У нас (не) получится - Eiya Ell

— И так, вы приходите через три дня, Нина помните, что надо пить и делать эти три дня?

— Да, конечно.

— Тогда жду вас, в четверг. Артем чтобы вы были с ней, одну нельзя ее, надо чтобы кто то был рядом.

— Это больно? — уже я почему то начала волноваться, после такого предупреждения.

— Нет, Нина, поверьте по другому никак нельзя проветси данную процедуру. Я так рада с вами познакомится, — она опять поворачивается к Артему. Можно вас на пару слов? Нина вы не против? — я киваю отрицательно и покидаю кабинет.

Как бы я не уговоривала Артема он не говорит, о чем с ней разговаривал, но после этого он особенно внимателен был со мной. По особому нежный, ласковый, как будто защишал меня от чего то.

Мы приезжаем на процедуру в назначенный день, в назначенное время. Все указания по подготовке я соблюдала строго под контролем Артема, чтобы не дай Бог не пропустила прием но-шпы. Меня это уже напрягает.

Глава 25

Стоило пройти через круги ада, чтобы услышать заветные два слова:

— Трубы проходимы! — Виолетта Геннадьевна еще не вернувшаяся с кабинета за стеной, где делала рентген труб, кричала мне результат.

Слёзы стекали по лицу, то ли от счастья, услышать свой диагноз, то ли от того, что адская боль прекратилась. Я не знаю как другие переносят данную процедуру, но я думала я умираю. Пока врач вводила во влагалище катетер, чтобы пополнить полость матки и маточные трубы контрастным веществом, я думала пришла моя смерть. Резкая тянущаяся боль внизу живота, от которой я перестала дышать, и моментально покрылась потом. И в этот момент еще делала указания врача, дышать, не дышать, выдыхать, задержать дыхание. Такую боль никогда прежде не испытывала. Мне можно поставить памятник, за то что выжила. Боль длилась не долго, но остро, резко, потом я прикрывала к боли, меня начало отпускать, и все началось опять, когда Виолетта Геннадьевна вернулась и вытащила катетер и все тому подобное, это был второй круг ада.

— Прости меня моя девочка, — она обняла меня за голову, и кажется прослезилась, — это самый действенный метод. Я так рада, что трубы проходимы.

Потом она помогла мне одеться, помогла мне усесться на кресле, она врач с большой буквы, одевала мне трусики и джинсы. Голова как в тумане, вернее в белом облачке. Нет слов описать свое состояние, главное болеть перестало.

— Артем, можете зайти, — чуть громче сказала она и Артем пошёл.

— Как ты моя маленькая? — он смотрит на меня испуганными глазами, а по моему лицу все тихо стекают слёзы.

— Все в порядке…. уже в порядке, — я еле прошептала.

— Артем, положи ее сюда, на эту кушетку, — Виолетта Геннадьевна указала на кушетку, застеленную белой простынёй. Артем поднял меня на руки и осторожно спустил кушетку, укрывая белым одеялом.

— Можно домой? — я хочу домой.

— Нет, полежи два часа, потом домой. Артем надеюсь вы помните, все что я, вам говорила в прошлый раз, — она обращается к Артёму, а тот кивает, — мне пора удалится, ждут другие пациенты.

Попрощавшись она оставляет нас одних. Артем держит меня ща руку.

— Я хочу домой, отвези меня домой.

— Малыш, ты же слышала, что сказала врач, — не знаю почему, я сейчас обижена на Артема. Он ничего не сделал, правда, сидит на корточках и целует мои пальцы короткими поцелуями, а я с ним даже разговаривать не хочу.

— Я сама тогда поеду домой, оставь меня, — я встаю, обуваюсь. Немного пошатывает, чувство невесомости. Я как будто парю на облаках, как будто под ногами вовсе не бетонный пол, а мягкие ватные облака.

— Я боюсь, но я тебя отвезу.

— Я не хочу Артем. Я хочу на трамвае. Пожалуйста, отпусти меня.

— Я не могу, это опасно.

— Со мной все в порядке, видишь, — я делаю пару шагов, — Я устала, я хочу на трамвае. Прошу, не иди за мной, я, сама.

Беру сумочку, ухожу.

На улице прохладная погода, но мне не холодно. Чувствую его взгляд на своей спине. Но мне сейчас обидно.

Он ни в чем не виноват, он не заставлял меня идти на это. Да вообще всегда оставлял выбор за мной: ходить по врачам или нет, это мое решение. Но убейте меня сейчас, через ту адскую боль, которую я прошла, я обижена почему то на него.

— Нина! — он бежит, догоняет, — не делай так, я сам тебя отвезу, — хватает за локоть, поворачивает к себе, — не плач пожалуйста, я тебя не отпущу.

— Я на трамвае, — вырываю руку и иду к остановке. Он идёт следом.

В окно трамвая, я вижу его отражение, он стоит руки в карман. Проважает меня, до исчезновения из вида удаляющегося трамвая.

Гром гремит, молнии сверкают, по окнам трамвая тихо стекают капли дождя, как и по моему лицу.

Успешно до езжаю до дома, Артема машина уже стоит у ворот, мысленно благодарю его, что отпустил. Десятки звонков я игнорировала всю дорогу. Не хотела говорить ни с кем, я была уверена, что это он.

Дождь прекратился, но повсюду грязь и слякоть. Открываю ворота, захожу во двор, мне до дома метров пять, но резкая боль внизу живота скручивает и я падаю на колени, как будто мне кто то ударил под дыхалку, потом отпускает так же резко. И так по кругу, по всей брюшной полости, по бокам, я не могу встать пойти дальше.

— Нина! — Артем бежит ко мне, хватает на руки, несет домой, — я же говорил, это опасно! Почему ты меня не слушаешься, — он осторожно ложит меня на диван, снимает обувь и куртку. Сует какую то таблетку, я глотаю.

— Ты знаешь что со мной? — скручиваясь в клубок на диване, по-моему так легче дышать, ан нет… о Боги! Так резко бьет по рёбрам, я становлюсь на колени. Не дышу.

— Это контрастное вещество, оно должно выйти, но ему некуда. Понимаешь, оно через маточные трубы попало в брюшную полость, там выхода нет, он будет бегать между органами и кишечнику, в поисках выхода, пока потихоньку не улетучится, он не в кишечнике, что бы вышло всем известным методом.

— Долго оно будет бить меня? — в перерывах между "схватками" спрашиваю.

— Пару дней. Но сильно больно будет только сегодня. Шас немного отпустит, когда обезболивающее начнет действовать.

Артем не отходил от меня ни на минуту, в туалет ходил следом, правда стоял за дверьми. В душ я ходила только с ним, и просто падала на