Теперь вы знаете, кто я. Том V - Андрей Еслер

бегущую ко мне Блад и плетущуюся за ней мечницу Лексу. Эти двое теперь лучшие подружки что ли, что везде вместе шатаются?

— Инсилио мне рассказал… — она спотыкается, не зная, как продолжить. — Ты как?

Снимаю шлем, чтобы не пришлось всё объяснять словами. Она разглядываем меня и мрачнеет.

— Выглядишь хреново…

— Чувствую себя слегка лучше, чем выгляжу, — криво усмехаюсь, проворачивая шлем в руках.

— И кто тебе позволил выйти? — слышу тягучий голос Лексы. — Мы раньше не встречали инфицированного, — она глядит на меня настороженно. — Учти, если что, долго ты бегать с головой на плечах не будешь. Оскалишь зубки и потеряешь очень важную часть тела.

Лекса говорит вполне логичные и очевидные вещи, но меня всегда крайне раздражал такой тон. А сейчас это чувство резко переросло в гнев. Горячая волна прошла по телу, перед глазами встала кровавая пелена.

Калум замечает только смазанную тёмную тень, а я уже стою не рядом с ним, а около мечницы и с удовольствием сжимаю её шею, приподнимая над землёй. Великая борзая воительница вдруг неожиданно превращается в обычную девчонку, сучащую ногами и пытающуюся меня пнуть, но моя форма не позволяет нанести хоть какой-то значимый урон. Хочется оскалиться, обнажая зубы, но это я пока сдерживаю. А то ещё не то подумают.

— А ты сможешь выполнить то, о чём сейчас так громко говоришь? — выговариваю, чувствуя вибрации от рычания в горле. — А, девочка?

— От… тхх… пуст…ти! — хрипит она, пытаясь разжать мои пальцы, но безуспешно. Я даже не ощущаю её попыток.

Зато вижу, как постепенно темнеет от крови её лицо, как лезут из орбит глаза.

— Джек! — кидается ко мне Блад и вцепляется в руку. — Отпусти её сейчас же!

Но я не собираюсь ей подчиняться. Однако краем глаза вижу, как одобрение в глазах Калума сменяется тревогой по мере того как долго я держу ставшей безвольной куклой Лексу. Смотрю на вяло дёргающуюся мечницу и не понимаю, что я делаю. Разозлился? На что? На вполне уместное замечание, пусть и сказанное неуместным тоном?

Кривлюсь и разжимаю руку, Лекса кулем падет на землю, с жадностью глотая воздух и растирая шею.

— Я тебя не так долго знаю, — с горечью произносит Блад, помогая Лекса подняться на ноги. — Но не думала, что ты на такое способен.

Чувствую, как мои брови летят вверх. Это что ещё за осуждение? Ты на меня обидься ещё!

— Ты меня вообще не знаешь, — отмахиваюсь.

Хочется добавить вслед ещё пару ласковых, но тут что-то взрывается в груди, словно грозовая буря, меня как будто режут изнутри. Хватаюсь за грудь, сжимая зубы до скрежета. Хочется выплеснуть всю эту боль вслед уходящей парочке. Этой мечнице, чьё самомнение выше её сил, и Блад, на которую беспомощная Лекса сейчас опиралась. Но я сдерживаюсь, пока эти двое не удаляются с полигона. И только после этого закашливаюсь, боль сгибает меня пополам, рот наполняется кровью, я выплёвываю на бетон сгустки крови вперемешку с чёрной дрянью.

— Босс? — Калум легко касается моей спины, в голосе слышится беспокойство, граничащее со страхом. — Вы в порядке?

— В полном, — хриплю, вытирая ладонями окровавленные губы. Выпрямляюсь, смотря на помощника. — Лучше подготовь наших людей, этот мир не оставит нас в покое. Всё решится гораздо быстрее, чем мы думали. Уверен, что орда монстров, которых я видел у обелиска, уже направляется сюда.

— Но вы… — Калум опускает голову и тихо добавляет. — Я не умею, но буду молиться за вас. Если есть такая дрянь, как этот вирус и сверхспособности, то, может, и боги тут есть.

— Молись, чтобы меня хватило до отражения этой напасти… — невольно оглядываюсь на стену. — Иначе мы все уже не жильцы. Иди вперёд, — отталкиваю Калума. — Я хочу прогуляться. В густонаселенные районы заходить не буду. Поброжу по окраине, — и мысленно шлю к чёрту Инсилио с его запретами. Если прямо сейчас пойду в наше расположение и столкнусь с кучей вопросов от клановых, то свихнусь.

— Но я должен присматривать за вами! — возмутился помощник.

— Я более чем уверен, что люди Инсилио следят за мной двадцать четыре на семь. Я не буду один, — усмехаюсь криво. — Иди.

