Новая жизнь 8 - Виталий Хонихоев

нужна всего лишь одна девушка, а у тебя их сотни.

— Не преувеличивай.

— Хорошо, десятки. — вздыхает Хироши: — я хотел с тобой начистоту поговорить, Кента-кун.

— Валяй — соглашаюсь я и забираю у него бинокль: — выкладывай, что там у тебя на душе. Вергилия хочешь сыграть? Земную жизнь пройдя до половины…

— Данте — пошляк — морщится Хироши: — и я… на самом деле терпеть не могу всю эту латынь и теологию. Семья у меня такая.

— Детские травмы? Старшая двоюродная сестра насиловала тебя в детстве и теперь ты не можешь повернуться к девушкам спиной?

— Да ну тебя с твоими приколами — обижается Хироши: — я серьезно.

— Ладно, извини. Слушаю. — поворачиваю голову к нему. Он покусывает губы, видимо решаясь на что-то.

— Понимаешь… вот черт. Как трудно-то — он запускает руку себе в волосы и яростно чешет затылок: — как же это сказать… в общем… я не слепой. И вижу, что между тобой и Натсуми что-то есть. Она стала к тебе совсем иначе относиться. Садится за твою парту… разговаривает. Я не верю школьным сплетням, но говорят, что вы уже видели друг друга без одежды…

— Это все сплетни — машу рукой я: — уж ты то должен понимать.

— Ну… да. Но все же — что у тебя с ней? Вы … Ты ее любишь?

— Хм. — я смотрю в обеспокоенное лицо Хироши и задумчиво чешу подбородок. Здесь у меня должна быть щетина, но пока не выросла, потому удовлетворения от «шкряб-шкряб» никакого. Отращу себе щетину. Что же до вопроса… а и правда, что у меня с Натсуми? Да черт его разберет. Раньше она казалась недоступной льдиной Совершенного Социального Хищника, человеком-загадкой. Девушкой с огромными тараканами, формой и размерами, напоминающими Чужих — с их блестящими, лоснящимися от слизи, гладкими головами и кислотной слюной. Девушкой, которая могла спокойно снять с себя одежду в классе. Умирающей девушкой. И… что же изменилось? Она осталась умирающей девушкой — потому что паллиативная терапия от Бьянки это далеко не панацея и сама Бьянка тоже с тараканами в голове. У нее появилась надежда, да, но умирать она не перестала. Что дальше? Она по-прежнему девушка-загадка, а предполагаемые размеры ее тараканов выросли на порядок. Умная? Порой даже слишком. По-прежнему отстраненная в общении… даже если ты находишься у нее между ног — она все равно где-то далеко от тебя. Даже если ты видел, как она кричит, заходясь в оргазме — ты все равно не понял ее до конца… и даже не поцарапал поверхность. Натсуми словно в вакууме — она не пускает никого близко. Боится? Получается, что Натсуми-тян у нас контрол фрик, ей важно чтобы все было под ее прямым контролем, она не может доверится — ни человеку, ни обстоятельствам, ни судьбе. Потому она и кончает не от физической стимуляции, а от ситуации, где все неподконтрольно… где она — беспомощна и осуждаема, бесправна и не имеет возможности повлиять… эх как все сложно.

— Я? Сложный вопрос — наконец отвечаю я терпеливо ждущему ответа Хироши: — раньше я сказал бы что люблю. Я вообще любвеобильный, люблю людей… как правило. Но с На-тян все сложно. Ее трудновато любить, если ты понимаешь, о чем я…

— Понимаю — коротко кивает Хироши: — и еще я понимаю, что наши с тобой договоренности не влияют… ни на что. И все-таки… все-таки я хотел тебя попросить.

— О чем? Фоточки голой Натсуми скинуть? У меня нет. — признаюсь я. Никогда не понимал этой мании все фотографировать. Надо наслаждаться моментом, а не глядеть на него через объектив камеры смартфона.

— Твоей помощи… или хотя бы невмешательства — серьезно говорит Хироши: — пожалуйста.

— Помощи в чем? — уточняю я и он морщится.

— Ты знаешь в чем. Не заставляй меня произносить это вслух.

— Не, не, не. Это важно. Мысли читать я не умею. Так что если у тебя есть просьба о содействии или невмешательстве — скажи в чем именно. А то потом начнется — мы же договаривались… я бы еще и письменный договор составил, да бумаги нет.

— Зануда ты Такахаси Кента. — вздыхает рядом Хироши и ерзает на месте: — ну хорошо. Будь, по-твоему. Я … скажем так… заинтересован в Натсуми. Нравится она мне.

— Никогда бы не подумал. Ты в классе с ней… не то чтобы дружен, а?

— Ой, да заткнись! Мне вообще нелегко такое дается! Это у тебя все просто — подошел к девушке и сразу такой — ты мне нравишься, давай переспим!

— Не надо утрировать. Хотя… — я задумываюсь: — где-то ты прав. Всегда надо давать понять девушке что ты хочешь, а то вдруг подумает, что ты и вправду домашку решил списать. Не, если у тебя далекие планы по завоеванию руки, сердца и прочих частей тела — обязательно скажи об этом. — я бросаю взгляд на него и вижу, как Хироши снова заползает в свою раковину: — ну извини что перебил. Тебе нравится Натсуми и …

— … ну да. Мне она нравится. — помолчав, выдает он: — и я не знаю, как лучше ей об этом сказать. То есть… вот даже ты считаешь, что я … и все так считают. А я хотел бы чтобы она — знала.

— А чего тут сложного — подошел и сказал. Ты у нас обычно скромностью не отличаешься. Вечно стебешь кого-нибудь, издеваешься и поднимаешь на смех.

— В этом то и дело — вздыхает он: — она подумает, что это шутка. И … среагирует соответственно.

— Шутка ложь, да в ней намек. Не мне тебя учить, Хироши. И вообще, уж от тебя такого не ожидал. Возьми себя в руки и скажи ей… кстати, думаю очень вовремя будет. — я думаю о том, что Натсуми сейчас у нас как раз открыта для экспериментов, а еще нуждается в союзниках. Хироши тут — самое то. Возможно, персональная неприязнь, но тут уж ничего не поделаешь, пусть признается, авось и выгорит у него. Хотя если Хироши станет союзником Натсуми… уж не наплачусь ли я от этих двоих? А… потом об этом подумаю, как Скарлет О’Хара, сейчас у меня голова болит.

— То есть ты мешать мне не будешь? — испытующе смотрит на меня он.

— Кто, я?! Ни в коем случае. Благословляю тебя дерзнуть… но учти, это как с Жароптицевым пером — много, много непокою принесет она с собою.

— Ничего. — наконец улыбается Хироши: — я потерплю.

— Ну и дурак. Впрочем, дело твое. Любить Натсуми…