Ведьмина генетика - Альма Либрем

Впрочем, до того проулка, куда помчался Акрен, они с Беллой добрались как раз вовремя — ровно в ту секунду, чтобы увидеть лежащего на земле мужчину, колдовской луч, врезающийся в грудь Акрена, несомненно, без всякого вреда для советника Шантьи, и каких-то магов, безошибочно опознанных по цветным длинным мантиям, что мчались к Вольному.

Принц и сам дернулся было, но не успел сделать и шагу, как его уверенно потянули обратно за плечо.

— Стой! — ахнула Белла. — Нам туда нельзя!

Мартен оглянулся и с удивлением обнаружил, что в ее глазах пылал неподдельный ужас.

— Почему?

— Ты не понимаешь? — удивленно переспросила она. — Да, ты ведь… — Белла умолкла на мгновение, словно пыталась не использовать какие-то особенно резкие слова, способные обидеть Мартена — хотя, возможно, он и нуждался в каком-нибудь моральном тычке, который напрочь выбил бы из него остатки самоуверенности. — Мартен, мы сбежали с собственной свадьбы. Да, в Вархве пока не знают, что кронпринц Рангорна и принцесса Халлайи не совсем дружат с головой, но это не означает, что эта прописная истина не откроется им совсем скоро, понимаешь? Нас просто схватят и вернут обратно.

— И что ты предлагаешь? — Мартен напряженно оглянулся. Больше всего в данный момент ему хотелось все-таки выскочить из-за угла и броситься на помощь Акрену, окруженному посторонними людьми. А если советник Шантьи растеряется, скажет им что-то не то? Как они потом разгребать это будут?

Белла оставалась непреклонной. Она с такой уверенностью смотрела на принца, что ему даже стало не по себе.

— Нам надо скрыться за иллюзией, — промолвила она, осторожно взяв Мартена за руку. — Иллюзией, под которую никто, кроме разве что Акрена, не сможет заглянуть.

И она потянулась к кулону, все так же висевшему у девушке на шее, и крепко сжала его, ловя пальцами янтарные блики.

Артефакт среагировал практически моментально. Стоило только Белле загадать желание — а Мартен и рта не успел раскрыть, чтобы ее остановить, — как их окутало колдовской дымкой, колючей, неприятной наощупь, да так плотно, что принц ни пошевелиться, ни даже сказать что-нибудь не мог. На какие-то несколько минут перехватило дыхание, а вокруг себя он видел лишь стену из магических песчинок, крепкую, нерушимую и не поддающуюся ни его собственной магии, ни попытке сопротивляться физически.

А потом, реагируя на короткий тычок, колдовство вдруг рассыпалось на мелкие кусочки и пылью легло к ногам Мартена.

Он растерянно взглянул на Беллу. Та нисколечко не изменилась, и Мартен сначала даже не понял, в чем была суть действия артефакта, пока не прищурился, повнимательнее всматриваясь в ее облик, и не увидел то, что должно был предстать перед всеми другими.

Вместо черноволосой, темноглазой Беллы стояла худощавая, даже слишком, блондинка, с тонкими, мышиными чертами лица. Тонкие губы, большие, широко распахнутые глазища, где в сероватой глубине плескался страх и непонимание, светлые кудрявые волосы, разметавшиеся беспорядочно по плечам, крохотное личико, высокий открытый лоб…

В целом, то, во что превратилась Белла, можно было назвать привлекательной девушкой — только вот Мартену она совершенно не нравилась. Эта внешность нисколечко не передавала суть пламенной, уверенной ведьмы, готовой бороться с жизненными трудностями и всеми неприятностями, которые появляются на ее пути.

— Получилось? — несмело переспросила Белла.

Мартен кивнул.

— Попробуй посмотреть на меня иначе, — предложил он. — Или…

Он покрутил головой в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь рассмотреть себя, и совершенно случайно заглянул в роскошную, занимающую половину мостовой лужу, которую прежде даже не замечал. Качество дорог в Вархве было таким себе, и в дождливую, холодную погоду нередко можно было натолкнуться на такие сюрпризы прямо посреди проезжей части или тротуара.

И вправду, хотя, рассматривая свои руки, Мартен видел все то же, что и несколько часов, дней или месяцев назад, да и наощупь его черты нисколечко не изменились, лужа демонстрировала нечто совершенно иное.

И не сказать, что это нечто Мартену особенно понравилось.

Во-первых, оно — почему-то у принца не было желания называть свою новую личину "он", да еще и собственным именем, — было ниже настоящего Мартена как минимум на полголовы, щуплее, да и помладше — незнакомцу из лужи исполнилось не больше двадцати двух, а то и двадцати лет. Как раз подходящий возраст для студента местной академии, если он вздумает позориться и под этой личиной поступать на учебу.

У иллюзии были рыжие, как огонь, волосы, торчавшие в разные стороны. Мартен аж невольно провел по своим — густым, темным, как у всех у них в роду, — и невольно скривился, заметив, как отражение в луже перебирает редкие рыжие пряди.

Кожа в один миг потеряла равномерный загар, обретенный благодаря пребыванию на солнце и залезанию на крыши герцогских домов — отражение в луже было бледным, как… Сравнение вслух наводить Мартен не стал бы, но звучало оно совершенно точно нецензурно.

С каждой минутой, детальнее рассматривая нового-себя, Мартен все больше убеждался в том, что особой радости ему труды артефакта точно не доставят.

Салатовые, противного цвета глаза, веснушки, россыпью лежавшие на носу, такие крупные, что их даже лужа эта отображает, не то что какое-нибудь зеркало, потрепанная одежда, которая как раз была бы к лицу кому-то победнее, а не рангорнскому принцу… Маскировка отличная, в этом никто не посмел бы заподозрить принца Мартена, но ему отчего-то от этого становилось не легче.

Белла тоже не сказать, что шибко обрадовалась новому отражению, но скривилась, по крайней мере, не так, как Мартен.

— Зато нас точно никто не узнает, — прошептала она. — И никто не выдаст твоему отцу, если он вдруг вздумает подать в розыск!

— И то правда, — согласился Мартен, хотя быть неузнанным такой ценой ему не сказать чтобы очень нравилось.

Он бы, впрочем, заявил Белле и что-нибудь еще, например, про то, что она могла бы придумать ему облик получше, хотя бы не такой тошнотворный, но не успел произнести ни единого слова — шум за углом превысил все возможные границы, и принц наконец-то вспомнил о том, для чего он вообще сюда бежал, почему пришлось пользоваться такой отвратительной иллюзией, куда их занесло и куда подевался Акрен.

Невнимательность — еще одно его проклятье! Ну вот как можно стать нормальным королем, если он не способен держать нужные мысли в голове?! Если в сознании сплошной бардак, какой же хаос будет твориться в самой стране?

Мартен бы озвучил и эти свои опасения, но вовремя понял — сейчас уж точно не время для его нытья. Вместо того, чтобы в очередной раз корить себя за глупость, он бросился на источник шума…

И остановился в нескольких сантиметрах от потрескивающей и выбрасывающей во все стороны искры магической стены.