Преступная история США. Статуя кровавой свободы - Лев Вершинин

Таким образом, все решилось, как говаривал Пушкин, «силою вещей». В самом начале июня, примерно за десять дней до того как американские войска под командованием генерала Уильяма Халла без объявления войны перешли границу (и примерно за две недели до официального объявления Штатами войны), Текумсе с большим (не менее 600 стволов) отрядом явился в британский форт Мэлден и сообщил коменданту, что индейцы полностью доверяют Вождю Из-За-Моря и готовы сражаться на его стороне, а вскоре число его бойцов увеличилось в несколько раз, пусть и не до 12 тысяч, как верещали американские СМИ, но тысячи три, а то и больше, цифра вполне реальная. И эта армия, возглавленная самим вождем Унии и его ближайшими людьми (Черный Ястреб, Пернатая Рука, Медвежьи Плечи, Круглоголовый), с ходу вступила в бой, сыграв, – чего не отрицает никто, – главную роль в спасении Канады, а сам Текумсе проявил себя как блестящий военачальник европейского образца. Именно он разработал серию операций, завершившуюся капитуляцией – без всякой необходимости, но м-р Халл этого так и не понял – прекрасно укрепленного Детройта.

Сдача города гарнизоном, вдвое превышавшим число осаждающих, потрясла Штаты настолько, что командующий армией вторжения – единственный и неповторимый случай в истории США – был приговорен к расстрелу за трусость, и хотя накануне казни получил помилование, из армии вылетел с волчьим билетом. Зато индейских союзников счастливый Лев оценил по достоинству: помимо медалей, премий и прочих приятных вещей, Текумсе и Черный Ястреб были произведены в бригадные генералы английской армии с правом ношения мундира, а лично Текумсе даже с правом на переход в коронные войска (в случае крещения) с понижением на два чина. То есть путь в британскую элиту, пусть и теоретически, был ему открыт. Казус, надо сказать, в военной истории Британии столь же уникальный, как «прецедент Халла» в истории американской, но генерал Айзек Брок, как высший представитель короля в Америке, имел такое право и счел нужным им воспользоваться.

Чуть в сторону, и несколько слов о Броке. Надо. Заинтересовавшись, посмотрел несколько его биографий, и должен сказать, судя по всему, сэр Айзек – герой Египетской кампании – был личностью уникально светлой. Дело даже не в том, что отважный, яркий и активный, – в то время такие в Британии не были редкостью. И не в том, что исключительно порядочный, – такие во все времена бывают. А именно, повторюсь, уникальный. Не особо углубляясь, ограничусь двумя фактами. Однажды, тяжело заболев и выкарабкавшись лишь благодаря заботам слуги, капитан Брок не ограничился десятком фунтов в награду, а до самой смерти относился к простолюдину, «как к родному брату», заставив его учиться и «сделаться джентльменом». В другом случае, уже подполковником, приняв «безнадежный» полк, сформированный из лондонского отребья, он не просто сделал его образцовым, но, «не прибегая к унизительным наказаниям», добился искренней любви солдат. Но что интересно, когда солдаты, как ему показалось, приветствуют его слишком восторженно, Брок распёк их и отправил на неделю в казармы, ибо «не хотел популярности за счет других офицеров». Согласитесь, многое проявляется. И вот этот-то человек сошелся с Текумсе мгновенно и очень близко. По воспоминаниям очевидцев, они «проводили много времени вместе, не ограничиваясь обсуждением военных планов», – вождь, если не забыли, прекрасно говорил по-английски, – а в конце концов, даже совершили обряд побратимства, по предложению Текумсе обменявшись кушаками (обряд этот для шауни был столь серьезен, что совершен мог быть только в том случае, если предлагающий был полностью уверен во взаимности). И надо думать, взаимность имела место: в своих письмах генерал писал о Текумсе в реально дружеских тонах, в докладах сообщал, что «еще не встречал в жизни более отважного солдата и способного офицера», а в отчете парламенту – как военный губернатор – просил рассмотреть возможность признания дружественного Англии индейского государства на севере Огайо.

