Последняя ночь Вампира - Дмитрий Рыков

— Бр-р! И представлять не хочу.

— Тогда договор?

— Договор.

— Но это не все.

— А что еще?

— Потом у меня дома вы включите камеру и перед ней… умертвите меня.

— Как?! — майор даже вскочил. — Будет запись, как я… э-э… умертвляю вампира?! И как я вас буду умертвлять?!

— Сядьте, мой юный друг. Не горячитесь. Все продумано. Вы будете в маске, вас никто не узнает. Да и кому вы нужны, если уж на то пошло… А умертвить? Да просто. Проткнете мне моим же мечом сердце, а потом отрубите голову.

— Ни за какие коврижки!

— Жуть, — прошептала Кристина.

— И к тому же, — продолжил Роман, — в самый последний момент вы передумаете и разорвете мне горло.

— Я понимал, что вы станете возражать. На это у меня тоже есть предложение. Я вам заплачу.

— Не смешите. Нет таких денег, за которые я на это пойду. Думаю, вы столько и за шестьсот лет не накопили.

Де Грасси вытянул губы в трубочку, затем поиграл желваками. Поднял глаза кверху, будто что-то вспоминая, загнул один палец, другой, потом направил свой взгляд прямо на Петровича и твердо сказал:

— По состоянию на 20:00 сегодняшнего вечера в абсолютном денежном эквиваленте всех имеющихся активов за исключением недвижимости было 1 834 621 000 долларов США и 751 330 000 евро.

— Что? — оторопев, севшим голосом спросил Роман. — И сколько вы мне за свое убийство хотите предложить?

— Большие деньги развращают. Пропадает желание работать и служить обществу. У вас слишком паршивое общество, чтобы ему служить. Но работать каждому человеку желательно. Поэтому, думаю, миллиона хватит.

— Евро! — вдруг произнесла внимательно следившая за разговором девушка.

Барон стал так хохотать, что за соседними столами на их маленькую компанию оглянулись. Он покачал головой, наконец, успокоился и подтвердил:

— Евро.

— Подумать надо, — буркнул Роман.

Де Грасси приблизился к нему и прошептал на ухо:

— Ты что, не видишь, какая девочка? Не замечаешь, как она пожирает тебя глазами? Думаешь, после года-двух ей по-прежнему будет достаточно одних заверений в любви до гроба? Ей нужен твой круглосуточный рабочий график и рассказы про социальное зло, которое тебе будет каждый день встречаться? Не дурачок ли ты?

Де Грасси выпрямился, Петрович посмотрел ему в глаза.

— Сначала убьем графа, потом я скажу.

— Сначала скажете, — произнес барон, — затем я пойду искать. И вообще, найму сейчас автомобиль с тонированными стеклами и уеду в Питер. Или в Архангельск. Или в Салехард. В Надым. Солнца мало, воздух — свежий. А ваше человечество пусть гибнет. Что, не заслужило?

— Ладно, — кивнул головой Фролов. — Что дальше?

— Дальше — езжайте домой, отсыпайтесь. Я пойду готовиться к встрече рассвета. Встречу, порадуюсь. Приведу дела в порядок. Все остальные деньги передам в фонд по исследованию раковых заболеваний. Плюс нацежу пробирку собственной крови и от анонима вышлю ее для изучения. Думаю, это тоже им поможет. Самый глубокий сон вампира в летнее время — примерно в три часа дня. Значит, в два вы должны быть наготове. К этому времени я его найду. Приспособления для вскрытия металлических дверей не нужны — я залезу к нему через окно и открою вам изнутри. Ну и… Телефон не выключайте.

Он встал, поправил складки плаща, протянул ладонь с узкими длинными пальцами для пожатия. Петрович тоже поднялся.

— До завтра! — сказал барон.

— До завтра! — ответил Фролов и пожал его руку.

Она была холодна, как лед.

Когда барон ушел, Роман посмотрел на часы и схватился за голову. В девять надо быть на месте, выслушивать крик Слепчука. А еще нужно, очень нужно, перед таким важным завтрашним днем поспать.

— Я — домой, — сказал он Кристине и жестом показал официантке — «несите счет».

— А можно я с вами?

— Как это? — опешил следователь.

Девушка опять захлопала ресницами — казалось, вот-вот расплачется.

— Я одна боюсь, — произнесла она.

— Так езжайте к кому-нибудь.

— В три часа ночи?

— Но вы же слышали, что сказал барон — до завтра граф не появится.

— Сказал барон? А вы видели, что показал граф?

Так к Роману еще никто не навязывался. Хотя почему навязывался — нечего себе придумывать то, чего нет, дурак! Девушке на самом деле страшно!

Расплатился, встал из-за стола.

— Ладно, езжайте следом. Я живу на Удальцова.

— Нет, я машину брошу здесь. Во-первых, я выпила, во-вторых, убийца видел меня в ней. Пока это все не кончится, я к ней не подойду.

— Ну, тогда прошу со мной.

Сели в «десятку», быстро поехали по пустой Москве.

— И что вы обо всем этом думаете? — после долгого молчания спросила Кристина.

— Наверное, то же, что и вы. Голова кругом.

— И у меня.

Через третье кольцо на Мосфильмовскую, потом на Мичуринский — доехали за пятнадцать минут. Пристегнувшаяся, как положено, девушка на каждой кочке вжималась в кресло, а правой рукой крепко схватывала ручку двери. То ли не привыкла передвигаться в дребезжащей жестянке, то ли ее пугала скорость.

Мысли, быстро мелькавшие в мозгу майора, были объяснимы. Окажутся, не окажутся они в постели? Он, конечно, не против — но в такую ночь, после гибели друга — это же свинство! Или нет? Понятно, что Леонид на его месте этим вопросом не задавался бы вовсе, но как поступить ему, Роману? Поднял глаза кверху — летает где-то там наверху Ленька и, покручивая пальцем у виска, пытается до друга докричаться — мол, все там будем, не заморачивайся, лови момент! Такая выдающаяся красавица! А вдруг решит, что ты импотент или «голубой»? Или, что еще страшнее — что она тебе неинтересна? Нет ничего справедливей гнева отвергнутой женщины! Давай, в атаку!

Когда, припарковавшись у дома, они вышли из машины, вместо атаки он выдавил из себя:

— Я вам на диване постелю. Он нормальный.

— Хорошо, — кивнула она.

В квартире бросил на тумбочку ключи, разулся и не пустил ее ни в одну из комнат.

— Подождите, — сказал он и почувствовал, что краснеет. В спальне накинул на постель покрывало, быстро ногою запихнул под кровать валявшиеся на полу и в кресле носки и трусы, в комнате отправил в шкаф грязные бокалы. Но бардак все равно ужасный. Ну и ладно — что теперь делать?

— Проходите! — позвал девушку.

— А можно мне в ванную зайти? — спросила она.