мышцы вспомнили, для чего предназначены.

– Руслан, – промямлила тихонько.

– Да, мы не могли сказать раньше. Прости. – Андрей молчал, видимо, подбирая слова. – В общем, он в коме. Но жив.

Андрей сильнее сжал мою руку. Мама стояла и беззвучно рыдала рядом.

– Если выживет, ему предстоит долгое и мучительное восстановление. Но и тебе ведь тоже. Таня. Я прошу тебя сейчас взять себя в руки. Работать. Стараться жить. Не хочу тебя пугать. Прогнозы неутешительные. Но если ты сейчас сдашься, если не будешь бороться за жизнь, то точно ничего не получится. Ты нужна ему. А он нужен тебе. Понимаешь?

Я слегка кивнула.

– Финансовая поддержка на мне, об этом не беспокойся. Но, может быть, именно твое присутствие вернет его к жизни.

Страшно. А если мы оба на всю жизнь останемся инвалидами? Нет. Так не будет. Вот и я уже поправляюсь. Даже говорить начала. Значит, все получится. Непременно!

Я с силой сжала пальцы Андрея.

– Я смогу, –  прошептала тихо.

Вечером Андрей уехал. Но обещал вернуться в выходные, взяв с меня честное слово, что я буду усиленно заниматься, и уже в воскресение мы нормально поговорим. Я и правда старалась. От врачей удалось узнать, что Руслан лежит со мной в одной больнице. Что ему лучше, и остается надежда на восстановление.

Мама целыми днями болтала со мной. Она рассказывала истории из детства, изредка интересовалась деталями наших отношений с Русланом. Но что я могла ей рассказать? Мы испытали столько, что я сама половины не помнила. Пыталась выстроить какую-то структуру. Но видела только безграничную любовь друг к другу и общую цель: чтобы любимый был жив и, желательно, счастлив.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ В воскресение, когда вернулся Андрей, я уже смогла самостоятельно садиться в кровати и недолго разговаривать.

–  Ух ты! Успехи на лицо. Ты, я смотрю, так скоро снова побежишь.

– Да, я норм уже. Скоро будем с Русом на мотике кататься, – улыбнулась я.

– Отличная идея, – похвалил Андрей. – Ты хотела бы его увидеть? – он поднял на меня хитрые глаза.

Я с удивленнием уставилась на него:

– Это вообще возможно?

–  Да, но только тихо, не реветь. Так, чтобы тебе хуже не стало.

–  Да я в полном порядке!

От радости я готова была сейчас же спрыгнуть с кровати и бежать куда скажут. Вместе с мамой Андрей помог мне перебраться на инвалидное кресло и в сопровождении медсестры повез в отделение, где лежал Руслан.

Он такой родной, милый, и весь в проводах. Снова в проводах. Синяки и ссадины покрывали видимые участки тела. Меня подвезли к нему. Я не решалась взять его за руку, чтобы случайно не сместить какую-нибудь из подключенных к нему трубочек.

–  Руслан, –  позвала я, внимательно глядя на его лицо. На секунду мне показалось, что яблоки глаз под веками задвигались. Но возможно, ему что-то снится. Или это просто рефлексы.

–  Ты можешь подойти к нему, – Андрей аккуратно подкатил меня ближе. Я протянула руку и вдруг ощутила, как пальцы Руслана дрогнули и будто слегка сжались.

–  Он откликается, откликается! –  обернувшись к Андрею громко зашептала я.

–  Я же говорил, что это подействует, –  Андрей обернулся к врачу, который стоял рядом.

–  Не напрягайтесь. Идите, отдыхайте.

–  Можно еще чуть-чуть посижу тут? –   умоляла я.

–  Ну если только пару минут.

Врач вышел из кабинета. Мы остались втроем. Я не могла наглядеться на Руслана –   родного, маленького моего. Даже будучи взрослым мужчиной, он выглядел так, что хотелось его обласкать, погладить и пожалеть. С каждым вдохом во мне росла уверенность, что мы выкарабкаемся, что все будет хорошо. Энергия и жажда деятельности переполняли меня. Сейчас надо как следует заняться собой, чтобы к моменту, когда понадобится ухаживать за Русланом, я была в состоянии это сделать.