Калум оглядывается на меня с сомнением, но приказ выполняет. Я остаюсь один, хоть и понимаю, что это только видимость одиночества. Однако белобрысого я действительно не обманывал — иду прогуляться по окраинам города. Навстречу мне попадаются лишь редкие прохожие, но я для них как невидимка — броня и шлем делают меня неотличимым от привычных здесь бойцов Альянса. А я смотрю на горожан внимательно. Странное ощущение, ведь они даже не предполагают, что очень скоро здесь разверзнется филиал ада.

Темнота опускается на город, загораются редкие фонари. Я понимаю, что пора бы уже идти к своим: слабость всё ещё ощущается в теле, да и голод наконец догнал.

До нашего общежития дохожу уже к тому времени, как Рэд всех разогнал по кроватям. Сосущее чувство голода гонит меня на кухню и там, что удивительно, горит свет. Аккуратно заглядываю и вижу Хельгу, трудящуюся над заготовками на завтра. Её окутывает приятный домашний аромат пищи, свободное платье и фартук сверху стирают даже намёки на то, чем она раньше занималась. Появляется странная мысль, что хоть что-то хорошее я сделал в этом городе.

— Почему одна всем занимаешься? — спрашиваю, не подходя ближе, а присаживаясь за свободный стол.

Хельга вздрагивает от неожиданности, но поворачивается ко мне спокойно, видимо, узнав по голосу.

— Отпустила поваров пораньше, мы сегодня много чего успели сделать, я лишь немного завершаю, — она мягко улыбается. — Вас долго не было. Говорили, что вы ранены. Всё в порядке?

— Можно и так сказать, — стягиваю с головы уже надоевший шлем, прямо смотрю на неё.

Но Хельга не убежала с ужасом, не отшатнулась. Её лицо практически не изменилось, только в глазах мелькнула грусть.

— Покормишь? — почему-то такая реакция меня слегка раздосадовала.

— Конечно.

Она быстро подсуетилась и поставила передо мной тарелку дымящегося жаркого. Я приступаю к еде, а Хельга присаживается рядом, прослеживая вены на моём лице с непонятным выражением глаз.

— Боишься? — усмехаюсь.

— Мне жаль, — она встала, обогнула стол и подошла ближе, провела пальцем по одной из линий на моей щеке. — Почему именно вы?

— Сам задаюсь этим же вопросом, — на мгновение мне хочется прижаться к её руке, ощутить тепло. Но делаю я абсолютно противоположное, отстраняюсь и принимаюсь жевать. — Наверное, лезу всё время туда, куда не следует.

Хельга кладёт руку мне на голову, осторожно гладит по волосам. Только на этот раз её прикосновения не несут тепла, они обжигают. Я внезапно чувствую острую тошноту и ком, подкатившийся к горлу. Срываюсь с места, с грохотом опрокидывая стул, бегу в туалет. Там над унитазом меня выворачивает съеденным. Тело покрывается липким потом, меня на мгновение омывает страхом. Что это? Я не могу переваривать нормальную пищу? Или просто последствие болезни, от которой организм ещё не может оправиться?

Сплевываю, поворачиваюсь к раковине. Включаю кран и пригоршнями набираю холодную воду, погружая в неё лицо. Умывшись, поднимаю глаза на зеркало и холодею, потому что кажется, что на мгновение в отражении блеснули вертикальные зрачки. Но стоит только моргнуть, как всё приходит в норму. Галлюцинация? Или Олдон с его медиками ошиблись, и я мутирую?

Отбросив смятое полотенце, возвращаюсь на кухню. И останавливаюсь на пороге, видя сидящего за столом Рэда. Отец окидывает меня мрачным взглядом, поднимается мне навстречу.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю хрипло.

— Дожидаюсь блудного сына, — кривится Рэд.

Его взгляд неспешно перемещается по моему лицу, он медленно тянет ко мне руку, осторожно касается щеки.

— Меня инфицировали, — говорю коротко. — Но пока для других опасности не представляю.

— Пока? — отец щурится.

— Я попросил Калума присматривать за мной, но, боюсь, один он не справится, — прямо смотрю в стальные глаза. — Ты поможешь ему?

Рэд молчит, но я вижу, как двигаются его желваки.

— Я не позволю, чтобы ты кому-нибудь навредил, — тихо, но твёрдо выговаривает он.

— Спасибо, — благодарю совершенно искренне.

Отец пожимает моё предплечье и уходит, а я вижу за его спиной Хельгу с плащом в руках.

— Уже поздно, я пойду, — говорит она тихо.

— Ты разве не тут живёшь? — поднимаю брови в удивлении.

— Моя дочь, она… — Хельга неопределённо махает рукой.

— Я понимаю, что ты за неё беспокоишься, но сама же видишь, мы не навредим ребёнку, — качаю головой. — Я провожу тебя, не следует одной бродить по тёмным улицам.

— Это необязательно, — тут же вскидывает голову Хельга. — Вам надо отдыхать.

— Сегодня я уже не усну.