Иранцы. Личный опыт - Павла Сергеевна Рипинская

траура по имаму Хусейну (Ашуры). Вы увидите ряды гармоничных и пропорциональных арок, над которыми высятся удивительной красоты башни-минареты. Сам комплекс включает еще несколько зданий и местный базар.

Стоило нам увидеть Амир-Чакмак — стало ясно: подняться на самый верх — дело чести. Крутая винтовая лестница с высоченными ступенями не предусматривала перил и освещения (спускаться, чувствуя, как каблуки позади идущих постукивают в опасной близости от твоих рук, тоже было непросто). Но уже после первого пролета мы были вознаграждены очередной крышей со множеством куполов для вентиляции. Попозировав на их фоне, полезли на второй этаж: в обе стороны от лестницы вели две узкие каменные полоски, словно повисшие в воздухе — без намека на какую-либо ограду или страховочную решетку.

От вида на город захватывает дух, но мне это больше напомнило те самые доски, по которым пираты отправляли пленников погулять за борт, навстречу акулам. С другой стороны, чувствуешь себя удивительно свободно — никаких загородок или предупреждающих знаков, чтобы неосторожный турист, не дай Бог, не кувыркнулся вниз. Иранцы полагаются на здравый смысл своих граждан. А если ты такой дурак, что не заметил пропасти под ногами, так может, оно и к лучшему для человечества?

Финальный рывок — и мы оказываемся между двумя башнями-минаретами. Здесь ограждение широкое, даже непривычно как-то. Лена влезает на него с ногами, пристраивая фотоаппарат поудобнее — есть что поснимать.

Перед нами — шоссе, разрезающее город на две половины. В южном направлении громоздятся глиняные домики, многочисленные мечети, гончарные мастерские с горшками и кувшинами. По другую сторону фасада дорога уходит на север, к Тегерану — тут и движение интенсивнее, и районы посовременнее. А над всем этим — жаркое декабрьское солнце. Осматриваюсь вокруг: на смотровой площадке никого, кроме нас, нет, и вряд ли кто появится. Улыбаясь, стягиваю с головы платок и снимаю манто, оставшись в маечке с коротким рукавом. Красота! А если кто меня снизу и видит — пусть покрутит пальцем у виска, мне наплевать. Остаться бы тут навсегда, наслаждаясь нежданным теплом и сонным спокойствием города…

Наступает время полуденного азана. Он слышен одновременно со всех пяти мечетей, переливающихся яркими красками на фоне желто-коричневых домов. У каждой азан свой, и до нас доносятся отголоски пяти разных мелодий, создавая непредсказуемые сочетания.

Внезапно с лестницы раздается крик: «А-а-а, привидение!» Обеспокоенный Бехруз кидается выяснять, в чем дело, и сталкивается нос к носу с хохочущей девушкой. За ней наверх поднимается ее сестра — обе не перестают хихикать и извиняться. Просто одна решила напугать другую на лестнице, думая, что наверху все равно никого нет. Но наше одиночество нарушено. Приходится застегнуть ненавистное манто, чтобы начать спускаться, унося с собой память о чудесном городе, в котором время остановилось.

Оказавшись в центре зороастризма, странно было бы не посетить в зороастрийский Храм огня — Атешкаде. Считается, что в нем горит священный огонь, поддерживаемый зороастрийцами с 470 года (хотя в данный храм он был перенесен лишь в 1940 г.). Согласно канонам религии, поддержание огня (подкладывают туда исключительно сандаловое дерево) сопровождается сложными церемониями с участием нескольких жрецов. Но в Иране для зороастрийцев сейчас ситуация не самая благоприятная, а потому многое приходится упрощать: порой сложно даже найти служителя, который отпер бы дверь храма.

При входе обратите внимание на крылатого фаравахара — аналога наших ангелов-хранителей. Изначально он представлял собой «окрылённое солнце» (символ власти и божественного происхождения), к которому позже был добавлен человеческий образ. В современном зороастризме фаравахар осмысливается как проводник человеческой души на её жизненном пути к единению с Ахура-Маздой Подобное изображение часто встречается в Персеполе и среди развалин, сохранившихся со времен империи Сасанидов. Кольцо в одной руке божества символизирует верность, другая рука поднята в знак уважения. Три ряда перьев на крыльях отражает основной принцип зороастризма: «Благая мысль, благое слово, благое дело».

Выше уже рассказывалось о Башнях молчания и сменившем их современном зороастрийском кладбище в Йезде (древние «дохме» полностью прекратили использовать только в 1960-х гг.).

Глава 7. Гостиницы в Иране

Смелей шагай по тропе: тропа выведет на дорогу, а дорога приведет к людям.

(Туркменская пословица)

Где остановиться? Вопрос немаловажный. Туризм в Иране развит сравнительно мало, но это не означает, что возникнет проблема с размещением. Напротив, выбор широк, и всегда есть шансы поселиться в приличном номере за смешные деньги. Учтите, в стране официально действует правило: иностранцы во многих отелях платят вдвое больше, чем иранцы. В период Норуза (иранского Нового года) цены тоже взлетают, особенно на побережье Каспийского моря. Зато с середины октября по середину марта можно рассчитывать на серьезную скидку. Причем торговаться можно и даже нужно. Стоимость номера с завтраком нередко меньше цены в европейской и даже русской гостинице.

Не забывайте об особенностях местного законодательства: остановиться в одной комнате со спутником противоположного пола, если вас не связывают родственные отношения, разрешат только при предъявлении брачного свидетельства. Правда, если дело касается иностранных пар, на это нередко закрывают глаза. Но если у вашего спутника или спутницы иранское гражданство, отнеситесь к этому максимально серьезно.

Как правило, администратор гостиницы забирает паспорта новоприбывших и держит их у себя: с одной стороны, это гарантирует, что он получит свои деньги (авансом обычно просят заплатить лишь часть суммы), с другой — они необходимы ему, чтобы отчитаться перед местной полицией.

Рассмотрим несколько вариантов.

Самых нетребовательных гостей в Иране ждет особый вариант гостиницы — так называемые моссаферхуне. Они крайне дешевы. Правда, туда не всегда пускают иностранцев, особенно женщин. Ожидать неземного комфорта здесь не приходится, как, впрочем, и чистоты. Если вы осматриваете Иран в режиме жесткой экономии, просьба не судить о нем по «моссаферхуне». В конце концов, в других странах за пару долларов вам не разрешат даже разбить палатку.

Мы искали приключений — и потому в свою третью поездку в Исфахан решили остановиться в «моссаферхуне». И не каком-нибудь, а в том, которое, согласно путеводителю, «имеет интернет-кафе и пользуется большой популярностью у иностранцев». В узком вестибюле и впрямь имелся закуток с двумя хорошими компьютерами, постоянно подключенными к Сети, туда пускали за отдельную плату. А в «пасио» — внутреннем дворике, куда приносили завтрак, постоянно собиралась компания немцев и французов.

Мой муж совершил непростительную ошибку, оставив дома документы о нашем браке. Вместе нас селить отказались: в конце концов, мы сошлись на двухместном номере для нас с Леной и одноместном