Жаркий поцелуй - Дженнифер Арментроут

Поэтому я кивнула и закрыла глаза. Рот начал вновь напевать "Paradise City", и мне было невероятно комфортно. За несколько секунд до того, как я заснула, клянусь, он рукой коснулся моей щеки.

Проснулась я около рассвета, и небо за покатыми навесами все еще цеплялось за ночь.

События предыдущего дня прокатились у меня в мозгу с поразительной ясностью. Пульс подскочил, но я не шелохнулась. Проблема была не в теле - боль притупилась, и даже пульсация в лица не имела ничего общего с тем, что было несколько часов назад. Просто я знала, что к этому моменту Стражи поняли, что я пропала. Они начали искать меня и Петра.

Зейн... сейчас я даже не могла о нем думать.

Ничто никогда не будет прежним.

Жар худого, жесткого тела, прижатого к моему, было суровым напоминанием об этом.

Грудь Рота поднималась и опадала возле моего бока. Наши ноги переплелись. Он закинул руку на мою талию. Близость, как бы безумно это ни было, оттолкнула все, что было важно.

Никогда прежде я не просыпалась в руках парня. Когда мы с Зейном были детьми, мы спали вместе, но это... это было настолько по-другому. Слабое тепло устремилось в пальцы ног и отправилось вверх по телу с волнующей скоростью, вспыхивая сильнее в каждой точке, где наши тела соприкасались.

Я подумала о поцелуе, который мы разделили - моем первом поцелуе. Я так запыхалась, словно практиковала хитрую технику. Учитывая все, что происходило и уже произошло, казалось, это последнее, о чем я должна думать.

Но это происходило автоматически, как дыхание. Губы покалывало от воспоминания.

Я сомневалась, что Рот хотя бы дважды подумал об этом, но я думала несколько раз, начиная с пятницы.

Я повернула голову еще чуть-чуть и слегка вдохнула.

Рот все так же лежал на боку, как когда я засыпала. Его лицо было расслабленным, губы приоткрыты. Мне хотелось прикоснуться к его лицу, изгибу его бровей, и я абсолютно не понимала, откуда возникло подобное желание. Но мои пальцы покалывало от желания сделать это. Во время отдыха жесткая грань его красоты отсутствовала. В тот момент он выглядел так, как я надеялась, могут выглядеть ангелы.

Потом он открыл рот.

— Ты не должна так на меня смотреть, — пробормотал он.

Мое лицо загорелось, и я прочистила горло:

— Никак я на тебя не смотрю.

Он улыбнулся привычной кривой улыбкой:

— Я знаю, о чем ты думаешь.

— Правда?

Глаз приоткрылся. Зрачки были вытянуты вертикально, и я вздрогнула - не от страха, а от чего-то совсем другого. Он протянул руку, смахивая с моего лица несколько прядей волос.

Его рука задержалась на моей щеке, удивительно нежно в сравнение с тем, что вырвалось из его рта дальше.

— Как ты знаешь, твоя честь со мной не в безопасности. Поэтому, когда ты смотришь на меня, будто хочешь, чтобы я поглотил каждый дюйм твоего рта, я сделаю это без малейшего сожаления. Однако я сомневаюсь, что ты почувствуешь то же самое после.

— Откуда ты знаешь, о чем я буду жалеть?

Когда эти слова сорвались с губ, я поняла, что, наверно, мне стоило держать язык за зубами. Рот открыл второй глаз и посмотрел на меня. А затем он начал двигаться невероятно быстро. Зависнув надо мной, он посмотрел на меня сверху вниз глазами, которые представляли собой мозаику из всех мыслимых оттенков желтого.

— Я много чего знаю.

— Меня ты едва знаешь.

— Я наблюдал за тобой долгое время, всегда находился недалеко от тебя. Я не хочу показаться отвратительным, когда рассказываю об этом.

Он провел своим пальцем вдоль кромки одолженной рубашки, костяшки пальцев задели мою грудь. — Знаешь, что я увидел?

Я медленно моргнула.

— Что?

Он прекратил возиться с рубашкой и провел рукой по ребрам, наклонив голову.

Его губы прикасались к моему уху:

— Я кое-что увидел в тебе, то, что ты отчаянно пыталась скрыть от всех. То, что напоминало мне самого себя.

Я медленно дышала, во рту пересохло.

Рот губами прижался к моему виску, а его рука проскользнула под рубашку. Я вздрогнула, когда его пальцы коснулись моего живота.

— Казалось, тебе всегда было одиноко. Даже когда рядом были твои друзья, ты продолжала чувствовать себя одиноко.

Грудь сдавило спазмом.

— А ты... ты одинок?

— А ты как думаешь? — он пошевелился, и его нога оказалась между моих. — Но на самом деле это абсолютно не важно. Прямо сейчас мне не одиноко. И тебе тоже.

Я хотела продолжить разговор, но его рука прошлась вдоль моего живота и остановилась около лифчика. Мое тело обрело свой собственный разум, желая, чтобы он продолжал. Его глаза встретились с моими. Было что-то горячее и рассчитывающее в его хищном пристальном взгляде.

Взгляд Рота опустился на мои губы, и я почувствовала, как его грудь резко поднимается возле моей. Ударил легкий ветерок, пошевелив навесы. Они бесшумно заколыхались, открывая небо. Тогда я поняла, что он собирается меня поцеловать. Желание было в его взгляде, в том, как он наклонил свою голову к моей и приоткрыл губы. Я потянулась кверху, положив руку на его щеку. Его кожа была теплой, горячее, чем моя.

Рот прижался ко мне, и мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Наши тела была как единый поток, его дикий мускусный аромат окутал меня. Был короткий момент, когда нижняя часть его тела качнулась рядом с моей, и каждый нерв, который у меня был, ожил, но потом он выдохнул звук полный сожаления и скатился с меня.

Точнее перекатился прямо через меня.

Встав, он вытянул руки над головой, сверкая своим брюшным прессом и татуировкой дракона.

— Я возьму нам кофе. Нам надо поговорить.

Возможности ответить не было. Он просто исчез, испарился, как Кэйман прошлой ночью. Какого черта?

Сев, я прижала ладонь ко лбу и застонала. Я воспользовалась его отсутствием, чтобы привести мысли в порядок и успокоить свой суматошный пульс. Пять минут спустя он вернулся с двумя чашками дымящегося кофе.

Я мигнула.

— Быстро.

— Будучи демоном, имеешь свои преимущества. Никогда не приходится беспокоиться о пробках.

Он вытащил из подставки одно кофе и передал его мне. — Осторожно, он еще горячий.

Я пробормотала благодарность.

— Который час?

— Уже шестой час, — сказал он. — Я подумываю сегодня прогулять школу. Тебе следует сделать тоже самое.

Я устало улыбнулась:

— Ага. Думаю, сегодня до школы дело не дойдет.