Доктор, дым и зеркала - Влада Ольховская

– Сейчас, только оденусь потеплее.

– Ах да, вам же холодно! – спохватилась она. – Как жестоко с моей стороны… Вам не обязательно здесь быть!

– Ничего, мне несложно.

Когда я выходила, чтобы взять одеяло, меня перехватила Сиара.

– Отличная идея! – заявила она. – Говори с ней как можно дольше!

– Зачем?

– Мы не знаем, сколько ей осталось и что держит ее в этом мире, сама видишь, от приборов нет толку. Постарайся выиграть нам время, отвлеки ее, пока мы ищем лекарство.

Получается, что я, человек, должна была спасать того, кого только что признала угрозой для рода людского. Ну, если и не угрозой, то проблемой так точно. Ирония. Но отказываться я не собиралась – доктор я или нет?

Глядя на цурару, сложно было забыть, что она не человек. Но когда она заговорила, чувство отчужденности этого создания от мира людей мгновенно исчезло.

Ее на самом деле звали Мира – это имя дали ей родители, когда она была человеком. Не от большой любви дали, а просто потому, что родившегося младенца нужно было как-то назвать. О любви там речи не шло: семья была бедной, родители едва сводили концы с концами, да еще и с трудом переносили друг друга. Они не расходились лишь потому, что в деревне так было не принято, здесь мнение соседей имело огромное значение.

Молва могла заставить их жить вместе, но не любить свою дочь. Мира всегда казалась им лишней – слабая, болезненная, некрасивая. У них уже были старшие дети, способные помогать им в хозяйстве и обеспечивать безбедную старость. Мира доставляла лишь проблемы, она была лишней, и ей постоянно повторяли это. А когда с детства слышишь, что ты – мусор под ногами, ты, конечно же, начинаешь в это верить.

Мира была убеждена, что никто просто не способен ее желать, но когда оказалось иначе, стало только хуже. Ей было четырнадцать, когда ее затащил в пустой дом родной брат ее отца – ее дядя. Он был пьян и вряд ли толком соображал, что делает, а когда проспался, то ничего не помнил. Он утверждал, что и пальцем ее не касался, и семья поверила ему, а не Мире. При этом следы изнасилования были очевидны, и ее обвинили в распутном поведении, сказали, что она сама этого хотела, сама спуталась с каким-нибудь бродягой.

Ее никто не выгонял из дома, но семья сделала ее жизнь невыносимой. Она сама ушла: в один миг Мира поняла, что у нее больше нет сил, что она не вынесет еще один день оскорблений и издевательств. Она ушла ночью – в никуда, в горы. Свернула с тропы и просто шла, пока холод и усталость не взяли свое. Приютившись среди древних камней, она замерзла насмерть.

Вот только ее юная душа, у которой украли жизнь и будущее, не желала мириться со смертью. Она так и бродила среди горных склонов, неприкаянная, призрак, которого никто не смог понять. Другая на ее месте отправилась бы мстить, но Мира была не такой. После всего, что ей довелось пережить, она так и не научилась ненавидеть. Она ждала, сама не зная чего.

И судьба решила сжалиться над ней: однажды она увидела маленькую девочку, сбившуюся с пути, и отца, пытавшегося ее разыскать. Мире отчаянно захотелось им помочь, позволить им найти друг друга, узнать их имена. Но для этого ей нужно было тело, а ее собственное давно обратилось в лед.

Ее желание оказалось настолько сильно, что оно растопило этот лед и наполнило его жизнью. Мира создала новое тело для своей души, сделав его прекрасным и желанным.

– Цурара-онны всегда рождаются из желания, – прошептала она. – Все остальное приходит потом.

Оказалось, что девочка, которую она так хотела спасти, недавно лишилась матери и отправилась искать ее среди горных склонов. Отец не хотел говорить ей, что мать забрала болезнь, он придумал сказку о том, что мама превратилась в облачко. Поэтому малышка решила добраться до облаков, спавших на горных вершинах, но, конечно же, заблудилась. Они оба умерли бы, если бы не цурара-онна.

Тот мужчина и Мира полюбили друг друга с первого взгляда – она в это верила, а я не собиралась с ней спорить. Она представилась ему путешественницей, тоже сбившейся с пути. Он привел ее в свою деревню. Со дня смерти Миры прошло больше ста лет, времена изменились, ее приняли без вопросов и сомнений.

Она начала жить простой жизнью, о которой всегда мечтала: готовила мужу, ухаживала за дочерью, помогала соседям. Силы цурара-онны были ей нужны не так уж часто: чтобы становиться теплой во время чужих прикосновений и чтобы защищать деревню.

Она могла влиять на погоду и делала это, когда считала нужным. Мира отводила в сторону самые суровые бури, строила ледяные преграды на пути лавин, находила пропавших односельчан до того, как они успевали замерзнуть. Она была благодарна этой деревне за второй шанс и каждый день возвращала долг, который сама же и придумала.

– Но даже лучшие сказки не длятся вечно, правда? – грустно улыбнулась она. – Моя сказка подошла к концу, когда к деревне пожаловала госпожа юки-онна.

Юки-онна была тем, что в мире магии часто называют схожим доминирующим видом. Звучит сложно, но по факту, это означает очень похожего нелюдя, только более распространенного и более сильного. Юки-онна тоже появилась из призрака несчастной человеческой женщины, однако новый смысл жизни она так и не обрела. Ей хотелось только одного: убивать, мстить, уничтожить как можно больше людей.

Даже для своего вида она была сильна и опасна, у нее вполне хватило бы сил, чтобы вырезать всю деревню. Мира особенно четко поняла это, когда в одном из домов обнаружили замерзшую семью – отца, мать и двух маленьких детей. Мира знала всех четверых, она почувствовала: если она ничего не сделает, юки-онна убьет всех, кто ей дорог.

– И я сразилась с ней. Победить не победила – потому что не может цурара-онна уничтожить юки-онну, невозможно это. Но она увидела мою решительность и отступила, можно сказать, проявила милосердие. Эта деревня ничего не значила лично для нее, ей было все равно, кого и где убивать. Она пошла дальше, а мой дом оставила в покое.

Мира считала, что в ее жизнь наконец-то вернется покой, но оказалось, что она рано обрадовалась. В тот день ее муж тайно последовал за ней и стал свидетелем битвы – или ее части. Вот только он ничего не смог рассмотреть сквозь метель и решил, что юки-онной была его жена.

– Он подумал, что я использую его, чтобы убивать людей. Наверно, если бы он спросил меня прямо, если бы дал шанс объясниться, все сложилось бы иначе для нас обоих. Но вместо этого он решил меня уничтожить.

Она считала, что он ее любил и просто пересилил себя. Я была с ней не согласна – когда любишь, один человек значит для себя больше, чем целый мир, и уж точно больше, чем какая-то деревня. И снова я промолчала: зачем говорить гадости? Для Миры и ее мужа все уже закончилось.

Он отвел ее к священным горячим источникам и обвинил в том, что сам же и навоображал. Назвал юки-онной. Мира была в таком шоке, что даже не знала, как ему ответить. А он не дал ей времени на размышления: он просто столкнул ее в горячую воду.