О пользе женского визга - Ирина Мясникова

Ехали, как Маше показалось, совсем недолго. Может быть, это оттого, что дорога шла по очень красивым местам и Маша с удовольствием разглядывала дома вдоль шоссе. Дома были большие, с башенками и финтифлюшками. Какие-то сказочные. Свернули в лес. Лес тоже показался сказочным. Дорогу перекрывали невысокие автоматические ворота. Анатолий нажал на кнопку брелка, ворота отъехали в сторону. За воротами продолжался лес. Никаких намёков на жильё. Дорога была хорошо расчищена. Через некоторое время впереди показался просвет, сосны расступились, и Маша увидела залитый солнцем бескрайний лёд залива. На берегу врассыпную расположилось несколько домиков. Анатолий подъехал к самому дальнему. Он стоял как бы на отшибе. Никакого забора вокруг не наблюдалось, впрочем, как и у остальных домов. Анатолий заглушил мотор.

– Вот, приехали, – сказал он, повернувшись к Маше. – Мне очень важно показать тебе это место.

Отмечая вместе Новый год, они как-то совершенно естественно все трое, включая дядю Колю, перешли на «ты».

Маша прониклась ответственностью момента и замерла, боясь ляпнуть чего-нибудь не то. Она судорожно кивнула головой. Анатолий рассмеялся.

– Пойдём. – Он выпрыгнул из машины и подал руку Маше. – Вот сюда идёт львиная доля моих доходов.

Маша вывалилась из машины и огляделась. Дом был приземистым и с виду очень небольшим. Анатолий выгружал из машины дяди Колины припасы, а Маша пошла вокруг дома по тропинке, выложенной поперечными спилами какого-то большого дерева. Как будто по маленьким пенькам шла. Стоял легкий морозец, снега было мало, и полуголая земля производила удручающее впечатление. Позади дома Маша обнаружила лесок из разнокалиберных сосен и небольших ёлочек. Деревья были покрыты изморозью и казались кружевными. Вдруг по сосне проскакала белка, прыгнула на крышу дома и исчезла. Маша рассмеялась.

– Анатолий! Я видела белку. Большую такую. Она совсем не рыжая, а серая, – закричала Маша.

– Это зимой, летом она будет рыжая, – ответил Анатолий. – Их тут много. А ещё есть дятлы. Они как на картинке, большие и в красных нарукавниках. Ещё лягушки. По весне такие концерты устраивают. Может, ещё какая-нибудь живность есть, но я не видел.

Маша спохватилась, что надо помочь Анатолию с продуктами. И не только. Вообще помочь, а то ведёт себя как барыня. Вдруг он подумает, что Маша ленивая? Она пошла ко входу. Анатолий уже разгрузил машину и стоял, привалившись к бревенчатому крыльцу, глядя на закованную льдом водную гладь.

– Тут, наверное, летом от отдыхающих не протолкнуться, – предположила Маша.

– Нет. Летом так же, как зимой. Только свои. Вон, видишь, у нас и причал есть, и лодки.

– Как же это? А пляжники? Или тут купаться невозможно?

– Ещё как возможно. Только вдоль залива к нам от ближайшего населённого пункта особо не погуляешь. Далеко, плюс скалы и камни. Сюда есть только одна дорога, через лес. Вот мы её и перекрыли – скинулись да ворота поставили. Ты видела. Ну, либо морем. Пару раз на яхтах люди приходили, но нас они не беспокоили.

– А возмущённая общественность? Ей же всегда есть дело до чужого счастья?

– Возмущённая общественность об этом месте даже не догадывается, поэтому и не возмущается. Ну что, пойдём в дом?

В доме было прохладно, но намного теплее, чем на улице. Анатолий быстро обежал весь дом, увеличивая температуру электрических радиаторов, и принялся хлопотать у камина.

– Сейчас натопим, будет даже жарко. У меня от камина система воздуховодов в каждую комнату проложена. Ты пока располагайся, осмотрись.

– Во все комнаты заглядывать можно? Или есть одна заветная с ключом? – для порядка поинтересовалась Маша. Мало ли, у человека припрятаны какие-нибудь личные вещи или угол змеиный? Хотя у такого чистюли вряд ли есть змеиные углы.

– Это где мумии невинно убиенных бывших жён?

– Угу. Они. Я мумий до жути боюсь.

– Везде ходи смело. У меня же вообще никакой бороды нет. Ни синей, ни зелёной. А раз бороды нет, значит, нет и мумий.

– Это-то и подозрительно. Не знаешь, чего от тебя ждать. А кто в доме убирается? У тебя тут уж больно чисто, что тоже подозрительно.

– Сам убираюсь. Чего тут убирать? Я вообще стараюсь не пачкать.

Маша тут же вспомнила идеальную чистоту квартиры Анатолия в Купчино. Вот уж никогда не думала, что общаться с мужчиной будет так сложно.

Во-первых, она всё время боится ляпнуть какую-нибудь глупость, во-вторых, опасается, что выглядит как-то не так, не соответствует ему, такому красивому, а тут ещё и в-третьих – как бы не напачкать в его идеальной чистоте. А то решит ещё, что она грязнуха. В-четвёртых, готовить она совершенно не умеет, что тоже не прибавляет ей очков. Ну и самое главное – в-пятых! Это то, что наверняка предстоит где-нибудь в спальне.

Об этом Маша имеет весьма смутное исключительно теоретическое представление и чрезвычайно боится. И вообще, что он о ней подумает, узнав, что она до сих пор девица?

От этих мыслей Маша срочно захотела домой. Но поняла, что деваться некуда, иначе действительно будет выглядеть круглой дурой.

От нечего делать она не спеша бродила по дому, который изнутри оказался гораздо больше, чем думалось снаружи. На лестнице на второй этаж Маша замерла. Прямо перед ней на стене весела огромная фотография. На фотографии было всё в точности как в Машином сне. Дюны, какая-то сухая трава, дом и белые занавески, трепещущие на ветру.

– Где это? – спросила Маша. От волнения голос у неё даже слегка охрип.

– Здесь, – ответил Анатолий, чудесным образом оказавшийся у неё за спиной. Видимо закончил свои манипуляции по разведению огня. – Это я прошлым летом снимал. Мне понравилось, вот, повесил.

– А я думала, это где-то на берегу океана, – Маша не могла оторвать глаз от фотографии. – Где-нибудь в Америке.

– Почему?

– Не знаю. Как же такое может быть? Мне этот дом снился. Правда! Можешь у дяди Коли спросить, я ему рассказывала. Только я думала, такой дом находится там, где я никогда не смогу быть.

– Ну вот. Ты тут. – Анатолий положил ей руки на плечи. – Видишь, как всё просто.

Маша закрыла глаза. Анатолий поцеловал её в затылок и развернул:

– Зови меня, пожалуйста, Толик, а то я от этого «Анатолия» начинаю себя министром чувствовать.

Не открывая глаз, Маша захихикала и кивнула головой.

– Рыжим таким, председателем Роснано. – Она уткнулась ему в плечо.

– Это, как если бы я тебя Марией называл.

– Я когда была совсем маленькая, дядя Коля кино смотрел «Просто Мария».

– Нет. Это была «Рабыня Изаура».

– Нет, «Просто Мария», там еще был архитектор Мендисабаль, я запомнила.

– А тут у нас Мария и Анатолий. Почти Мендисабаль.