Волшебный вкус любви - Ната Лакомка

— Я уже понял, — он не торопился уступить мне дорогу. — Но я искренне, можешь не сомневаться. Прямо от сердца.

— Не прокатило, — сказала я, делая попытку его обойти.

— Жаль, я ведь серьезно, — он улыбнулся — чертовски обаятельно, чуть виновато, но я уже не купилась на эту улыбочку.

Но в его темных глазах плясали искорки, и верить ему было невозможно даже при всем желании. А у меня и желания не было.

— Я тоже серьезно, — ответила я. — Я остаюсь в «Белой рубашке». И точка.

— Зря, — протянул Марат. — Завтра от вашего хваленого ресторана ничего не останется. Но я уже не возьму тебя к себе, Даша. Даже в любовницы. Я — мужчина с принципами.

— Вы — ничтожество без принципов, — отрезала я. — Беспокойтесь за свой ресторан.

Я еще раз толкнула Марата, чтобы дал мне дорогу, но он уже сам отступил в сторону и засмеялся.

Утром я встала в самом боевом настроении. После вчерашней встречи в пабе, я не сомневалась, что Гасанбердиев действует вместе с Лилианой и ее отцом, пытаясь утопить ресторан Богосавеца. Наша задача — не позволить им этого сделать.

Я так и сказала мысленно — наша задача, потому что теперь чувствовала себя полноправным участником команды Богосавеца. Может, не защитник, и не нападающий — но на воротах постоять смогу.

Приняв душ, я надела белую рубашку, застегнув ее на все пуговицы, гладко зачесала волосы, убрав их под косынку, и спустилась в холл. Я пришла рано, и в холле стояли только Петар, Йован и Ринат, и что-то читали в телефоне Петара.

— Доброе утро! — отвлекла я их от чтения. — Что там? Про нас что-нибудь хорошее пишут?

— Охренеть, что пишут, — сказал Ринат мрачно.

— Дайте посмотреть, — я подбежала к ним, уже зная, что сейчас точно увижу что-то, от чего впору будет только ох… обалдеть. Петар передал мне телефон, открытый на колонке с аватаркой черного цыпленка.

Это был блог известного кулинарного критика Дениса. Он вел колонку без фамилии, на аватарке у него был черный цыпленок, и даже журналисты, бравшие у него интервью, не видели его лица. На его колонку были подписаны не только наши шеф-повара, но и всемирно известные заграничные шефы, и уже лет пятнадцать считалось, что мнение Дениса — это априори единственно правильное мнение о том или ином ресторане.

Очередная статья была посвящена «Белой рубашке», которую Денис, судя по дате поста, посетил как раз после обрушившихся на нас гастрономических потрясений.

«Всегда любил приходить в «Белую рубашку», чтобы отдохнуть после ширпотреба, что предлагают во многих наших забегаловках, гордо именуемых «ресторанами». Но побывал там на днях и серьезно задумался, что шефу Богосавец надо бы переименовать свой ресторан в «Синий воротничок». Блюда фонтанируют идеями и разнообразием — чего стоит идея европейской омакасе, но пропала та изысканность, та утонченность, которая делает ресторан храмом богини Кулины, а не забегаловкой для офисного планктона. Если вы захотите насладиться пивом в компании друзей — нет места лучше «Белой рубашки», но если вас манит утонченная кухня, лучше отобедать там, где ценят классику, у Марата Гасанбердиева, к примеру».

Дальше я читать не стала и вернула телефон Петеру.

— И правда — не очень, — ответила я, стараясь сохранять спокойствие. — Но это дополнительный стимул для нас — будем стараться готовить более утонченно. Думаю, шеф что-нибудь придумает.

Ответом мне было гробовое молчание.

Мы собрались на утренний осмотр, но, прождав пять минут, Петар отправил нас по рабочим местам — Богосавец сообщил, что задерживается.

До обеда мы проработали в прежнем режиме, а во время перерыва меня ждало очередное потрясение. Когда я и Йован отправились в подсобку перекусить, заглянул Петар и перебросил мне телефон.

— Держи, теперь ты у нас тоже звезда мирового масштаба.

— С чего бы это? — спросила я, чувствуя, как по спине пробежал противный холодок.

— Читай, читай, — посоветовал су-шеф.

В телефоне была открыта сегодняшняя статья кулинарного журналиста Вероники Алёхиной, которая не раз была в «Белой рубашке». По моему мнению, кулинарный критик она была — так себе, но писала интересно. С огоньком, с капелькой сарказма, очень художественно. И теперь она с огоньком и художественно написала обо мне.

«Новая звезда кулинарного бизнеса или светская львица?», — гласил заголовок, а ниже был представлен красочный коллаж из фотографий, где я обнималась с Антоном после концерта, где мы танцуем с Богосавецем на вечеринке Марата и… где Марат целует меня взасос в пабе «Маллоун».

«Красавица Даша не гнушается ничем, — заливалась соловьем Вероника. — Вот так делают карьеру современные девицы. Бросила бедного музыканта ради одного бренд-шефа, но когда дела ресторана «Белая рубашка» пошатнулись, тут же переключилась на молодого и перспективного шефа Марата Гасанбердиева, открывшего северной столице паназиатскую кухню».

— Шеф видел? — спросила я, пробегая глазами по строчкам.

— Не знаю, — философски протянул Петар. — Кулинарные колонки обычно просматривает Лёлик.

Йован вытянул шею, читая через мое плечо, а когда я оглянулась — сразу сделал вид, что занят бутербродом.

— Ладно, надо поесть и — работать, — я не дочитала гаденькую статейку и передала телефон Петару. — Про нас еще не такую дрянь писали, и не такое напишут.

— Ну-ну, — ответил Петар и закрыл двери.

Йован деликатно промолчал, но у меня сразу пропал аппетит.

Дашка, ты сглупила. Ты невероятно, дико, обалденно сглупила. Когда Богосавец удержал тебя от встречи с Антошкой, ты решила, что шеф тебя ревнует. А он просто знал, чем это закончится. Теперь тебе вздумалось в одиночку, без паса, провести мяч, и ты благополучно забила гол в собственные ворота. И в свои, собственно.

Потому что если Богосавец узнает о том, что ты целовалась с его конкурентом, то ты вылетишь из ресторана быстрее, чем Елена и Милан.

Потому что Богосавец не терпит предательства. Как, впрочем, и ты. И будешь, как Антоша, лепетать: вы все не так поняли, шеф…

Значит, вот о чем говорил Марат, намекая, что «Белой рубашке» осталось недолго жить. Богосавец выгонит меня, и это будет конец. Конец новаторской кухне, оригинальным блюдам, и конец ресторану.

Это ресторан-апокалипсис, не иначе.

Но так или иначе, а работа не могла ждать.

Я вылетела в кухню пулей и сразу встала к плите, занявшись очередной порцией маринованного мяса. Никто из поваров не сказал ни слова, и все работали, как обычно, но я сразу поняла — что-то изменилось. Изменилось отношение ко мне.

И это еще не знает Богосавец…

Или — знает?!.

Мне чуть не стало дурно прямо у плиты, но я усилием воли заставила себя сосредоточиться на блюде. Даже если сегодня я снова окажусь на улице, без денег и без жилья, заказ должен быть выполнен вовремя и на самом высоком уровне. Клиенты ждут, и повар Даша Иванова не имеет права думать о чем-то, кроме мяса по-грузински.