Экспаты - Крис Павон

Она лишь пожала плечами, отмахнулась от него. Глупые мечты!

Он тогда назвал ей эту «пятерку приоритетов», и она заразилась его планами. Вместо Коста-Брава предложила Нью-Йорк.

— Может быть. Когда-нибудь, — ответил он. — Но мне не хочется фантазировать на тему жизни в Штатах. Не сейчас. Пофантазируем лучше, где мы будем жить в Европе. Когда я разбогатею.

— Неужели? И когда конкретно ты собираешься разбогатеть?

— Ну, не знаю, — поскромничал Декстер. — У меня есть план. — Развивать эту тему он не стал, а ей и в голову не пришло, что у него действительно имеется некий план разбогатеть. И вообще, разве такое ему по силам?!

— Итак, хочешь покататься на лыжах? — спросил он, окруженный детьми и плодами их воображения. — И как мы туда попадем? Нет смысла тащиться двенадцать часов на машине.

— Ну, это лишь один из вариантов.

Декстер поднял глаза, словно глядя поверх очков, которых никогда не носил и не имел. Жест, заимствованный из какого-то фильма.

— Я готова признать, что это не лучший вариант, — сказала Кейт. — Можно и самолетом.

— Куда?

— В Женеву, — небрежно ответила она, словно это была не самая важная причина для такой поездки.

За шампанским перед ужином последовало белое бургундское, жаркое из телятины, а потом Кейт достала бутылку «Арманьяка», который Декстер потихоньку потягивал — один бокал, второй, — пока она укладывала мальчиков.

Затем они говорили о лыжах, об отпуске, выпили еще бренди, включили музыку, а в камине горел огонь; за сим последовали любовные игры на диване и весьма энергичный секс прямо на полу. Завершили они все это поздно, выпив еще, и немало.

Так что утром Декстер спал долго, как это обычно бывало после «Арманьяка». Когда Кейт вернулась, отвезя детей в школу, он все еще был дома — редкий случай — и неспешно собирал свои вещички, готовясь уходить. Они обменялись нежным поцелуем у двери, которую она закрыла за ним, и мощный тяжелый замок щелкнул, запирая вход.

Кейт стояла в передней, возле столика с ключами. В углу валялось несколько кусочков засохшей грязи, отброшенных к плинтусу, — физические свидетельства занятий Декстера на прошедшей неделе, когда он заявил, что едет в Брюссель.

Ключи были по-прежнему у нее в руке, пальто она снять не успела. Кейт дождалась, пока прекратилось гудение лифта, и тоже вышла.

Она чувствовала всю унизительность своих действий, почти физически ощущала патологическую неправильность подобного поведения — слежки за собственным мужем с целью выяснить, где расположен его офис. За десять минут пешего перехода до бульвара Руаяль Декстер ни разу не оглянулся, не проверил, нет ли за ним хвоста. И не делал попыток от кого-то спрятаться, что-то скрыть.

Он быстро прошел через общественные помещения первого этажа невзрачного восьмиэтажного здания — голый бетон конца шестидесятых, немодное, уродливое, чисто функциональное сооружение. В открытых коридорах теснились разные заведения — химчистка, бутербродная, табачная лавочка, пресса, аптека, ресторанчик итальянской кухни. В Люксембурге повсюду торчали печи для выпечки пиццы, работающие на обычных дровах, да и по всей Европе тоже; точно так же обстояло дело со свежей моцареллой. Пицца обычно оказывалась очень вкусной.

Декстер вошел в застекленный вестибюль и нажал кнопку вызова лифта, подождал, вошел в кабину с мужчиной такого же возраста. И поехал на третий или на пятый этаж.

Кейт обошла по периметру это похожее на бункер здание — все входы в него просматривались с поста охранника, сидевшего за столиком в вестибюле. Она оглядела окна: без внешних карнизов, четыре стороны дома выходят на забитые улицы, на переполненные людьми тротуары со множеством магазинчиков розничной торговли — через квартал отсюда расположен местный общественный центр и центральный автобусный парк; повсюду снуют чиновники и прочие официальные лица и военные, везде мундиры, оружие и камеры наблюдения, бульвар битком набит международными банками, улицы вокруг заполнены машинами банкиров, заезжающих в свои подземные гаражи, — приглушенных цветов «ауди», и «БМВ» людей семейных, и роскошные желтые «ламборгини», и красные «феррари», которыми управляют холостяки.

Деловой центр, сплошной бизнес и государственные учреждения. Безопасность обеспечена по высшему разряду. Гораздо лучше, чем вокруг офиса Билла. И нет ни единого способа проникнуть туда через окно.

Здесь ей придется воспользоваться парадным входом при полном свете дня.

— Мамочка! Иди сюда, скорее!

Джейк внезапно вскочил из-за стола на игровой площадке, задыхаясь от волнения.

Прошло уже много дней в обычной суете, как в густом тумане, — сплошь уборка кухни, закупки провизии, чистка кастрюль. Поиски подарков для школьных учителей, пока дети рисовали поздравительные праздничные открытки для своих лучших друзей, посещение рождественских концертов. Утренние посиделки за кофе и ленчи с другими мамочками. Посещение рождественских рынков и распродаж.

У Кейт было множество причин не видеться с Джулией. День за днем она увеличивала дистанцию между ними, устанавливала подушки безопасности, защиту от любого случайного взрыва. Больше времени проводила с англичанкой Клэр или с датчанкой Кристиной.

— Что случилось, милый? — спросила она у Джейка. — С Беном все в порядке?

— Бен в порядке.

Кейт с облегчением перевела дыхание.

— Это Колин расшибся.

Тут же рядом возникла Клэр. Они вместе скатились по травянистому склону к пиратскому кораблю. Там уже собралась группа детей, окруживших лежавшего на засыпанной гравием площадке мальчика, на макушке у него была открытая рана, из которой текла кровь.

— Ох, дорогой мой! — выдохнула Клэр, осматривая голову Колина. Мальчик был в шоке. Она обернулась к Кейт: — Я не хотела бы тащить Жюли с собой в больницу. А Себастьян, конечно же, сейчас в Риме. — Она сняла кашемировый шарф и промокнула кровь на голове Колина, потом плотно прижала его к ране, пытаясь остановить кровотечение. — Если вы не против, — продолжала она довольно спокойно, — я бы попросила вас приглядеть за Жюли в наше отсутствие. Боюсь, мы застрянем на несколько часов в этой педиатрической клинике.

— Да-да, конечно.

Клэр взглянула на часы:

— Скоро ужин. Но Жюли съест все, что дадут. Правда, милая?

— Да, мам.

— Вот и умница.

Клэр улыбнулась Кейт слабой, но искренней улыбкой. Взяла своего младшего ребенка на руки и направилась к машине, чтобы ехать в больницу. Именно такого несчастья Кейт опасалась больше всего: на кону сейчас стояло здоровье ребенка — здесь, в чужой стране, где все говорят на непонятном языке, а ты одна-одинешенька.

Кейт всегда была уверена, что она — женщина сильная. Но ей не приходило в голову, что сильных женщин вокруг полным-полно и они живут обычной повседневной жизнью, в которой нет необходимости носить оружие и толкаться среди отчаянных мужчин, а вместо этого спокойно везут пострадавшего ребенка в клинику, даже находясь вдали от родного дома. Вдали от родителей, от родственников. От школьных приятелей и бывших коллег по работе. Там, где им не на кого опереться, кроме самих себя.