Скандал на Белгрейв-сквер - Энн Перри

Однако судья решил во второй раз использовать свой шанс, увидев, как разросшаяся компания их знакомых действительно перекрыла путь к выходу из фойе. Поэтому он повернулся, чтобы попрощаться и уйти, и лицом к лицу столкнулся с Феофанией Хиллард и ее братом. Судья окаменел, лицо его сначала порозовело от прилившей крови, потом стало серым. Открытое, оживленное личико девушки тоже стало бледным, но это можно было объяснить усталостью, ведь шел уже третий час ночи.

— Э-э… Я… — заикаясь, попытался что-то сказать Карсуэлл, весь съежившись и даже став меньше ростом. — Простите, мисс…

— Ничего, не беспокойтесь, — хриплым от волнения голосом промолвила Фанни, — мы не хотели вам помешать… — Она глотнула воздух. — Это так непростительно с нашей стороны, мы сейчас пройдем другой стороной…

— Прошу прощения, э-э-э… — Карсуэллу было тяжело дышать.

— Никуда вы не пойдете, — весело вмешался Фитцгерберт, увидев девушку. — Мисс Фанни Хиллард, вы знакомы с судьей Эдисоном Карсуэллом и миссис Карсуэлл? Да, и еще с сестрами Карсуэлл? — Он был в полном неведении о том, в какое положение ставит судью и Фанни Хиллард, и поэтому стал с энтузиазмом всех знакомить.

Карсуэллу удалось поймать взгляд Питта. Это было лишь мгновение, и он снова отвел взгляд. Если бы Шарлотта не смотрела на судью в этот момент, она не заметила бы молчаливой мольбы в его взгляде.

Взгляд Томаса был непроницаем; если он что-то и понял, то не подал вида.

Карсуэлл понемногу овладевал собой. Лицо его снова обрело прежние краски.

— Рад был познакомиться с вами, мисс… э-э-э… Хиллард, — сказал он хрипло. — Простите, но мы уходим, уже достаточно поздно. Желаем всем доброй ночи.

— Доброй ночи, сэр, — ответила Фанни, потупив глаза. — Доброй ночи, миссис Карсуэлл. — Она с интересом посмотрела в лицо Регины.

Та была слишком усталой, чтобы что-то заметить.

— Доброй ночи, мисс Хиллард. Мэйбл, мы уходим. — Она повелительно повысила голос, подзывая дочь, заговорившуюся с Оделией. — Идем, дорогая. Нам давно пора быть дома.

— Да, мама, — послушно ответила Мэйбл и, капризно пожав плечами, попрощалась и последовала за сестрами.

— Нам тоже пора, — быстро сказала Шарлотта и посмотрела на Эмили. — Возможно, нам с Томасом удастся поймать кэб. Нельзя же, чтобы из-за нас вы делали такой крюк — сначала к нам в Блумсбери, а потом возвращаться в Мэйфер! Тебе давно пора уже быть в постели, Эмили.

Эмили действительно как-то попритихла, и, судя по лицу Рэдли, он уже тревожился за нее. Джек заботливо обнял ее за плечи.

— Я отвезу вас в своем экипаже, — торжественно объявила Веспасия, поднимаясь. — Это совсем недалеко, а я слишком много сплю.

— Даже слышать не хочу, — решительно заявил Питт. — Это был чудесный вечер, и я не собираюсь портить его сознанием вины, что отнимаю у вас драгоценных полчаса сна. Мы найдем кэб.

Веспасия с достоинством выпрямилась и посмотрела на инспектора сердито и с укором.

— Я не дряхлая маленькая старушка, которых ты так любишь переводить через улицу, Томас. Я вполне способна распоряжаться собственным кучером и экипажем. — В уголках ее рта играла какая-то особая, загадочная улыбка. Шарлотте и Томасу показалось, что они уже догадываются, почему она так настаивает на своем решении отвезти их домой. — Я могу спать, сколько мне вздумается, — хоть до полудня, если мне так захочется. Это хорошее предложение. Я отвезу вас в Блумсбери, а затем поеду домой. — Она как-то особенно посмотрела на Шарлотту своими серебристо-серыми глазами. Питт улыбнулся и перестал протестовать.

