Последний триумф Вермахта. Харьковский "котел" - Константин Быков

«Из бесчисленного количества сел, деревень и хуторов этот населенный пункт мне запомнился особенно, — вспоминал потом Рябышев. — Терновая… Люди, основавшие село, не случайно выбрали это место. Видимо, в давние времена наши предки, спасаясь от набегов татарских орд и других кочевых племен, построили его как надежную крепость. Особенности местности учли и гитлеровцы. Они превратили Терновую в опорный пункт. Это село, раскинувшееся с севера на юг на четыре километра и с востока на запад на три километра, своими северной, южной и частично восточной окраинами упиралось в густой лес. Перед западной и юго-западной окраинами проходил овраг шириной до 200 метров с обрывистыми краями. Северо-западная, северо-восточная и юго-восточная окраины были открытыми, высокими, и отсюда далеко окрест просматривались подступы к Терновой. Перед разработкой наступательной операции мы не учли этих особенностей, и я никак не ожидал, что село доставит нам столько хлопот и потребует больших жертв»[257].

Немцы, поняв, что Терновая отвлекает на себя много сил и средств противника, сразу же организовали авиационную поддержку своих сил в этом селе.

Собственно, история 51-й бомбардировочной эскадры[258], из всего своего участия в Харьковском сражении, рассказывает нам именно и только об этой авиационной поддержке…

Бомбардировщик 51-й эскадры, совершивший вынужденную посадку.

51-я бомбардировочная эскадра в районе Терновой. До переброски на харьковское направление 51-я бомбардировочная эскадра воевала в Крыму и над Черным морем, участвовала в налетах на Туапсе. «Майор фон Бибра (Bibra)[259]докладывал после выполнения трудного боевого задания, что внезапные налеты днем более просто невозможны и успеха не принесут, — с этого момента о 51-й эскадре нам рассказывает ее историк Вольфганг Дирих (Wolfgang Dierich). — 15 мая вновь был отвоеван Керченский полуостров. В плен было взято 150 000 человек. После этого началась тяжелая битва за Харьков, в результате чего было ликвидировано вторжение Красной армии под Изюмом. Этим был возвращен Донец как исходный пункт. Гешвадеру приказали тоже принять участие в операции „Фридерикус“ в районе восточнее Харькова. Район Изюм — Купянск — Волчанск было трудно взять, так как войска сражались здесь в тесном сцеплении друг с другом. 29 мая 1942 года, после окончания этого предприятия, эскадра была переброшена на направление Харьков — Войченко…

…Лесок возле Терновой и Варваровки, где на днях в неясной обстановке одно немецкое пехотное соединение было атаковано танками и окружено[260], стал одним из главных направлений удара.

Советский бронепоезд, уничтоженный в районе Купянска.

Только 20 мая одной группой было сделано вылетов с ранней утренней поры и до заката — 12, с использованием 46 Ю-88. 21 мая в 13 вылетах участвовало даже 63 Ю-88! В целом эскадра в течение двух дней использовала 294 Ю-88[261].

Два письма попавшего в окружение солдата показывают, насколько лучше можно удерживать позиции при уверенности, что немецкие бомбардировщики будут оказывать помощь:

„Товарищам из 9-й эскадрильи…

Благодаря одному вашему товарищу возле Терновой был сброшен котелок с куревом и маленьким приветом от вас. Это дало мне повод написать вам и поблагодарить за мужественную и смелую поддержку. Как обстояли у нас дела, вы, вероятно, уже знаете. Русские хотели нас раздавить, однако сделать этого им не удалось. Ваши бомбы в конце концов сломили его. Отчасти эти бомбы падали впритык к нашим норам, сотрясая землю. Вы придавали нам мужество, и мы гордимся вами, так как здесь проявлено настоящее братство по оружию. Мы удивлялись тому, какими неутомимыми вы были. Мы рады, что нам удалось выбраться из этого дьявольского котла, когда силы наши были уже на исходе. За 10 дней мы почти не получали еды и имеем теперь немного покоя, чтобы получить крайне необходимый отдых. Еще раз благодарим вас всех за очень важную для нас поддержку и желаем 9-й эскадрилье успехов и в будущем. Ни пуха ни пера!“

„Дорогой товарищ!

Твоя бомба в виде очень приятного сюрприза найдена обер-ефрейтором моего взвода. Я лично высказываю тебе мое личное спасибо… Как ты уже знаешь, мы были 10 дней заблокированы и вынуждены были обороняться против сильно превосходящего нас противника (30 000 человек). Нас было 1000 человек, без тяжелого оружия. Русские атаковали нас внезапно и к тому же с огромной массой танков. Кроме того, наши позиции накрывал ужасный огонь всех видов оружия. К этому следует добавить то, что у нас было мало боеприпасов и почти 10 дней не поступало никакого довольствия. Итак, дорогой товарищ, ты можешь представить, в каком положении мы находились. Мы оборонялись, как могли, и через 10 дней были освобождены.

Теперь — к тебе, дорогой товарищ! Немецкие летчики и немецкие танкисты поддерживали нас при нашем освобождении. То, что вы совершили, я не могу даже выразить на этом листке бумаги. Я выражаю вам мое наивысшее признание и могу заверить, что вы в почете у всех наших солдат. В 150 метрах от нас приготовились к атаке приблизительно 1500 русских. И они непременно прорвались бы, если бы в последнюю минуту вы не продолжили бомбить. У вас действительно хорошее чутье, так как все бомбовое благословение падало рядом, в лес, и не задевало нас. Кроме того, вашими громовыми налетами было разгромлено несколько больших районов сосредоточения неприятеля… Результаты от попаданий бомб были просто ужасны, и охота к наступлению у русских пропала…

Вы отлично выполнили свою работу, работу которую ни один специалист не смог бы сделать лучше. Вы укладывали бомбы в 50 метрах перед нашим носом, и они здесь были уместны. Мы, разумеется, думали, что теперь настал наш последний час, но бомбовые удары достигали точно своих целей…