Три подруги и таинственный жених - Анастасия Солнцева

— В общем, так, — начал Гриша, когда перед нами поставили чашки с ароматными дымящимися напитками. — Наш эксперт вернулся после очередного внепланового отдыха на больничной койке, провел анализ крови и волос, последние мы сняли с расчески в квартире убитой, и сделал заключение. Девушка принимала какое-то вещество, предположительно наркотики. Но не очень долго, предположительно, пару месяцев.

Ниса ойкнула и закрыла рот ладошкой. Я же постаралась сохранить невозмутимое лицо.

— Какие именно наркотики удалось установить?

— Нет, — покачал головой следователь. — Во-первых, образцы крови старые, что затрудняет анализ, а в волосах концентрация слишком незначительная, чтобы установить точно, во-вторых, оборудование у нас не так, чтобы очень продвинутое, в-третьих, сам эксперт сказал, что более, чем за тридцатилетний стаж работы ничего подобного не видел. Он сказал, что у вещества какая-то странная структура.

— А можно поподробнее? — поморщилась я слегка, отпивая горячий кофе.

— Пока нельзя, — хмыкнул Гриша. — Мы сами еще мало, что понимаем. Но Василич, это мы так нашего эксперта называем, попросил взглянуть на образцы какого-то своего заграничного знакомого, который по случайному совпадению сейчас как раз находится в городе. Приехал на какую-то там научную конференцию. На сегодня у них назначена встреча. Так что, как только я получу более конкретную информацию, сразу же тебе сообщу.

— Понятно. Кстати, — вспомнила я. — Ты мне в прошлый раз ничего не сказал об этом, а я забыла спросить — отпечатки пальцев, обнаруженные в квартире, проверили? Девчонку убили дома, значит, преступник должен был оставить какие-то следы.

— Следов действительно хватает, — со вздохом покачал головой Гриша. — Даже с перебором. Отпечатков слишком много, в той квартире кто только не побывал. Которые из них принадлежали убийце идентифицировать не удалось.

— Серьезно? Вы все сняли и все проверили? — прищурилась я с нехорошим предчувствием в душе.

— Да, — подтвердил Гриша. — Вот только толку от этого мало. Большинство отпечатков либо смазанные, либо частичные. Те места, к которым прикасался убийца, а это дверные ручки, спинка кровати, пол — были заляпаны кровью, вот только человеческих отпечатков на них обнаружить не удалось.

— Что значит человеческих? — стараясь удерживать тон ровным, спросила я.

— То и значит, — пожал плечи Гриша. Жест, который всегда может означать и все сразу, и одновременно абсолютно ничего. — Мы обнаружили мелкие частицы кожи, которая не была опознана, как человеческая, и… шерсть, которую тоже определить не удалось. Эксперт сказал, что она чем-то похожа на волчью, и при этом имеет некоторые сходства с человеческими волосами. Но ни тем, ни другим не является. Тебе это ни о чем не говорит?

— Даже не шепчет, — небрежно взмахнула я рукой и тут же спросила:

— А что с телефоном убитой? Проверили?

— Да, — кивнул Гриша. — У неё был дешевый китайский смартфон. Самого устройства мы в квартире не нашли. Но сделали запрос оператору связи и получили распечатку звонков, которые совершались с номера девушки и поступали на него в день её смерти и в течении недели до этого.

— И?

— И ничего подозрительного. Она беседовала только с теми, с кем регулярно общалась — коллеги с работы, несколько студентов из её группы, соседка по комнате. Всё. А в день своей смерти она вообще разговаривала только с двумя — со своей сменщицей и с соседкой. Попробовали отследить телефон по карте, но последний раз он засветился по адресу, где жила и умерла Егорова.

— То есть, убийца выключил телефон, а после унес его с собой и, скорее всего, уничтожил, — пробормотала я.

— К такому же выводу пришли и мы, — подтвердил Гриша.

— Слушай, а зачем ты мне все это рассказываешь? — прорвало меня на неожиданные откровения.

Гриша удивленно выгнул брови.

— Ты следователь, у тебя дел — как у бомжа фантиков, — продолжила я свою мысль. — И все же, тратишь свое время на то, чтобы посвятить меня в подробности расследования убийства. И это, кстати, является грубым нарушением должностных инструкций, за такое могут и с работы попереть. Так, зачем тебе все это? Вариант “ради твоих прекрасных глаз” можешь даже не озвучивать.

— Почему? Может быть, именно в этом и кроется разгадка? — хитро усмехнулся Гриша.

— Потому что мои глаза хоть и безусловно прекрасные, но не настолько, чтобы я вдруг поверила в рыцарство. И мы живем не внутри рождественской романтической комедии, так что, прекращай её ломать.

— Ладно, — Гриша резко сел, отставляя в сторону чашку с кофе. — Но я хотел бы обсудить это с тобой наедине.

И мы оба покосились в сторону Нисы. Последняя от такого внимания поперхнулась и судорожно закашлялась, аж покраснев от натуги.

Я от души пару раз стукнула Нису по спине, чем скорее ухудшила ситуацию, а не улучшила её.

— У меня нет секретов от подруги. Либо говори при ней, либо вообще ничего не говори.

— Я поспрашивал о тебе, — произнес Гриша, когда Ниса, наконец, прекратила оглашать маленькое помещение кафе своим кашлем бабули, которая всю жизнь курила “Приму” без фильтра в суровый моряцкий затяг.

— Наводил справки, — кивнула я с пониманием.

А что? Сама бы так сделала.

— Оказывается, ты личность достаточно известная, — хмыкнул Гриша и добавил с глубокомысленным подтекстом: — В определенных кругах.

— И чем же я так знаменита? — иронично поинтересовалась я, покачивая в руках чашку с остатками кофе. В отличие от моего собеседника, мне он действительно был нужен.

— Ты закончила одно из лучших учебных заведений, — начал рассказывать Гриша то, что мне и без него было хорошо известно. — На третьем курсе тебе предлагали грант на обучение в Великобритании, но ты отказалась и осталась дома. Была лучшей студенткой не только на своем курсе, но и во всем университете пока там училась. И при этом ты всеми силами старалась не выделяться.

— Ага, — кивнула я с невозмутимым лицом. — И?

— Тебе прочили великолепную карьеру, многие были уверены, что ты станешь адвокатом, вторым Федором Плевако. И каково же было всеобщее удивление, когда лучшая студентка, гордость университета, вдруг после получения диплома взяла… и устроилась помощницей к не блистающему особыми талантами Максиму Емельянову.

— У нас роман, — пропела я с самым невинным видом. — И работаю я на него, потому что хочу быть рядом.

Гриша рассматривал меня с минуту, а после громко рассмеялся, запрокинув голову назад.

— Так могла бы поступить впечатлительная барышня, которая росла на романах Джейн Остин. Но не расчетливая малышка, у которой всегда первым включается мозг.

— На самом деле, он у меня слабенький, — поделилась я сокровенным шепотом. — Я про мозг, если что.