Пусть не кончается любовь - Джина Джексон

Что же написать? Дэйн отбросил мысли о тривиальных «Ты самая лучшая на свете» или «Спасибо за чудесную ночь». Он остановил свой выбор на самом простом послании: «Ушел на работу. Увидимся позже» – и подписался. Подписываться, правда, было довольно глупо. Кэтлин ведь и так знает, от кого эта записка. Но эта мысль пришла в голову Дэну уже потом, так что он не стал вырывать новый листок и переписывать все заново, боясь разбудить Кэтлин, и, оставив все как есть, вновь вышел в коридор.

Чудо из чудес! Никто еще не поднялся. Дэйн, незамеченный, вернулся к себе, разделся и отправился в душ. Чувствуя себя на вершине блаженства, он намылился и готов был запеть… а ведь он так давно не пел в душе. Он не делал этого с момента…

Глубоко вздохнув, Дэйн переключил душ на холодную воду. Сейчас не время было думать о Бет и о тех днях, когда они вместе принимали душ. Как они тогда хохотали и резвились, словно дети под старым металлическим душем в их крохотной ванной комнате… Они обливались водой, выхватывая друг у друга переносной шланг, намыливали один другого, пока жажда взаимного обладания не одолевала их обоих. Тогда Бет бросала на постель их огромное полотенце, и они…

Дэйн поспешно схватил шампунь и стал намыливать голову, стремясь смыть горестно-сладкие воспоминания. Уже пять лет Бет не было на этом свете, но лицо ее стояло перед его мысленным взором так же четко и ясно, как раньше.

Может быть, пришла пора забыть о прошлом? Дэйн сознавал, что это нужно сделать, но у него ничего не получалось. Он не чувствовал вины за то, что лег в постель с другой женщиной. Проблема была не в этом. Четыре года, что Дэйн пребывал на «Дабл-Би», он вел отнюдь не монашескую жизнь… Время от времени он проводил приятные ночи с женщинами и никогда при этом не чувствовал, что предает память Бет.

Но дело было в том, что к Кэтлин он относился иначе, чем к другим женщинам, с которыми спал. Дэйн не придавал тем встречам особого значения. Женщины это знали и тоже не считали эти встречи серьезными. Их соединяло обоюдное сексуальное влечение. Обе стороны получали удовольствие от секса и прощались без грусти. С Кэтлин все было иначе. Она его зацепила так, как ни одна другая. Влезла ему под кожу. Дэйн не мог бы, расставаясь с ней, сказать, что, быть может, заглянет как-нибудь еще, – как это было у него с другими. С Кэтлин было похоже… на то, что было с Бет.

Эта мысль напугала его, и Дэйн постарался выбросить ее из головы. Он не собирался снова влюбляться и не хотел, чтобы Кэтлин влюбилась в него. Он не был готов посвятить свою жизнь кому бы то ни было. Возможно, он не будет готов к этому никогда. Он должен объяснить это Кэтлин ясно и недвусмысленно. Он почти не сомневался, что она не принадлежит к тем женщинам, которые легко меняют мужчин. Наверняка она ждет от него большего, чем он может ей дать. Ему следует поговорить с ней без недомолвок. Он сделает это сегодня же вечером.

Дэйн выключил душ, вытерся и достал чистую одежду. Побрившись и одевшись, он шагнул к двери и уже готовился ее распахнуть, когда взглянул в сторону кровати. Гладко застеленное покрывало, несмятые подушки, простыни без единой морщинки… Все было так, как вчера утром оставили горничные. Если он ничего не предпримет, они сразу догадаются, что он не спал в своей постели.

Чувствуя себя полным идиотом, Дэйн вернулся, стащил с кровати покрывало, лег и покатался по простыням, чтобы они смялись. Затем он пару раз ударил кулаком по подушкам. Удостоверившись, что теперь постель его выглядит, как обычно по утрам, он, улыбаясь, направился на кухню.

Кэтлин проснулась, нежно обнимая подушку. Она чувствовала себя превосходно. Такого радостного подъема она не ощущала с детства, когда рождественским утром вскакивала с постели, торопясь узнать, что принес ей Санта-Клаус.

Это было так странно, что Кэтлин нахмурилась. Не теряет ли она рассудок? Что особенного в этом утре?

Дэйн! Глаза Кэтлин расширились, она рывком села на постели и заморгала от яркого солнечного света, лившегося сквозь занавески. Дэйн. Она так чувствовала себя из-за Дэйна. Она провела ночь с Дэйном!

Жаркий румянец залил ее щеки, когда она вспомнила, что они вытворяли. Вещи, о которых она знала, но никогда не осмеливалась обсуждать со Спенсером. Ее сексуальная жизнь со Спенсером была довольно скучной, но тогда ее это не волновало.

Однако с Дэйном было все иначе. Она испытала свободу, которой раньше не ощущала, желание угодить ему так, как ему никогда раньше не угождали. Эта ночь пробудила в ней… пылкую страстность, присутствие которой в себе Кэтлин и не подозревала. Дэйн говорил ей, что она бесшабашная. И это был комплимент. А потом он опять доводил ее до новых высот, до исступления, заставляя лучше узнать свое тело. Он обнаружил в нем новые местечки и ласкал их, дразнил, гладил и целовал.

Все это было так прекрасно, что единственным желанием Кэтлин было, чтобы это никогда не кончалось. Но потом их одолело изнеможение, и они заснули. А теперь он ушел, не разбудив ее, не сказав, что отныне все будет хорошо. Не сказав, что любит ее так же сильно, как она его.

Кэтлин окинула взглядом комнату, еле сдерживая слезы. Наверное, у нее маниакальная депрессия. Открыв глаза, она чувствовала себя бесконечно счастливой, а теперь готова была заплакать, потому что Дэйн покинул ее, не оставив…

У изголовья кровати лежала записка. Кэтлин так разволновалась, что рука тряслась, когда она ее брала. Читая написанное, она чувствовала себя девочкой, которой ее дружок оставил записку в школьном шкафчике. Даже то, что в письме было лишь несколько простых слов, без упоминаний о любви и радости, ее не огорчило.

Она выпрыгнула из постели, чувствуя себя снова великолепно. Даже щиколотка перестала болеть. Возможно, это было глупо, но Кэтлин решила сохранить это первое послание Дэйна. Она положит записку на дно шкатулки с украшениями, чтобы никто из горничных ее не заметил. Отперев шкатулку золотым ключиком, который хранился на дне ящика в туалетном столике, Кэтлин взяла из нее коробочку с серьгами.

Положив листок на голубой бархат, она вернула коробочку в шкатулку, вновь заперла ее и убрала ключик на прежнее место.

Затем Кэтлин растерянно уставилась на шкатулку. Никогда не приходило ей в голову сохранять записки Спенсера, а он писал ей бесконечно много – деловые указания, записки насчет свиданий, обедов или благотворительных встреч. Кэтлин хранила письма многих мужчин, с которыми встречалась, но ни одной строчки, написанной Спенсером. Почему она их не сберегла? Неужели Эми была права? Неужели она и в самом деле никогда не любила Спенсера по-настоящему?

Для страховки было решено продержать гостей около главного дома ранчо еще один день. Это объявил Кэтлин Джибби, когда она явилась на кухню к позднему завтраку. Билли организовал азартную игру в подкову на площадке за конюшней, а Сэм повел группу гостей к соснам, чтобы поупражняться в стрельбе из лука. Даже Джесси, всегда очень застенчивая, согласилась показать нескольким парам, как она учит собак ловить брошенный мячик. Похоже, все были довольны.