Призрак страсти - Барбара Эрскин

– Она в таком же глубоком трансе, как и в прошлый раз? – осторожно спросила Сара, нарушив продолжительное молчание.

Беннет кивнул.

– На этот раз она боялась. Подсознательно она сопротивлялась моим усилиям. Хотелось бы мне знать, почему. – Он взглянул на лист с вопросами, который держал в руках, и положил его на стол. – Возможно, мы в итоге это узнаем. А теперь остается выяснить, удастся ли вообще установить контакт с той же личностью! Очень часто вторая попытка оказывается неудачной. – Он пожевал губу, вглядываясь в лицо Джо. Наконец вздохнул, и позвал тихим голосом: – Матильда, девочка моя, Матильда. Я хочу, чтобы ты рассказала мне кое-что о себе.

Приступ кашля вынудил Реджинальда де Сент-Валери откинуться на подушку и заставил трепетать пламя оплывающей свечи, которая стояла на столике рядом с постелью. Его провалившиеся глаза с тревогой смотрели на дверь. Откашлявшись, он набросил еще один плед на свои худые плечи. Но лучше ему не стало. Он чувствовал, что близится тот час, когда холод, постепенно сковывавший его тело, доберется до сердца, и озноб навсегда перестанет беспокоить его. Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула молоденькая девушка. Лицо его немного просветлело.

– Вы не спите, отец?

– Нет, моя радость, входи. – Он проклинал в душе слабость, проникшую уже и в его голос. Реджинальд смотрел, как дочь аккуратно прикрыла тяжелую дверь и подошла к нему. Невольная улыбка осветила его лицо. Какое милое дитя – его единственная дочь. За последний год она особенно выросла и стала даже выше, чем он. Золотисто-каштановые волосы пышным облаком закрывали плечи и спину. От покойной матери она унаследовала необыкновенный цвет глаз. Они были зеленые с золотистыми искорками. У него не осталось больше никого, кроме этой прекрасной грациозной девушки. И, кроме него, у нее никого не было и скоро… Он пожал плечами. Еще очень давно он позаботился о будущем, обручив дочь с Уильямом де Брозом. Теперь пришло время выполнять обещание.

– Присядь, Матильда, я должен поговорить с тобой. – Он слабо похлопал по пледу, которым был укрыт. Черты его лица смягчились, когда она взяла его за руку и пристроилась рядом, поджав под себя длинные ноги.

– Отец, поешьте сегодня немного. Я приготовлю вам что-нибудь и помогу держать ложку, пожалуйста, – уговаривая отца, она прильнула к нему. Рука отца казалась холоднее обычного, ее это встревожило. Она бережно прижала его руку к своей щеке.

– Я постараюсь, Матильда, постараюсь. – Он с большим усилием подвинулся чуть выше. – Но сначала я хочу поговорить с тобой. – Печально глядя на ее встревоженное лицо, он пытался собраться с мыслями. Как часто мечтал он, чтобы этот момент не наступал никогда. В душе его жила надежда, что каким-то чудом этого придется избежать.

– Матильда, я отправил послание в Брамбер. Сэр Уильям де Броз согласен, что время свадьбы наступило. Его сын мог бы жениться давно, но он ждал, когда ты повзрослеешь. Ты должна ехать к нему. – Реджинальд отвернулся, чтобы не видеть отразившуюся на ее лице душевную боль.

– Нo отец, я не могу вас покинуть. – Она резко выпрямилась, в глазах ее заблестели слезы. – Ничто не заставит меня уехать. Никогда!

Он нащупал ее руку и ласково пожал.

– Милая моя, разве ты не видишь, что мне придется тебя покинуть? Я умру спокойно, зная, что ты замужем. Прошу тебя, уезжай к нему и будь ему покорной женой.

Приступ мучительного кашля снова стал душить его. Матильда вскочила и прижала его голову к своей груди.