Этот тандем мог добиться многого. После капитуляции Детройта к Текумсе – командиру главных сил Англии на континенте – добровольцы пошли сотнями, ежедневно, даже из племен, вожди которых решили пересидеть. А когда в июле скончался Маленькая Черепаха, имевший непререкаемый авторитет у многих, ручейки вообще превратились в поток. Индейские отряды, слегка разбавленные англичанами, расселялись по всему театру военных действий, атакуя базы в глубоком тылу противника, но, согласно строжайшему приказу генерала Текумсе, не обижая гражданское население. Осенью вождь даже позволил себе, оставив армию на Черного Ястреба, совершить поездку к южным племенам, итогом чего стала т. н. «война криков», очень осложнившая жизнь американцам. Но пока он был в отлучке, случилась беда. В победном бою на Куинстонских холмах, 13 октября, шальная пуля убила сэра Айзека, и временным губернатором Канады, то есть командующим британскими силами в Америке, по старшинству среди регуляров стал «паркетный полковник» Генри Проктер, туповатый «сапог», не понимавший и побаивавшийся индейцев.

С этого момента военные действия планировал фактически один Текумсе, но преодолеть предубеждения белых офицеров (Броки стаями не ходят) было невозможно, а Проктер, требуя от Текумсе разрабатывать операции, в итоге поступал по-своему. Зато американцам повезло: после позора Хэлла их войска возглавил уже знакомый нам Уильям Гаррисон, торгаш и выжига, но один из лучших на тот момент полководцев США, успешно стартовавший постройкой нескольких опорных фортов и вытеснением из зоны боев «сомнительных» делаваров, готовых уйти к британцам. А когда Текумсе, перегруппировавшись, разгромил одну из колонн Гаррисона на берегах реки Райзин, Проктер, как пишут современники, «ради шутки и смеха» подпоил индейцев, доставивших пленных в лагерь, и науськал их на американцев, многие из которых в итоге погибли. Возмущенный протест вождя был отвергнут «со ссылкой на субординацию», а сам инцидент Проктер в отчете Лондону объяснил «свирепостью дикарей», – но, правда, указав, что «генерал Текумсе высказал свое неудовольствие».

То же шоу повторилось и в конце апреля, после очередной победы индейской армии близ форта Мейгс, где заперся Гаррисон, упорно уходивший от генерального сражения с «краснокожей канальей». 150 из 800 солдат США, уцелевшие в бою, были направлены в ставку Проктера, где их вновь угостили виски и предложили «отомстить врагам». На сей раз, однако, вождь успел остановить резню, после чего состоялся жесткий разговор: получив в ответ на требование объясниться насмешливое «Твоих дикарей невозможно держать под контролем», Текумсе прилюдно ответил: «Мои дикари воюют за свободу, а ты, падаль, воюешь, чтобы убивать слабых». Согласно мемуарам Фица, одного из офицеров, «услышав это, генерал-майор схватился за рукоять сабли, но вслед за тем передумал и усмехнулся».

Больше шоу «для смеха» не повторялись, но с этого момента Проктер, ссылаясь на недостаток припасов, начал ограничивать снабжение индейских отрядов. А когда на озере Эри появилась небольшая американская флотилия, действия которой затруднили доставку припасов, решил бросить форт Мэлден и уходить на восток, вопреки мнению Текумсе, полагавшего, что «все решится не на воде, а в густых лесах, и мы доставим продовольствие в форт по суше». Сообщить «дикарю», – но все-таки бригадному генералу, второму после себя по старшинству офицеру армии, – о своем решении он даже не удосужился. Вождь понял все, лишь когда начались сборы, и поначалу даже не сообразил, что происходит: он помнил правило Брока, – «Не отступай никогда», – он не раз слышал эти слова из уст Проктера, а сейчас англичанин, – при том, что на пятьдесят миль в округе не было ни одного американского солдата, – бросал важнейшую, идеально готовую к обороне базу. Единственное объяснение, пришедшее ему в голову, он высказал своему начштаба Круглоголовому в присутствии нескольких офицеров: «Этот ленивый пес горазд лаять издалека, но при первой угрозе убегает прочь, поджав хвост».