Они распрощались с Джеком и Эмили, поблагодарив их за вечер, и велели швейцару вызвать экипаж Веспасии. Когда все уселись, дверца захлопнулась и экипаж тронулся, Веспасия посмотрела на Питта, который сидел напротив, спиной к кучеру.

— Итак, Томас, — начала она приглушенным голосом. — Как я понимаю, ты не можешь говорить о том деле, которое сейчас расследуешь?

— Видишь ли, оно… ведется конфиденциально, — осторожно подбирая слова, ответил Питт. Лицо его было серьезно, но глаза светились интересом, как заметила Веспасия, когда на Томаса упал свет фонаря проехавшего мимо экипажа.

Он и Веспасия отлично понимали друг друга. Общаясь, они никогда не опускались до иронии или снисходительности.

— Это может быть делом о долгах и человеческом отчаянии, — пояснил он. — Или, возможно, случай шантажа. Я еще не разобрался, но было совершено убийство.

— Я так и думала, — вздохнула Веспасия. — Для тебя у них находится только такая работа, не лучше и не хуже.

Томас что-то ответил, но его слова заглушил грохот колес экипажа. Однако Веспасии не нужны были его объяснения.

— Кого убили? — Ее тон не допускал отговорок.

— Одного ростовщика. Мерзкую личность.

Шарлотта поглубже откинулась на сиденье, зябко кутаясь в накидку. Прислушиваясь к разговору, она надеялась узнать новые подробности.

— Кого могут шантажировать ростовщики, черт побери? — возмутилась Веспасия. — Не представляю, чтобы среди должников оказался кто-то из наших знакомых. Ведь это не касается политики или я ошибаюсь?

Питт улыбнулся. Его белые зубы блеснули в темноте.

— Вполне возможно.

— Неужели? Если я могу чем-то помочь, надеюсь, ты скажешь мне? — Это звучало как любезное предложение, но в нем были заметны бесспорные нотки приказа.

— Конечно, скажу, — охотно согласился Томас. — Отказаться от такого предложения было бы невежливо, да и неразумно, не так ли?

Веспасия тихонько хмыкнула и предпочла промолчать.

Утром Питт ушел рано, и Шарлотта сразу же принялась за домашние дела, которые не успела закончить из-за суеты и забот, связанных с выездом в оперу. Прежде всего она хотела закончить большую стирку, которую никому не могла доверить. В процессе этого она обучала Грейси, как сохранить при стирке цвет и форму вещи, и успела поделиться с девушкой своими впечатлениями об опере, нарядах дам, встречах со знакомыми и даже обмолвилась о последнем деле, которым занимается Питт.

Для стирки лилового платья понадобилась щепотка соды в воду для полоскания, иначе платье потеряет цвет, а вот для зеленого хлопчатобумажного платья Шарлотты нужно добавить в воду две столовые ложки уксуса. Стирка двух цветных летних платьев, своего и Джемаймы, потребовала от Шарлотты приготовления настоя из молодых листьев плюща, куда были добавлены отруби и мелко наструганное желтое хозяйственное мыло.

Грейси внимательно следила за действиями хозяйки и слушала ее рассказ о событиях прошлого вечера.

После стирки пришло время крахмалить. Для тонкого муслина следует брать желатин, которого у Шарлотты пока в достатке. Взяв пластину сухого желатина, она измельчила его и растворила в воде; в полученный раствор аккуратно окунались батистовые и муслиновые платья и блузки, которые, когда высохнут, следует сразу же выгладить. Стирка ситцевых вещей может подождать еще пару дней. На этот случай Шарлотта готовила крахмал из риса.