Попробуй меня разлюбить - Мария Николаевна Высоцкая
Шрифт:
Интервал:
Делаю широкий шаг назад.
Достаю из холодильника ви́ски. Расплескиваю по бокалам, наблюдая за тем, как Катя подтягивает лифчик. Кружево идеально обтягивает грудь, и мысли снова уносятся в горизонтальную плоскость. Я хочу ее настолько, что мой мозг не в состоянии адекватно воспринимать ситуацию.
Вся кровь бурно схлынула к члену, натягивая брюки, вызывая адский дискомфорт.
— Маньяк, — звучит с упреком, пока я осушаю бокал залпом.
Пожимаю плечами и протягиваю второй Кате. Она сжимает стекло дрожащими пальцами, делает несколько глотков. Морщится.
— Сигареты есть? — спрашивает, поглядывая на окно. Сигналки стоящих рядом машин продолжают дотошно пищать. Соседи уже вызвали ментов, я уверен.
Хлопаю себя по груди, вспоминая, что пиджак оставил в прихожей. Иду туда. Возвращаюсь уже с пачкой. Отдаю ее Кате.
— Что происходит? — чиркает зажигалкой, зажимая сигарету между зубами. Дышит уже не рывками. Успокоилась немного.
— Тебе лучше жить у родителей, — выдаю, вместо того чтобы ответить на ее вопрос.
— Что, бл*дь, происходит, я спрашиваю?! — бесится. — Перестань давать мне советы.
Поднимаю ладони вверх. Ладно, сдаюсь. Сдаюсь.
— Меня решили припугнуть, — достаю телефон.
Пока набираю Калугина, Катя подкрадывается к окну.
— Стекла, — окликаю, наблюдая, как она поставила ногу в паре сантиметров от осколка, — осторожно.
За свое предостережение получаю в ответ гневный взгляд.
Гудки в трубке сменяются Левиным басом.
— Лева, не спишь еще? Малахов сделал ход, — смотрю на Катю, прежде чем озвучить, — тачку мою пять минут назад подорвали. Прямо под окнами. Не надо охраны, — морщусь. — Ты же понимаешь, что стрелять в меня никто не будет. Если бы хотели убрать, я бы сейчас был не у Кати, а внутри машины.
Сбрасываю звонок, наблюдая за тем, как она выдыхает дым и снова затягивается. Руки чешутся отобрать у нее сигарету, но я стою неподвижно.
— Мне нужно отъехать.
— Что ты сказал? — медленно поворачивает голову, стряхивая пепел прямо на пол. Глянцевое покрытие у ее ног покрывается серым пеплом.
— Отъехать.
— Ты ох*ел, Кайсаров? Сейчас?
— Это важно. Я пришлю к тебе своего человека и отцу твоему сообщу.
— Отцу? Человека?
Катя делает шаг, потом еще один и еще. Замираем почти нос к носу.
— Я сейчас чокнусь, а ты хочешь свалить, так, выходит, да? — выдыхает струйку дыма мне в лицо.
— Катюша, — ловлю ее ладонь, но она агрессивно отпрыгивает назад, тушит окурок в раковине.
На секунды закрывает глаза. Выдыхает. Вижу, как вздымается ее грудь.
— Вали. Давай, проваливай!
Ее скрипучий, уставший голос режет слух. Бьет по нервам отбойным молотком. Что я там говорил о том, что отключил чувства? Только не с ней.
На нее невозможно не реагировать. Сердце сжимает тисками. Слова подбираются с трудом. Нужно что-то сделать, сказать…
— Кать.
Прикрываю глаза. Разговоры сейчас бесполезны. Мне нужно решить очередные навалившиеся проблемы, лучше за эту ночь.
Поэтому отступаю. Прячу руки в карманы, снова закрываясь. Так сейчас необходимо. Иногда приходится чем-то жертвовать.
— Я пришлю человека, — выдаю миролюбиво и направляюсь в коридор.
Четыре шага. Я делаю ровно четыре шага, прежде чем чувствую ее вес на своей спине.
Катя лупит по мне наотмашь. Руками, ногами, фиг разберешь. Она повисла на мне как рюкзак.
— Гад! Сволочь! Ненавижу. Я тебя ненавижу! Давай к жене вали. У вас там ребенок, как мило. Идиллия, — плюется словами, а я думаю о том, что Лии точно язык укорочу.
Какого хрена вообще?!
— Меня здесь убьют! А тебе плевать будет. Пусть убивают, да? Или пусть я сойду с ума! — ревет взахлеб, продолжая со мной бороться.
Перевожу вес на правую ногу и ловлю Катю с этого же бока. Она не успевает устоять и падает на пол. Наклоняюсь, чтобы поднять, но из-за того, что она повисает на моей шее, приходится упереться коленом в паркет.
— Что ты за человек? — кричит и тянется лопатками к полу, сдувая волосы с лица. Растрепанная. Злая. Моя.
Клинит. Настолько клинит, что я наваливаюсь на нее сверху. Едва успеваю удержать себя на локтях, ее же вдавливаю в паркет.
Она извивается, что-то кричит, но мне уже пофиг, если честно. В голове красной лампочкой воет сирена.
Хочу. Прямо здесь.
Затыкаю ее поцелуем, зная, что столкнусь с агрессией. Токман кусается, лупит меня по спине, дрыгает ногами. Сама пару раз стукается затылком об пол, но во время всей этой вакханалии жадно отвечает на поцелуй.
— Идиот! Больной, — едва различимо мычит мне в рот, расстегивая пуговицы на рубашке. В какой-то момент совершает рывок, и я слышу, как мелкие пуговицы россыпью валятся на пол.
— Полегче, — отрываю от себя ее руки и завожу их ей за голову, толкаясь между стройных ножек.
— Козел!
— Коза, — ржу, присасываясь к тонкой коже на ее шее.
Свободную руку засовываю ей в стринги. Катя матерится, кусается, а сама, бл*дь, течет.
Не к месту в башке выстреливает ересь Гирша, и меня накрывает окончательно. Пока стаскиваю с нее джинсы, Катя успевает отползти в центр кухни и расцарапать мне щеку.
— Обратно, — выдаю с шипением и, ухватившись за лодыжку, подтягиваю ее обратно.
— Животное, — бьет меня по руке, а у самой в глазах черти пляшут.
Дергаю ее на себя. Переворачиваю на живот и ставлю на колени, поверх собственной скомканной рубашки.
Слышу только звук молнии на своих брюках. Трогаю пальцами Катю между ног. Мокрая.
Врываюсь без прелюдий.
— Сука!
— Ах, — прогибается в пояснице, подмахивая попкой.
Глава 28
Тело содрогается от грубых, резких толчков. Голова кружится, а локти ноют от того, с какой силой я упираюсь ими в пол.
Всхлипываю. Чувствую в себе его член. Большой, горячий. Каждое проникновение подталкивает к краю. Я вот-вот сорвусь. Внизу живота
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!