– Вы не умрете, отец, нет, – твердила она, со слезами отчаяния обнимая его. – Вы поправитесь. Обязательно поправитесь. Вы же всегда поправлялись раньше.

Брызнувшие из ее глаз слезы закапали на его седую голову. Он взглянул на дочь и, пытаясь улыбнуться, погладил ее по щеке трясущейся рукой.

– Не плачь, дорогая. Подумай, ты станешь знатной дамой, когда выйдешь замуж за Уильяма. Его мать будет заботиться о тебе. Пожалуйста, не нужно огорчаться.

– Но я хочу остаться с вами. – Она упрямо прижималась к отцу. – Вы же знаете, как я его ненавижу. Он безобразный, старый и от него отвратительно пахнет.

Реджинальд тяжело вздохнул. Как часто он давал ей волю. И сейчас ему страстно хотелось ей уступить. Но теперь он должен проявить твердость. Ради ее же блага. Он закрыл глаза, вдыхая шедший от платья дочери запах лаванды. Ему вспомнилась ее мать. Она была такой же упрямой, красивой, страстной…

Он начал замечать, что в последнее время стал погружаться в сон неожиданно для себя. Вот и теперь у него быстро тяжелели веки. И он не мог этому противостоять. Ему хотелось бы, чтобы и смерть пришла к нему так же незаметно. Он был слишком стар и измучен болью, чтобы сожалеть, подобно молодому человеку, что ему не суждено окончить дни на поле брани. С улыбкой на губах, он расслабленно привалился к Матильде, чувствуя тепло ее тела и нежное прикосновение ее губ к своим волосам. Да, она очень походила на свою мать…

В поисках утешения Матильда бросилась в часовню. Приоткрыв тяжелую дверь, она заглянула внутрь. Там никого не было. В мерцающем свете одинокой свечи она увидела статую Богоматери. Она подбежала к ней и, крестясь, опустилась на колени.

– Матерь Божья, умоляю тебя, не дай ему умереть. Ты не можешь позволить отцу умереть. Я не выйду замуж за Уильяма де Броза, и не нужно меня к этому принуждать. – Матильда взглянула на безмятежно спокойный лик мадонны. В часовне царил леденящий холод. Сильно дуло из расположенного высоко над алтарем узкого окна. По спине ее пробежала дрожь. Ей вдруг подумалось, слышал ли ее кто-нибудь, нужны ли были кому-либо ее беды? Устыдившись этой мысли, она снова перекрестилась. – Ты должна мне помочь, Божья Матерь, должна, должна. – Слезы застилали ей глаза, пламя свечи дрожало и расплывалось. – Мне больше не у кого просить помощи. Если ты не поможешь мне, я никогда больше не стану тебе молиться. Никогда, никогда. – Она прикусила губу, сама испугавшись своих крамольных слов. Ей не следовало так говорить, но часовню наполняла такая гулкая, безнадежная пустота…

Поднявшись с колен, она вышла из часовни, тихо прикрыв дверь. Если здесь для нее не нашлось утешения, оставалось последнее средство: вскочить на лошадь и скакать во весь опор. Когда лошадь мчится стрелой, можно забыть обо всем на свете. Остаются только бешеная скорость, свист ветра в ушах и мощь несущейся галопом лошади. Матильда прибежала в свою спальню, где жила вместе с няней и двумя служанками, заменявшими ей подруг. С лихорадочной поспешностью она принялась искать на вешалке свою самую теплую накидку.

– Матильда, займись вышиванием, ma petite, – донесся до нее из гардеробной голос няни Джинн, разбиравшей там одежду. – Тильда! – строго повторила она.

Перекинув через плечо подбитую мехом накидку, Матильда на цыпочках прокралась к двери и ринулась вниз по лестнице, не обращая внимания на несущиеся ей вдогонку возмущенные крики няни.

– Мне поехать с вами, госпожа? – спросил у нее грум, державший ее волнующуюся лошадь. Он не хуже Матильды знал, что отец запретил ей ездить верхом одной.