Скрижаль альтера - Александра Лисина

Питон отреагировал настолько быстро, что это движение, скорее всего, было рефлекторным. Но в тот момент я об этом не думала и тоже действовала рефлекторно. Иными словами, вместо того, чтобы замереть и дать змею время вспомнить, я все-таки взвизгнула, отвесила ему пощечину и пулей метнулась в ванную, успев захлопнуть за собой дверь.

БУХ!

От мощного удара средняя часть двери буквально взорвалась, осыпав меня градом щепок. Рухнув на пол и закрыв голову руками, я зажмурилась и взмолилась всем богам, чтобы этот кошмар прекратился.

Не помогло.

БАХ!

В дверном проеме послышалось громогласное шипение, и несчастная дверь, отчаянно скрипнув, повисла на одной петле. Мгновением позже она со скрипом отворилась, отчего и без того неслабая паника чуть не захлестнула меня с головой. А когда на полу передо мной нарисовалась огромная тень, я все-таки не выдержала и гаркнула:

— Оставь меня в покое!

Одновременно с этим в наружную дверь тоже заколотили, а из коридора зазвучали встревоженные голоса. Кин, Таль… Но мне было слегка не до них.

— Пошел вон! — снова крикнула я, когда надо мной послышалось шумное дыхание. — Уйди, слышишь?! А то хуже будет!

Что уж могло быть хуже, ума не приложу, а крикнула просто так. Со злости. Однако зависшая надо мной тень, на мгновение застыв, послушно исчезла, грохот в наружную дверь еще какое-то время продолжался, но после того, как змей (если я не ошиблась насчет причины очередного грохота) несколько раз долбанулся башкой уже в нее, прекратился. И лишь после этого снаружи воцарилась нехорошая тишина.

Считая про себя секунды, я сидела как мышь, по-прежнему закрывая рукамиголову и неистово молясь. Но шум больше не повторился. Рэйв, похоже, угомонился. А Таль и Кин предпочли не привлекать его внимания, если, конечно, еще были живы.

Минут через десять, когда приступ паники прошел, а нападать на меня больше никто не пытался, мне стало чуточку стыдно. Сидя у двери и настороженно прислушиваясь к тому, что творилось в комнате, я корила себя за нелепый страх. Раз за разом напоминала, что обещала не бояться. Уговаривала себя вернуться. Упорно повторяла, что это всего лишь Рэйв, который нуждался в помощи гораздо больше меня. Да, он был слегка не в себе. Да, проявил агрессию. Но он и волком вел себя точно так же, пока не опомнился. Может, он вообще не сожрать меня хотел, а пообщаться. Наверное, вместо того, чтобы кричать, с ним, как и советовал Кин, надо было всего лишь поговорить?

Конечно, рассуждать об этом легко, но более или менее меня отпустило лишь минут через пятнадцать. С трудом взяв себя в руки, я все же смогла заставить себя приоткрыть погрызенную дверь и выглянула наружу.

Признаться, я ожидала, что к этому времени вся комната будет заполнена длиннющим змеиным телом. Рэйв поначалу так быстро рос, что за полчаса должен был дорасти до размеров титанобоа, если не больше. Однако, когда я посмотрела в щелку, то обнаружила, что змея там больше нет. Входная дверь оказалась на месте, хоть и изрядно пострадала от ударов. Большое кресло у окна было измочалено в щепы и, по сути, от него осталась лишь погрызенная сидушка. У платяного шкафа напрочь отсутствовала левая дверца и почти вся боковая часть, будто ее корова языком слизнула. А в центре комнаты, в огромной луже воды, беззвучно корчилось чье-то тело, которое я с первого взгляда даже не смогла опознать.

Выругавшись, я со всех ног бросилась туда и, поскользнувшись в луже, со всего маха грохнулась перед молча страдающим альтером. Понять, где у него теперь голова, а где хвост, было невозможно — он менялся с такой скоростью, что это выглядело в тысячу раз страшнее, чем большущий змей с агрессивными наклонностями. Рэйв то становился похож на ящерицу, то обрастал черными перьями. То вытягивался, будто собираясь снова стать змеем, то ужимался до прежних размеров. Менял цвет и структуру кожи. Покрывался с ног до головы то шерстью, то хитином, то чешуей. Порой обращался в совсем уж незнакомых, порой даже кошмарного вида тварей, но это происходило так быстро, что я при всем желании не сумела их толком рассмотреть.

Тут в дверь что-то с силой ударило, и, едва не снеся ее с петель, внутрь влетел всклокоченный Кин.

— Инга! — гаркнул он, с трудом удержав равновесие после резкого торможения. — Прости, дверь заклинило! У вас все в поря… матерь божья!

— Что с ним?! — вскрикнула ворвавшаяся вместе с ним Таль.

Я обхватила руками безостановочно меняющуюся голову альтера и в отчаянии прошептала:

— Не знаю!

— Надо это остановить… ему же н-нельзя так много, — заикаясь, пробормотал мальчик, упав на колени рядом со мной.

— Он расходует слишком много энергии, — сглотнула Таль, присев рядом и осторожно потрогав корчащееся в судорогах тело. — Смотрите, сколько воды. И он безумно горячий.

Конечно. Процесс высвобождения энергии всегда сопровождается выделением большого количества тепла. А еще, если я правильно помню химию, при этом выделяется вода и углекислый газ. Хотя какая теперь к черту разница, что там в действительности происходило? Рэйв умирал у меня на руках, безостановочно переходя из одной формы в другую, и был не в силах это остановить!

— Пожалуйста… — со слезами на глазах прошептала я, прижимая к груди безвольно поникшую голову Рэйва. — Пожалуйста, остановись… хватит… это тебя убивает!

Таль и Кин что-то еще говорили, обсуждали, даже кричали, по-моему, но я уже не слушала. Сидя на коленях в луже холодной воды, я баюкала измученного, стремительно истощающегося альтера и беззвучно плакала, боясь за чужого мужчину так, как, наверное, ни за кого в жизни. И дело было не в том, что без него нам отсюда было не выбраться. И не в том, что кроме него некому было меня защитить. Я просто отчаянно не хотела, чтобы он умирал. И мне было больно думать о том, что его вдруг не станет.

— Таль, гляди! — воскликнул вдруг Кин и, неловко потянувшись вперед, толкнул меня плечом.

С трудом сморгнув безостановочно набегающие слезы, я без особой надежды посмотрела вниз и растерянно замерла, обнаружив, что Рэйв стал меняться намного медленнее.

— Говори с ним! — прошептала Таль, не сводя глаз с альтера. — Говори! Еще! Что угодно, лишь бы он слышал твой голос!

И я, шмыгнув носом, начала говорить. Обо всем на свете. О том, что я боюсь за него. О том, что не хочу видеть его мертвым. О Кине и Таль, о погоде за окном, растекшейся по полу луже и даже о том, как хорошо, что мы живем на первом этаже, ведь после такого потопа к нам не прибежит сосед снизу с воплями, что мы испортили его любимый ковер…

По мере того, как я несла всякую чушь, Рэйв и впрямь почти сумел остановить убивающую его трансформацию. Он перестал отращивать лишние конечности. На его коже снова начала пробиваться черная шерсть. Морда в последний раз сперва ужалась, а потом вытянулась. И через несколько минут на мокром полу вытянулся во весь немаленький рост уже знакомый нам волк. Только истощенный до предела, исхудавший до невозможности, слабый как новорожденный котенок и без сознания. Но все-таки живой.