Джентльмен-разбойник - Кристина Додд

— Старого Нельсона…

— Мою лошадь. В пещере под вдовьим домом есть конюшня. — Голос Дьюранта слабел и становился все более хриплым.

— Ясно. У вас было все, чтобы стать Мстителем, кроме свободы. Дайте подумать… Слуги Фанчера морикадийцы, и не слишком бдительные, когда дело касается Мстителя.

Она действительно дурочка! Бримли говорил ей, что морикадийцы не так просты, как это кажется на первый взгляд. Действия Майкла подрывали благосостояние и престиж, де Гиньяров. Конечно, слуги хотели, чтобы он имел возможность разъезжать по ночам.

— Лорд Фанчер морикадиец. Он тоже участник этого заговора?

— Возможно. — Майкл задумчиво качнул головой. — Я никогда не спрашивал его об этом, но если это так, то Фанчер, пожалуй, скорее закрывал глаза на происходящее, нежели активно помогал.

Эмма склонилась над раной.

— Не сердитесь на меня, — шептал Майкл. — Я знаю, вы сейчас думаете о том, как я поступил с вами.

— Вы понятия не имеете, о чем я думаю. — Взяв пинцет, она вытаскивала из кровоточащей раны обрывки черного плаща и белого савана.

Майкл не ответил — он потерял сознание.

Хорошо. Он ничего не чувствует, хотя ее это не должно волновать.

Эмма провела ладонью по его руке. Рука была холодная и безжизненная. Неужели пуля перебила нервы, артерию? Эмма этого не знала, но при всей своей злости на Дьюранта не хотела ампутировать руку.

Она подняла голову и увидела Рубио.

Если бы Дьюрант не лишился чувств, Эмма заставила бы Рубио рассказать ему, как живется человеку без руки, с тем чтобы наказать его за безрассудство. Он должен знать, как близок к тому, чтобы остаться калекой.

Рубио захромал к кровати.

— Как он?

— Замечательно. — Эмма продолжала вытаскивать из раны клочки ткани.

— Тогда почему вы плачете?

— Я не плачу. — Эмма вытерла слезы. — На столе лежит список. Вы должны доставить его Раулю Лоренсу. Это важно.

Рубио просмотрел бумагу, сложил листок и убрал в карман.

— Он соображал, что делает? — выпалила Эмма.

— Вы имеете в виду его поездки в образе Мстителя? — Рубио усмехнулся, показав два сломанных зуба. — Да. Сидя в тюрьме, он придумал способ подорвать господство де Гиньяров. И, благослови его Господь, это сработало.

Когда она думала об опасности, которой Дьюрант подвергал себя, о том, как использовал маскировку, чтобы соблазнить ее…

— И чего, по его мнению, он может добиться?

— Он намеревается уничтожить Сандре.

— Наряжаясь призраком? — Эмма вложила в свои слова максимум презрения.

— Сэр Дьюрант собирается все сведения передать новому королю. Заставить иностранцев покинуть страну и подорвать доходы Сандре. Распространить слухи о возвращении законного короля. Сражаться, если придется, и убить ради отмщения.

Эмма некоторое время смотрела на Рубио, потом снова занялась Дьюрантом.

— Снимите с него брюки, — приказала она. Когда Рубио заколебался, она возмущенно взглянула на него. — Я все это уже видела. У него переохлаждение, так что снимайте с него все мокрое и закутайте в одеяло, иначе не миновать лихорадки. — Не глядя она стала разматывать шарф на его шее.

Рубио раздел Дьюранта и тепло укрыл. Взглянув на Эмму, камердинер увидел, что она смотрит на горло Майкла.

— Когда он вышел из тюрьмы, то вообще не мог говорить, — сказал Рубио.

Не мог говорить? Это она не может говорить!

Отметины на шее Дьюранта были такие, будто его обмотали цепью и тащили на ней, привязав к лошади. Кожа красная, в шрамах от нижней челюсти до яремной выемки… Они едва зажили. И никогда не исчезнут.

— От чего это?

— Де Гиньяры любят вешать.

— Я об этом уже слышала. Сегодня вечером, от принца.

— Сандре сказал правду. Им нравится накинуть человеку на шею веревку, вздернуть его, чтобы он бился в судорогах, хватался за горло, и смерть подкрадывалась к нему так медленно, что он мог сосчитать удары своего сердца.

— Они повесили Майкла? Что же спасло его?

Рубио хрипло рассмеялся.

— Их горячее желание повесить его снова. Через пятнадцать минут жертву снимают, приводят в чувство и вешают опять, наслаждаясь этой борьбой со смертью. Ужасно сознавать, что ты умрешь под хохот своих мучителей.

Эмма взглянула на шею Рубио и увидела такие же следы от веревки над накрахмаленным воротником.

— Я был не один. Их не заботило, что они изувечили меня. Они вешали, снимали, снова пытали. О нем, — Рубио кивнул на Дьюранта, — они заботились. Потому что его семья имеет деньги и влияние. Потому что он не сломался. Потому что убедил их, что кое-что знает.

— Действительно знает?

— Понятия не имею. Но если и так, он поборол боль и страх, чтобы сохранить свою тайну. — Рубио говорил, явно восхищаясь Майклом.

Конечно, он человек простой и прямой.

А она женщина, которую обманули.

Эмма снова занялась раной Майкла.

— Мне нужны теплые мешочки с песком. Нужно согреть руку, чтобы восстановить кровообращение.

— Сейчас. — Каблуки Рубио застучали по каменному полу. Потом он вдруг остановился. — Кто-то должен нарядиться Мстителем и заменить Майкла, пока он ранен, — обратился камердинер к Эмме.

— Тогда найдите кого-нибудь.

— Это не так-то легко. Морикадийцы всегда слыли лучшими наездниками в мире, но сейчас никто из них не может позволить себе иметь лошадь. А если кого-нибудь схватят, то семь раз повесят, прежде чем он умрет.

— Тогда роль останется вакантной. — Эмма опять сосредоточилась на спасении руки Дьюранта.

— Мститель уменьшил доходы принца, вынуждая уезжать из страны любителей азартных игр. Мститель дал надежду простым людям. Они верят, что его появление — это предвестие возвращения настоящего короля. Больше того, Мститель показал, что принц — бездарный дурак! — Рубио хрипло расхохотался. — Он выставил Сандре на посмешище. Мститель сделал для Морикадии много хорошего. Вы не можете допустить, чтобы его усилия пошли прахом.

— Я вас не понимаю, — раздраженно отозвалась Эмма.

Но она все поняла.

Принц сидел в своем кабинете и просматривал бухгалтерские книги. Огонь в камине колебался под порывами внезапно налетевшей грозы. Бегания, жена Квико, бесшумно двигалась по комнате, вытирая пыль. Какая тихая, мирная сцена… и она сейчас закончится, подумал Жан-Пьер.

Он стоял в дверях, дрожа от холода и страха, с него текла вода.

— Ну? — Сандре даже не поднял головы.

— Я ранил Мстителя, мой принц.