Дамир. Любой ценой - Юлия Бонд

– Дамир! Открой! – тарабаню снова и снова. Не открывает и тогда я падаю на пол. Сажусь прямо под дверью. – Открой. Я знаю, ты дома.

Мой голос уже хрипит, а горло душат слёзы, но я не ухожу.

Не уйду! Буду сидеть до последнего, пока не откроет. Он не может прятаться от меня всю жизнь.

Сколько проходит времени? Не знаю. Но за спиной слышатся шаги, а затем – обороты замка. Один. Два.

Я вваливаюсь в его квартиру, падая прямо к ногам.

– Упрямая, – произносит без злобы. Опускается передо мной на колени и хватает за плечи: – почему не ушла?

Поднимаю голову вверх и встречаюсь взглядом с карими глазами. Вскрикиваю, прижимая ладонь ко рту.

Боже мой! Это гораздо хуже, чем я могла представлять. Лицо опухшее, правый глаз покраснел, а левый – превратился в одну тонкую щель. На скуле красуется свежая гематома, а нос, кажется, сломан.

Я тянусь рукой к его щеке, но Дамир перехватывает мою руку и отводит в сторону, качая головой.

«Не надо», – кричит его взгляд, а губы шепчут:

– Уходи.

Вздрагиваю. По телу проносится короткий импульс, а в подкорку пробираются дурацкие мысли. Неужели Эрнест Юсупович всё-таки посмел наказать своего зятя?

Поднимаюсь на ноги и захлопываю дверь на замок. Скрещиваю на груди руки. Смотрю на Дамира сверху вниз и не моргаю. Дышу ли в этот момент? Не знаю.

– Я никуда не уйду, – строго чеканю слова.

Дамир встаёт с пола, разворачивается ко мне спиной, но... Я хватаю его за руку чуть выше локтя и тяну на себя, приказывая остановиться.

– Шагаев, ты не можешь делать вид, что меня нет! – кричу громко, просто на надрыв.

Он оборачивается. Впивается в меня колючим взглядом и криво ухмыляется:

– Ты и мёртвого достанешь, да, Дин?

– Придурок! – фыркаю. Поддаваясь порыву, обнимаю за плечи.

Дамир издаёт стон, и я отстраняюсь.

– Прости, прости, – быстро тараторю. – Я не хотела!

Дамир повержено поднимает ладони вверх, отступая назад:

– Всё нормально.

Я следую по его пятам, не отставая ни на шаг. Проходим в кухню. Дамир ставит чайник на газовую плиту и, как ни в чём не бывало, возится с приготовлением чая.

– Ты ничего мне не скажешь? – не выдерживаю пугающего молчания.

– А должен?! – спрашивает, не оборачиваясь.

– Дамир! Ты пропал на несколько дней. Отключил телефон, на работе не появляешься, Руслан тоже тебя не видел.

– Дин, – резко произносит, заставляя меня замолчать. – Не начинай, ладно?

Я глотаю в горле противный ком и качаю головой. Не начинать? Как так, а?

– Что происходит, Шагаев?

– Ничего, – пожимает плечами. – Всё отлично.

– Отлично? – вскрикиваю. Подхожу к Дамиру и становлюсь за его спиной. – На тебе нет живого места, Дамир! Это ты называешь «отлично»? Что происходит, чёрт возьми?

Между нами зависает пауза. Дамир шумно дышит, но молчит и это злит меня ещё больше.

– Дамир, что не так? Скажи, пожалуйста, умоляю, – хнычу, зарываясь лицом в своих ладонях.

Он оборачивается. Смотрит на меня, поджимая губы.

– Дина, прости, – произносит слишком хрипло, с болью.

Не понимаю:

– За что простить?

– За всё, – вздыхает. – Прости, я притворялся.

– Не понимаю.

– Глупая, – фыркает. – Всё ты понимаешь.

Не отвечаю. Смотрю перед собой отрешенным взглядом, ощущая, как холодеют все внутренности. Быть такого не может!

Не верю!

– Дин, уходи. Игра закончилась. Ты мне больше не интересна.

– Как это? Что ты такое говоришь?

– Правду говорю. Всё это время я притворялся, понимаешь? Ты мне не нужна, да никогда и... – отворачивает лицо в сторону, пряча взгляд. – Дин, просто уйди. Всё закончилось.

– Я не верю тебе. Ты врешь!

– Не вру, – Дамир возражает без колебаний, но я всё равно ему не верю.

– Врёшь! Тебя заставил Эрнест?

Он молчит. Сжимает от злости кулаки, поджимает губы, а затем резко поддаётся вперёд. Хватает меня за плечи и толкает в коридор. Открывает передо мной входную дверь и пытается выставить из квартиры.

Сопротивляюсь. Упираюсь, как могу, но он сильнее, больше, выше.

– Дина, твою мать! – орёт на меня, не сдерживаясь. – Ты можешь уйти или мне применить силу?

– Я уйду, но только ответь.

– Что я должен ответить?

– Зачем ты играл со мной, Дамир? Для чего притворялся?

– Хотел сделать больно!

– Почему?

Дверь захлопывается. Он всё-таки выставил меня, как и хотел. Выкинул из своей квартиры, сердца, жизни.

Неожиданно больно.

До последнего думала, что он врёт, а он не врал, наверное. А, может быть...

К чёрту!

К черту все «может быть»! Даже, если его заставили расстаться со мной, то это ничего не меняет. Разве трудно было сказать правду? Признаться. Я бы всё поняла, не осудила, но вместо этого…

Рыдаю навзрыд. Кусаю губы до крови и плачу, плачу.

Дина

Быть сильной женщиной – очень трудно. Никогда не сдаваться, а идти вперёд и ни за что не опускать руки! Не плакать, не показывать боль... Трудно, почти невозможно.

Всю неделю я прихожу в себя. Живу на каком-то автопилоте. Дом, работа, дом и так по кругу, снова и снова. Мама, видя моё печальное состояние, не лезет в душу, не пытается ничего узнать, и я благодарна ей за это. Меньше всего мне хочется говорить о нём.

Он! Я даже его имя не произношу. Он сделал мне больно и опять всё по живому, без анестезии.

Конец октября. В суматохе серых будней я совсем забываю о ежегодном отпуске, но на работе готовят приказ и отдают на подпись руководству. С одной стороны, я очень рада предстоящему отдыху, а с другой – мне страшно. Боязно представлять, чем себя можно занять, лишь бы окончательно не съехать с катушек. Мама предлагает навестить бабушку, свою бывшую свекровь. Между собой они давно не общаются, но вот я и Санька – самые дорогие и любимые для моей бабушки.

Я решаюсь уехать. Готовлюсь к поездке за несколько дней, завершаю все текущие вопросы и вскоре покидаю город. Девять часов в пути проходят незаметно. Почти всю дорогу мы с Санькой просто-напросто спим. Сыну нравится путешествовать, он в восторге от поезда!

Приезжаем ранним утром. На вокзале нас встречают моя бабушка и какой-то незнакомый мужчина. Бабушка говорит, что это её сосед, но я-то всё вижу. Тихо радуюсь за бабулю и благодарю бога, что ниспослал ей мужское плечо на склоне лет.