Маленькая голубая вещица - С. К. Ренсом

– Нет! – прошипела я, стараясь держать себя в руках. – Я не желаю этого больше слушать. Возможно, у тебя и добрые намерения, но я тебе не верю.

– Просто подумай о том, что сказала. И подумай о том, что тебе сказал он. А потом о том, чего он не сказал. Ну а затем спроси его об Оливии.

Она не могла добавить ничего, что было бы еще хуже.

– Значит, он не сказал тебе об Оливии? – продолжала она, опять покачав головой и отбросив длинную гриву своих золотисто-русых волос обратно на плечи.

– Кто она? – Мой голос звучал глухо.

– Его девушка. Они вместе уже много лет. – Кэтрин продолжала сидеть и пристально наблюдать за тем, как рушится мой мир.

– Я тебе не верю.

– Просто спроси его о ней. Он проводит с ней каждое утро. Послушай, что он скажет, и уж потом решай.

– Почему ты мне все это говоришь? – Я едва смогла выдавить из себя эти слова.

– Мне надоело наблюдать за тем, что он делает с людьми. Он делает эти чудовищные вещи, а затем исчезает на многие и многие месяцы. Это оказывает деструктивное влияние на нас всех и очень расстраивает Оливию, а поскольку она моя подруга, я… я решила положить этому конец.

– И… что же, по твоему, я должна теперь делать?

– Во-первых, перестань носить амулет.

– Кэллум сказал, чтобы я никогда его не снимала, что это опасно.

– Тогда ты должна решить, кто из нас говорит правду. Подумай обо всем этом, потом задай ему эти вопросы, а после этого и решай.

– А что, если я поверю тебе, а не ему? – Я не хотела думать, будто такая возможность вообще существует, что она действительно говорит правду, но мне хотелось узнать, из каких вариантов я смогу выбирать.

– Когда ты поймешь, что я была права, просто надень амулет и позови меня по имени, и я приду. Из этой ситуации есть выход, и я буду рада тебе его показать. Ведь в том, что случилось, виновата не ты.

– Хорошо, – прошептала я. Я была уверена, Кэллум не может быть таким чудовищем, каким она его нарисовала, что она говорит неправду и что у нее недобрые намерения. Но вид у нее был искренний, она сидела на моей кровати с выражением тревоги и участия на лице. Я попыталась сесть еще прямее. – Что ж, спасибо за совет, Кэтрин. Когда я буду разговаривать с Кэллумом утром, то непременно задам эти вопросы.

– Я знаю, что ты их задашь и потом позовешь меня. Правда причиняет боль, но поверь мне, я смогу исправить дело.

Я не ответила, просто смотрела ей в глаза, пытаясь увидеть в них правду. Несколько секунд никто из нас не отводил взгляда, затем она чуть заметно улыбнулась.

– Скоро я с тобой поговорю, – уверенно сказала она. А затем исчезла.

Я быстро огляделась по сторонам, используя зеркальце, чтобы увериться, что ее больше нет в комнате. Я опустила голову на подушку; мысли мои неслись в бешеной скачке. Как я могла поверить хоть чему-то из того, что она наговорила? Но, лежа в постели, я то и дело возвращалась мыслями ко всем тем моментам, когда чувствовала, что он чего-то недоговаривает. Я в подробностях вспоминала все наши беседы, пытаясь воскресить в памяти те мгновения, когда меня охватывала смутная тревога, потому что чувствовала: он не вполне со мной откровенен. Нельзя было не признать, что такие моменты были. Он не раз вводил меня в заблуждение – вернее, позволял мне самой впадать в крайности. И он совершенно точно не упоминал при мне Оливию. Я не хотела верить Кэтрин, но в глубине души сознавала, что в том, что она мне сказала, все-таки есть хотя бы какая-то крупица правды.

Единственный способ все выяснить – это спросить обо всем этом Кэллума. Я сжала браслет на запястье и подумала: снимать его или не снимать? Но я не могла заставить себя расстаться с ним – ведь он был моей единственной связью с Кэллумом, и пока я не выясню, что происходит, я не хотела рисковать тем, что у меня есть.

Утром резко зазвонил будильник, вырвав меня из беспокойного сна. Несколько секунд я просто лежала, чувствуя полную растерянность. Произошло что-то странное, и я знала – это был не сон. Просто я никак не могла вспомнить, что именно. Я повернулась на бок и увидела на тумбочке открытое зеркальце. И внезапно вспомнила все.

Ко мне приходила Кэтрин и рассказала о Кэллуме кое- что такое, чего я не желала слышать. Я крепко прижала к глазам кулаки, но ничего не могла поделать с роящимися в мозгу воспоминаниями. Вчера вечером, окутанная успокоительной темнотой, я была так убеждена, что она говорит неправду, но теперь… Я посмотрела сквозь пальцы на зеркальце – Кэллума не было в комнате. Значит ли это, что он сейчас занят своими шашнями – я едва смогла мысленно произнести это имя – с Оливией?

Я не знала, что делать. Мне абсолютно не с кем было об этом поговорить, и никто, никто не мог мне помочь принять верное решение. Я вдруг с ужасом осознала, что зашла слишком далеко, чтобы можно было рассказать обо всем этом Грейс. Я осталась совершенно одна, и мне не к кому было обратиться.

Погода сейчас под стать моему настроению – все вокруг окутала пелена моросящего дождя, от которого я вымокла, пока пешком преодолевала короткое расстояние до автобуса. Утром я сидела на уроках в оцепенении, и половина моего сознания надеялась на то, что парень так и не появится и мне не придется выяснять, действительно ли он мне лгал, в то время как другая половина моего существа хотела встретиться с ним лицом к лицу, чтобы дознаться до правды. Грейс сразу же почувствовала мое настроение и оставила меня наедине с мыслями.

Он появился, когда утро уже было на исходе, прокравшись в кабинет химии – там проходила лабораторная работа. Он казался таким счастливым, чуть не прыгая от воодушевления перед перспективой провести этот день вместе со мной. Это напомнило мне слова Кэтрин о том, что он еще очень незрел. Я тряхнула головой, чтобы отделаться от этой мысли.

– Привет, красавица! Какое у тебя настроение сегодня утром? Ты готова внести толику оживления в этот скучный урок? Поверить не могу, тебе в самом деле хочется учить всю эту тягомотину. – Лишь на долю секунды прервав свою речь, чтобы перевести дыхание, он продолжил: – Я тут думал о еще нескольких музыкальных группах, на концерты которых мы могли бы сходить. Я заучил наизусть целый список концертов, так что ты могла бы записать его под мою диктовку, а потом мы сможем решить, на какие из них можно будет пойти.

Мне совсем не хотелось портить ему настроение, но я никак не могла сделать того, о чем он просил во время лабораторной работы по синтезу эфиров. Я быстро пододвинула к себе тетрадь.

«У меня болит голова – мне не до игр. Днем буду свободна. Я позову тебя, когда освобожусь».

– Ну ладно. – В этих словах прозвучало явное разочарование. – Ты уверена, что я не мог бы помочь? Может, тебе станет лучше, если я помассирую тебе лоб?

Говоря это, он начал гладить меня по лбу, но мне как никогда надо было сохранять самообладание.