Плевицкая - Леонид Млечин

14. полк. генштаба Кремецкий — познакомился с ним в Штабе Деникина. Служил вместе в Харькове — он был заведующим передвижения войск Харьковского района. Кремецкий очень часто бывал у меня в гостях, как в Харькове, так и в Кременчуге. Последний раз виделся в 1919 году.

15. штабс-капитан Козунов Константин. Познакомился в 1919 году, и всё время были вместе. Один из лучших наших товарищей. Служил он в подчинении у Кремецкого. В данный момент как Кремецкий, так и Козунов служат на железной дороге в Юго-Славии. Козунов всё время рвется в СССР. Думаю, что его можно использовать без всякого риска — за него могу ручаться.

Бывая в семье Корнилова, Каледина и Алексеева, я ближе познакомился с Лукомским, Романовским, Бредовым, Деникиным. Был в больших приятельских отношениях с дочерью Корнилова Наталией Лавровной, и вообще в семье Корнилова я был принят как свой человек.

16. Знаю довольно хорошо Виктора Савинкова — брата Бориса, в Варшаве часто с ним встречался и был им командирован от „Союза возрождения Родины и Свободы“ в Россию (см. мое дело по Разведупру).

17. Был в хороших, дружеских отношениях с Якубовичем Борисом — артиллерийским офицером, бывший резидент Савинкова по Лодзинскому району, сын пана Якубовича, бывшего члена Государственной Думы. Последний раз видел в Лодзи в 1927 г.

18. В хороших товарищеских отношениях с сыном Милюкова Николаем — бывшим летчиком-наблюдателем. Николай бывал у меня еще во время империалистической войны. Последний раз виделся в 1917 г.

Это все те, кого я мог вспомнить, и те, которые, я предполагаю, находятся за границей и играют одну из видных ролей в белом движении».

На полях составленного Ковальским списка сохранились номера справок. И приложена составленная в ИНО сводка. Это перечень тех, кто мог представить наибольший интерес для разведки:

«1. ген. Кутепов. Знакомство относится к 1917 г. По его словам, „встречался с Кутеповым часто, но был довольно далек от него“.

2. ген. Скоблин. В 1925–26 гг. был избран в члены Совета правления О-ва галлиполийцев. Находился в хороших отношениях с б. полк. Воскресенским Вас. Георгиевичем, принимавшим участие в подготовке нападения на итальянское полпредство. Были большими приятелями.

3. ген. Скалон В. П. По сведениям пражских источников, ведет переписку с центром Братства Русской правды в Париже. Причастен к распространению листовок Братства и вербовке кадров для этой организации. Галлиполиец. Были приятелями.

4. полк. Голубятников. Находится в Сербии. В переписке Братства Русской правды (Персия) за 1922 г. характеризуется как совгражданин, англошпик. Большой приятель.

5. Иванов Михаил. Свед. нет. Какой-то Иванов Михаил по данным 1921 г. был организатором Римской группы балаховцев.

6. ген. Шатилов. Непосредственная вербовка исключена. „Сильвестров“ с ним не был близко знаком. Из нынешнего окружения его никого не называет.

7. Римский-Корсаков. По материалам ИНО проходят два лица с такой фамилией, но без инициалов. Один из них находится в Болгарии. Второй в Копенгагене. Последний — морской офицер.

8. Кузьмин-Караваев Дмитрий, Париж. Второй Кузьмин-Караваев проходит по списку террористов в Финляндии».

Интересно, что в справке, составленной в середине января 1930 года, еще фигурирует генерал Кутепов как объект оперативного интереса советской разведки. Хотя в Париже уже полным ходом готовится его похищение! Это означает, что в детали операции, порученной Особой группе, работников Иностранного отдела в Москве не посвящали.

Павлом Шатиловым Иностранный отдел тоже очень интересовался. Генерал занимал видную должность в штабе Русского общевоинского союза в Париже. Но Ковальский не был с ним знаком близко, так что непосредственная вербовка исключалась.

Следующим после Кутепова значился генерал Скоблин.

Неожиданным образом именно после похищения Кутепова генерал Николай Владимирович Скоблин сделался соблазнительным объектом для вербовки. Евгений Карлович Миллер, который стал новым председателем РОВСа, не просто дружил со Скоблиным, а считал его близким человеком и не имел от него никаких секретов.

Остальные приятели Ковальского, с которыми он когда-то или служил, или выпивал, или сидел в лагере для интернированных в Польше, были мелкими сошками. Петр Георгиевич упоминал и крупные имена, но было ясно, что сделал он это для придания себе солидности.

Двадцать пятого января 1930 года, в тот самый день, когда в Париже исчез Кутепов, помощник начальника Иностранного отдела ОГПУ Михаил Савельевич Горб телеграфировал начальнику контрразведывательного отдела ГПУ Украины: «Срочно вышлите материал о работе „Сильвестрова“ с Богомольцем. Подготовьте Сильвестрова к поездке за кордон, пришлите его в Москву, откуда он выедет непосредственно. По приезде в Москву должен связаться по телефону 5–18–00 и условиться о месте свидания. Сообщите приезд Сильвестрова».

Михаил Горб до революции окончил гимназию, учился в Петрограде в психоневрологическом институте, перевелся на медицинский факультет Киевского университета. Но диплом не получил из-за революции! Присоединился к партии боротьбистов (левые эсеры Украины); партия самоликвидировалась, большинство боротьбистов перешли к большевикам. В 1920 году его взяли в ЧК, воевал с поляками. В 1921 году начал работать в Иностранном отделе. Несколько лет проработал в Берлине. Заочно учился в МГУ на математическом факультете. Майор госбезопасности Горб станет заместителем начальника военной контрразведки, а в 1937 году его расстреляют.

Москву беспокоила неудачная история взаимоотношений Ковальского с Богомольцем: не означает ли эта история, что бывший штабс-капитан уже засветился как вероятный агент советской разведки? И его поездка за границу с вербовочными целями обречена на провал?

Украинские чекисты не отставали от москвичей. Тоже создали мнимую монархическую организацию. Во главе поставили закордонного сотрудника под именем «Леон», который быстро вошел в доверие к русским эмигрантам. По мнению Иностранного отдела ОГПУ, операция была почти такой же успешной, как и знаменитый «Трест».

Русские эмигранты с поразительным легкомыслием принимали на веру всё, что им рассказывали секретные сотрудники советской разведки, выдававшие себя за скрытых монархистов или националистов, готовивших свержение большевиков. Эмигранты были уверены, что в России не может не быть организованного сопротивления большевикам.

ГПУ Украины информировало московских коллег:

«„Сильвестров“ у нас работал в 1927 году по делу „Леона“. Закордонный сотрудник „Леон“ возглавлял легендарную монархическую организацию и был связан в Бухаресте с английским резидентом Богомольцем.

После того, как через эту легенду нами был задержан бывший князь Долгоруков и расстрелян (помещен в списках 20-ти расстрелянных в связи с убийством тов. Войкова), Богомолец начал относиться к „Леону“ с явным недоверием. В кругах румынской разведки и среди монархистов стали распространяться слухи о том, что „Леон“ является с/с ГПУ.