Убить колибри - Александр Проханов

Он принял благословение митрополита, облобызался с ним и произнес:

– Владыка, Россия выстрадала монархию. Историческая правда восторжествует.

– Аминь, – кивнул митрополит.

Багряный галантно и царственно склонился к руке вельможной дамы из Совета Федерации:

– Вы обворожительны. Царица бала. Я надеюсь, вскоре в России исчезнут национальные республики и останутся одни губернии, как это было в царствование Романовых.

– Эта реформа давно назрела. Мы должны разминировать бомбу, заложенную еще большевиками, – пленительно улыбнулась дама и слегка присела, как это делают фрейлины при виде государя.

– Не правда ли, у России только два друга, генерал? – обратился Багряный к вытянувшемуся генералу.

– Так точно. Армия и флот, – щелкнул каблуками генерал и едва не добавил: «ваше величество».

Багряный обходил гостей, и даже те, кто ничего не знал о предстоящем действе, тушевались от его царственного вида и сгибались в поклонах.

В зале появился Федор Кальян, весь в черном: черный костюм, черный на белой рубахе галстук, черные с синим отливом волосы. В черных глазах полыхала фиолетовая тьма. На бледном, бескровном лице пугающе пламенели малиновые яркие губы. Он кружил среди гостей, ни с кем не здороваясь, похожий на ворона, и на некоторых это производило дурное впечатление.

Федор Кальян приоткрыл дверь, ведущую в соседний зал, где были накрыты столы. Увидел на столике огромный кремовый торт в виде кремлевской башни. Весь затрепетал, прикусил до боли губы. Знал, в глубине торта спрятан заряженный пистолет, и когда явится ненавистный Президент, безжалостный диктатор, убийца благородного оппозиционного вождя, которого Федор Кальян почитал своим духовным отцом, он, Федор Кальян, кинется к торту, просунет руку в кремовую мякоть, выхватит пистолет и выстрелит в ненавистное лицо. И тем исполнит священный долг революционера и народного мстителя, единственного среди бессмысленных говорунов и робких витий.

Федор Кальян прикрыл дверь и продолжил кружить среди гостей, мучительно улыбаясь малиновым ртом.

Художники и писатели стояли кружком, держа в руках узкие бокалы с шампанским. Раскланивались, поглядывали на золоченые двери, в которых должен был появиться Президент. Осторожно посмеивались:

– Вот уже скоро пятнадцать лет, как я хожу на приемы, и ни разу Президент не являлся вовремя. Его фирменный стиль – опоздание. Час как минимум.

– Значит, за время своего президентства он опоздал на несколько суток, недель или даже месяцев.

– А может быть, опоздание исчисляется годами. Все-таки пятнадцать лет у власти бессменно – это слишком долго. Можно опоздать безнадежно.

– Я считаю, что всякий, кто сменит его, будет полной ему противоположностью. Диалектика истории.

– Хотите сказать, преемник станет приходить раньше времени?

– Он станет, как это у нас на Руси водится, выскабливать все, что связано с нынешним Президентом. Особенно если преемником станет господин либеральных воззрений.

– Ну тогда он сразу после инаугурации вернет Украине Крым и Донбасс.

– А Кенигсберг немцам и Курилы японцам.

– И закроет оборонные заводы и, чтобы не ссориться с американцами, порежет все ракеты и переплавит все боеголовки.

– И все вывески в Москве станут писать по-английски. И американских морских пехотинцев станут встречать хлебом-солью.

– Я думаю, он, наконец, вынесет Ленина из Мавзолея, а всем коммунистам подарит платки, чтобы вытирали слезы.

– Никто из коммунистов плакать не станет. Им дай в руки напильник, они сами спилят с Кремля красные звезды.

– А не пора ли нам вернуть в Кремль государя императора? Посмотрите, Николай Багряный – вылитый царь. Хоть сейчас горностаевую мантию!

– Как знать, быть может, вы почти угадали, – таинственно улыбнулся известный художник с благородным лицом камергера, рисовавший портреты царей. – Как знать, как знать!

– Ну, друзья, фантазия у вас разыгралась, – произнес писатель, вернувшийся несколько лет назад из эмиграции. – Выпьем за Президента, дай Бог ему долгого правления на благо России.

Лица у всех стали серьезными и торжественными. Они чокнулись и выпили шампанское.

Феликс Гулковский поглядывал на часы и нервничал. Президент опаздывал. Пора было начинать байк-шоу, любимое зрелище Президента, но того все не было. Гулковский позвонил в отдел протокола и поинтересовался, почему Президент задерживается.

– Президент встречается с премьер-министром Швеции, и эта встреча затянулась.

– Но он знает, что мы все ждем его с нетерпением? У нас приготовлено великолепное байк-шоу.

– Президент просил начинать без него.

Гулковский был разочарован тем, что нарушен задуманный ход событий. Президента, взволнованного представлением, поведут в потаенный кабинет. Гулковский расставит по углам вооруженных людей и потребует от Президента подписать отречение. Включит телекамеру и положит перед ним заветный лист с магической точкой.

Гулковский обратился к залу:

– Господа, сейчас вы станете свидетелями незабываемого шоу, в котором в образах современного искусства рассказывается о грандиозном становлении новой России под водительством нашего Президента!

В зале погасли люстры. Таинственно замерцала стеклянная стена, отделяющая зал от арены. Все обратили лица к этому таинственному мерцанию.

Зазвучала рокочущая мрачная музыка, словно гулы подземелья. Вспыхивали и гасли синие огоньки, как кладбищенские светлячки. Пронесся с загробным рокотом мотоциклист, за его спиной развевался черный плащ, как зловещие крылья. Во лбу горел пугающий синий прожектор, осветивший арену. На ней лежали обломки самолета. Фюзеляж самолета был разбит, крылья обломаны, турбины отвалились. На грязном закопченном борту виднелась надпись «СССР».

Музыка звучала визгливо, истошно, словно мяукали железные кошки. К самолету подбирались черные существа, били в него молотками, стучали зубилами, выковыривали из него листы обшивки, отламывали крылья, уносили обломки. Лазерные лучи, как лезвия, полосовали самолет, рассекая его на части. Грохочущими кругами носились черные мотоциклисты, развевая мрачные погребальные плащи.

Внезапно среди них появился мотоциклист в золотом плаще. Во лбу его горел сверкающий луч, которым он ударял в черные плащи могильщиков. Вся ревущая беспощадная стая набросилась на светоносного мотоциклиста, хотела его догнать, но он носился, ускользал под трубные звуки сверкающих молниями небес.

Пропал, уступив арену черным духам тьмы, которые господствовали, окружали сбитый самолет ревущим хороводом. Но вдруг снова появился ангел в золотом плаще, с сияющим прожектором. Один, другой, третий. Духи света и тьмы сошлись в беспощадной схватке. Шла сеча, небеса грохотали, молнии пронзали арену. Мотоциклисты мчались навстречу друг другу, и казалось, в их руках сверкающие мечи, золото плащей схлестывается с черными вороньими крыльями.