Мрачные тайны - Микаэла Блэй

Ханна видела, как у Беа дрожит губа, и понимала, что та считает ее такой же отвратительной, как и Лив.

Бея встала так резко, что стул опрокинулся, и выбежала из комнаты.

— Вы должны ее приструнить, — сухо сказала Эва и положила в рот кусок пирога.

— Каким образом, мама, у тебя есть предложения? — поинтересовался Стоффе с ноткой раздражения в голосе, не теряя, однако, самообладания.

— Это мы с тобой обсудим потом наедине.

Александра со звоном положила приборы в тарелку.

— Нет уж, говорите сейчас. Я имею право присутствовать, когда вы обсуждаете мою дочь.

— Что бы это ни было, я надеюсь, речь не идет о применении насилия, — добавила Ханна.

Остаток ужина прошел в полном молчании. Когда дети вышли из-за стола, Александра поднялась, чтобы убрать посуду. Ханна понимала, что должна помочь ей, но чувствовала себя совершенно разбитой, ее даже слегка подташнивало.

— Сядь, — велел Стоффе.

Александра сделала, как он сказал.

— Сегодня эта журналистка снова была здесь. В нашем доме.

— Что?

— Успокойся, Александра. — Он перевел взгляд на Ханну. — Она узнала во мне того человека, который живет с тобой.

— Ну что ж, скоро все обо всем узнают, — произнесла Александра и бессильно опустила руки, словно бой проигран.

— Да какое все это имеет значение? Может быть, так даже лучше, — ответила Ханна, однако без особой уверенности в своих словах. Она понимала — когда люди узнают об их стиле жизни, это сильно навредит и ее детям, и ей самой. Остатки пирога она доела автоматически, без всякого удовольствия.

— Разве ты не отправил те сообщения на четвертый канал? — возмущенно спросила Александра.

— Конечно же, послал — из «Культурума», чтобы невозможно было отследить, от кого они, но каким-то образом эта журналистка все равно нашла дорогу сюда.

— Что ты сделал? — Ханна уставилась на мужа. — Почему ты не пошел прямиком в полицию и не объяснил, как все обстоит на самом деле?

Она буквально чувствовала, как петля затягивается у нее на шее и горько сожалела, что с самого начала не рассказала правду. Теперь уже поздно.

— А как все обстоит на самом деле? Вы можете мне это рассказать? По словам журналистки, Беа и другие подростки травили и преследовали ее, — раздраженно ответил Стоффе.

— Что? — Александра зажала рот рукой.

— Чертова кукла! — не удержалась Ханна.

— Как ты смеешь так говорить о моей дочери?

— Я слышала в школе, что полиция начала допрашивать детей в связи с убийством Лив. Скоро наших детей тоже допросят.

Ханна изо всех сил старалась прогнать мысли о записке со словом «прости», о вторжении к ним в дом, о телефоне Лив.

— Ты занимался сексом с Лив в тот день, когда ее убили? — повернулась она к Стоффе.

— Послушай, Ханна, я не намерен обсуждать это с тобой или с кем-то другим за этим столом.

— Боюсь, это касается нас всех, потому что в ней обнаружили сперму, и сейчас полиция исходит из того, что ее изнасиловали. У всех мужчин в Стентуне берут пробы на ДНК, к тому же мой директор Юхан видел машину Лив у нашего дома. У него даже есть снимки со школьной камеры видеонаблюдения, которые могут подтвердить, что она побывала в Стентуне в пятницу перед тем как ее убили — помните, когда она подвозила нас домой после ужина.

— Прекрати! — прорычала Эва. — Ни слова больше!

Все смолкли.

После ужина Александра и Ханна убрали со стола, не проронив ни слова.

Стоффе и Эва уселись на диван в гостиной.

Вынося посуду в кухню, Ханна прислушивалась к их разговору.

— Ты должен стать опорой для своей семьи. Может быть, тебе стоит забрать детей домой в Бусэнген? Им полезно было бы уехать от всего этого.

— У меня есть работа, я не могу просто взять и уехать.

— Ты должен справиться с семьей. Иметь несколько жен — большое искусство. Может быть, тебе надо побыть одному, — продолжала Эва, кладя руку ему на бедро.

Не в силах на это смотреть, Ханна пошла в кухню к Александре, которая стояла и мыла большое блюдо, не помещавшееся в посудомоечную машину.

— Эта тетка не в себе. Она меня пугает. Не понимаю, как ты выдерживаешь ее в своем доме. А что, если она заберет с собой наших детей? Я слышала, как они это обсуждали.

— А что, у нас есть выбор? — горестно спросила Александра. — Ты у нас такая умная, ты педагог — у тебя вроде не должно возникать с ней проблем.

— Она ненавидит нас — по крайней мере, меня, она хочет иметь Стоффе, то есть Патрика, в полном своем распоряжении. Нам она всегда завидовала, а теперь дождалась удобного случая. От нее можно ожидать всего.

Облокотившись о кухонный шкафчик, Ханна тут же пожалела о сказанном. Это так типично для нее — говорить не подумав. Когда Ханна пыталась откровенно поговорить с Александрой, получалось, что она ей все рассказывает, Александра же никогда не делилась с ней своими мыслями.

— Александра, — прошептала она. — Нам надо действовать сообща!

В ту же минуту Эва прошествовала в кухню, и Александра не успела ответить. Казалось, их свекровь не любит, когда они разговаривают друг с другом, словно это ослабляет ее позиции.

— Вы не могли бы подвинуться?

Александра отошла в сторону, Эва подошла к мойке и подставила руку под струю холодной воды.

— Видите ли, во время ужина меня укусила оса.

— Ой, надо же! — проговорила Ханна.

— Но я не сказала ни слова… не надо беспокоить других своей болью.

Ханна уставилась на распухшую руку.

Кем надо быть, чтобы так поступить?

Все сотрудники редакции провожали глазами мисс Марпл, когда она вышла из кабинета Джимми и проследовала к своему месту. Увольнения происходили чуть не каждый день — в рамках реорганизации, как это называло начальство. Линейное телевидение теряет зрителей, на рынке идет битва за аудиторию. Каждый ощущал облегчение, что не его вызвали в кабинет, однако большинство опасалось, что они на очереди.

Эллен покосилась на Джимми, сидевшего в своем стеклянном кабинете. Он выглядел сосредоточенным и собранным, смотрел в монитор, нимало не заботясь о настроениях в отделе.

Мисс Марпл уселась на место, избегая взглядов окружающих. Она прекрасно понимала, что все сотрудники редакции новостей соберутся вокруг нее и начнут задавать неизбежные вопросы, стоит ей продемонстрировать малейшее замешательство.

В ту же секунду у Эллен зазвонил телефон. На дисплее высветилось имя Джимми. Она снова посмотрела на его кабинет — он по-прежнему сидел, уставившись в монитор и прижав к уху трубку.