Прекрасное место для смерти - Энн Грэнджер

Мередит пригласила гостя в крошечную гостиную. Отец Холланд с трудом устроился на диванчике и сложил руки на коленях.

— Какой ужасный удар! Наши молодые прихожане очень подавлены. Их родители напуганы и боятся отпускать детей куда-либо по вечерам. Похоже, в наших краях объявился маньяк! Если, конечно, девочек убил один и тот же человек…

— Представляю, как плохо сейчас Джошу.

Мередит вспомнила серьезного паренька, друга Кэти.

— Да, ему сейчас очень плохо. И особенно после того, как стало известно, что… на вскрытии выявилась… одна непонятная подробность. Ее родные до сих пор не верят, да и я, честно говоря, удивлен. Иными словами, она не была… как это называется… девственницей, virgo intacta. Естественно, родные хотят знать, кто ее соблазнил…

— Они думают, что ее любовником был Джош? Что ж, они оба очень молоды. Возможно, они и наделали глупостей, но ведь это еще не конец света! — возмутилась Мередит.

Отец Холланд вздохнул.

— Мэтью Конвей придерживается другого мнения! Впрочем, моя просьба к вам больше связана с миссис Конвей. Видите ли, мы организовали своеобразную группу поддержки для тех, кто понес тяжкую утрату. Несколько наших проверенных прихожан навещают людей, недавно потерявших близких. Как выяснилось, многим становится легче, когда они понимают, что они не одни, что кто-то думает о них и молится за них… На смену горечи утраты часто приходит чувство одиночества. Человеку, потерявшему близких, кажется, что он один даже в кругу друзей и родных. К сожалению, двое из нашей группы поддержки слегли с гриппом, а еще двое уехали. В наличии лишь один пожилой мужчина, но, боюсь, он сейчас не подойдет… — Отец Холланд пытливо посмотрел на Мередит и, возможно, не слишком удачно закончил: — В общем, мне нужна женщина.

— И вы хотите, чтобы ею стала я? — удивилась Мередит. — Чтобы я навестила Конвеев?

— Особенно миссис Конвей. Разумеется, вы не проходили специальную подготовку. Но ведь вы же служили консулом за границей? Вам, должно быть, приходилось иметь дело с людьми, попавшими в отчаянное положение, с жертвами несчастных случаев и тому подобное?

— Да, — нехотя согласилась Мередит. — Мне приходилось встречаться и с родственниками туристов, которые погибли, находясь в отпуске за границей. Но я не знаю, действительно ли я лучше других подойду для поездки в «Парковое».

— Мередит, я считаю, что вы очень даже подходите. У вас необходимый профессиональный опыт, вы знали Кэти. Кроме того, насколько я знаю, вы дама здравомыслящая и восприимчивая.

— Многие считают меня слегка бесцеремонной! По-моему, я выражаюсь довольно резко!

— Здравомыслящие люди часто бывают такими. Это защитная реакция! — возразил отец Холланд. — Вот ведь и я сейчас поступаю бесцеремонно. Я не имею права просить вас о такой услуге! Вам предстоит нелегкое дело. Все усугубляется еще тяжелым психическим состоянием миссис Конвей. — Священник на миг расцепил пальцы, словно выпуская птичку, пойманную в силок. — Она в полном смятении! — пояснил он.

— Кэти говорила, что ее мать не слишком здорова. И еще я слышала, что… нервозность — это у них семейное.

— Аделина очень несчастна! — Отец Холланд с серьезным видом подался вперед. — Но мне кажется, что вам, Мередит, она доверится! Ей сейчас очень нужна чья-то поддержка. Ей нужно поговорить с человеком, который не является членом семьи!

Мередит прикусила губу.

— Не ей одной… Кэти тоже нужна… то есть была нужна… поддержка. Кстати, в субботу она приходила ко мне. И тоже просила съездить к ее родителям и поговорить с ними. Я отказалась. А теперь вы просите меня о том же. Конечно же я поеду! Я все время мучаюсь оттого, что чувствую себя виноватой перед Кэти. Наверное, мне надо было поехать в «Парковое» еще тогда. Теперь я понимаю, что она была очень несчастна!

— Да, ей тоже жилось нелегко, — с грустью сказал отец Холланд. — Для родителей, как для отца, так и для матери, Кэти по-прежнему оставалась ребенком, маленькой девочкой. Наверное, они всю жизнь относились бы к ней как к маленькой. По-моему, ни Мэтью, ни Аделина так и не привыкли к тому, что их дочь менялась и становилась взрослой!

Мередит добралась до «Паркового» и остановилась у дома. Ледяной ветер завывал среди осыпающихся колонн, гоняя по земле куски отлетевшей штукатурки. Шторы в окнах нижнего этажа были плотно задернуты — в знак траура. Мередит потянула шнурок звонка, заранее не ожидая от своего визита ничего хорошего.

Дверь открыла приземистая решительная женщина с добрым круглым лицом. Мередит объяснила цель своего прихода. Женщина оглядела ее с головы до ног:

— Входите, входите. Я Пру Уилкокс, экономка. Отец Холланд уже звонил и предупредил насчет вас. Спасибо, что приехали.

— Не знаю, смогу ли я чем-то помочь! — сказала Мередит.

— Вы ведь знаете… знали Кэтрин, да?

Мередит не сразу поняла, о ком речь.

— А, Кэти! Да, я знала ее, но не очень близко. Мы познакомились, когда я читала лекцию для молодых прихожан, а потом она один раз приходила ко мне домой.

— Красивая она была девочка. — Миссис Уилкокс всхлипнула и покосилась в сторону лестницы. — Миссис Конвей лежит у себя, наверху. Вы должны понять, в каком она сейчас состоянии. Есть одна вещь… она касается вскрытия… так вот, миссис Конвей не должна этого знать!

— Да, понимаю. Отец Холланд объяснил мне.

Миссис Уилкокс устало пожала плечами:

— По-моему, во всем виноват тот мальчишка, Сандерсон. Хотя он все отрицает. Но наша Кэти не была ветреницей! А больше ни с кем из мальчиков она не дружила…

В голове Мередит всплыли слова Кэти: «Если бы они только знали, что я вытворяла, их бы удар хватил!» Бедная девочка! Она отчаянно пыталась докричаться до родителей, сказать им, что она уже выросла. Но Мэтью и Аделина упорно отказывались признавать очевидное и видели в дочери только ребенка. Может быть, в знак протеста она решила с кем-то переспать, а потом ей стало стыдно в этом признаться?

Следом за Пру Уилкокс Мередит поднялась по широкой парадной лестнице на второй этаж. Пру постучала в дверь и открыла ее:

— Аделина, милочка, к вам гостья от отца Холланда. Мисс Мередит Митчелл! — Обернувшись, экономка прошептала: — Входите. Все в порядке!

Мередит ожидала, что Аделина лежит в постели. Но Аделина Конвей оказалась полностью одетой. Хозяйка «Паркового» стояла на противоположной стороне комнаты и смотрела в окно. На подоконнике рядом с ней сидел большой и грозный с виду кот. Длинные белые пальцы Аделины рассеянно перебирали его черную как вороново крыло шерсть. Кот следил за гостьей немигающими зелеными глазами.

Миссис Конвей повернула голову к двери. Мередит поразили ее худоба и невероятная красота изможденного лица. На нем жили только огромные глаза, в которых плескался бездонный ужас.

— Дочь рассказывала мне о вас, — сказала Аделина. Голос у нее оказался звонким, высоким, почти детским. — Вы выступали с лекцией в их молодежном клубе… Я всегда была против того, чтобы Кэти его посещала!