Отыскать любовь среди холода - Людмила Леонидова

Женя молчал.

— Ты что, меня ревнуешь?

— Да.

— Не волнуйся, Женечка, я его уже не люблю.

— А меня?

— Тебя люблю.

— Повтори еще раз, чтобы я поверил.

— Я тебя люблю. Хочешь по-английски?

На меня стали оборачиваться пассажиры.

— Нет, я понимаю по-русски. Ты подвергаешь себя опасности тем, что ходишь на старую квартиру. Он может интересовать многих. Как со стороны правоохранительных органов, так и с враждебной стороны. Тебе внимание ни тех, ни, тем более, других ни к чему.

— Конечно, я согласна. Но я беспокоилась. У меня с утра сегодня какое-то странное беспокойство.

— Выпей что-нибудь успокоительное.

— Хватит, что Сергей это уже сделал.

— Он был пьян?

— Выпивши.

— Я не понимаю разницы.

— Поживешь в России, поймешь.

— Звони, если тебе беспокойно, я поддержу тебя. Помни, я с тобой.

— Спасибо, буду звонить.

Я посмотрела на часы, нянька должна была вернуться с прогулки через четверть часа. Кажется, я успеваю. Открыли нашу полосу, автобус рванул и уже подходил к конечной остановке.

Во дворе дома оказалось пусто. Значит, нянька с Машей уже вернулись домой. Я поднялась в свой пентхаус. В доме тоже никого.

Я вновь спустилась вниз и поговорила с консьержем.

Он видел через окно, как нянька с Машей в коляске гуляла у крыльца. Как к ним подошла девушка, и нянька, оставив ее с Машей, пошла домой. Жила домработница в нескольких шагах, в полуразрушенной деревеньке, где осталось всего несколько домов под снос. Света в свое время показала мне ее дом. Вскоре на их месте построят такую же, как наша, башню.

Я помчалась к ней домой.

В небольшой деревенской избе уютно топилась печь. Пожилая женщина, сидя на корточках возле открытой дверки, подбрасывала в нее дрова.

— Здравствуйте, — поздоровалась я. — Меня зовут Наташа, я родственница Машеньки. Мама Андрюши.

— А я тетя Дуся, садись. — Женщина показала на стул у стола, покрытого клеенкой.

— Да я на минуту, хочу спросить, где Маша?

— Так ее мама забрала.

— Какая мама?

Женщина подняла глаза от печи:

— Так Машина. Она за ней приехала. Еще утром ребята сказали, когда я пришла: «Ну вот, Машенька, дождалась, скоро за тобой мама приедет». Она и прие… — Тетя Дуся посмотрела на меня странным взглядом и закончила: — Приехала.

— И что она сказала?

— Мама-то? Ну, спросила, из какой мы квартиры. Я ответила. Тогда она и говорит: «Вы, тетя Дуся, идите домой. — Я ей сказала, что меня Дусей звать. — Если понадобитесь, я вас позову». А что, ее нет дома?

— Почему она вас спросила, из какой вы квартиры? Она что, ребенка своего не узнала?

— Так как же ее узнать? Машенька заснула, я ее пледиком закутала, совсем из коляски не видно. Здесь ветер сильный. Пустырь ведь.

— А как мама Машеньки выглядела?

— Чернявая такая, небольшого росточка, вам по плечу.

Я попросила воды. Она налила мне в граненый стакан прямо из ведра.

— Пей, чистая, из собственного колодца.

Я выпила стакан залпом.

— Тетя Дуся, Машеньку, кажется, украли.

— Да ты что? — С испугу она перешла со мной на ты. — Я ведь потом, когда шла домой, подумала, почему мать чернявая, Машуня же совсем белобрысая. — Тетя Дуся, покрывшись капельками пота, тяжело опустилась на стул рядом со мной. — Принеси мне тоже воды.

Я встала, подошла к ведру, что стояло у дверей, зачерпнула в кружку воды и подала няньке.

— Она унесла ее на руках?

Женщина пожала плечами:

— Вроде увезла на коляске… Побежали. — Она схватила меня за руку и вытащила из избы, даже не загасив печь. На ходу она кричала, что сейчас все будет выяснено, потому что на воротах дежурит ее племяш Ванька.

Как меня донесли ноги до ворот дома, не помню. По дороге в голову лезли разные мысли: «Машу украли бандиты, чтобы шантажировать Сережу. Машу утащили по наводке Даши, кто-нибудь от нее».

Последнее казалось наиболее вероятным. Только зачем Даше ее красть? Сергей и так отдаст ее без боя.

Запыхавшись, мы с тетей Дусей добежали до нашего двора.

— Ванька, — увидев парня в камуфляже, заорала тетя Дуся, — видел девку, что взяла у меня ребенка?

— Видел. — Розовощекий рыжий и курносый парень в камуфляже широко улыбнулся родственнице. — Хлипкая такая и кривоногая. Сложила коляску, села в «тойоту» и укатила.

— А ребенок? — крикнула я.

— Ребенка к креслу пристегнула.

— Номер запомнил? — в надежде выдохнула тетя Дуся.

— Не, она же во двор не заезжала.

— Не заезжала, стерва, ведь и правда не заезжала! — снова заорала тетя Дуся. — Я бы на машину внимание обратила и номер запомнила.

Я в сомнении посмотрела на няньку.

— Не сомневайся, у меня сын в ГАИ работает, я про машины все знаю.

— Вот и позвони сыну, она минут десять как отъехала, успеет ее задержать. Она что, украла ребенка? — сообразил племяш.

— Да, гадина поганая, сказала, что мать.

Я вспомнила о пробке на дороге и подумала, что если знать номер, то задержать воровку было бы делом техники, а точнее, профессионализма. Номер бы пригодился. Тетя Дуся уже лезла в кабину охранника и тянула меня следом.

— Подвинься, — приказала она, — где тут у тебя нажимать?

— На что нажимать-то?

— На телефон, Даньке позвоним.

Охранник нажал сам.

— Даня, — запричитала в трубку нянька, — у меня ребенка украли. Как какого? С которым я сегодня сидеть подрядилась. Слышь, Данька, на машине «тойота» полчаса назад увезли. Что, ничего не слышно? Ваня, переключи рычаг на громкую связь.

— Какого цвета «тойота»? — услышала я хриплый голос.

— Золотая, Даниил Борисович, с тонированными стеклами, — подключился к разговору охранник.

— Ванька, это ты, что ли?

— Я, Даниил Борисович.

— Номер, дурья голова, не запомнил?

— Так она, Даниил Борисович во двор не въезжала, у забора остановилась.

— Ты, Ванек, дурья голова, в камере слежения ее посмотри, увеличение сделай и номер мне продиктуй.

Ваня шлепнул себя по лбу.

— Молодец вы, Даниил Борисович, я не сообразил! Вот что значит служба! Ага, Даниил Борисович, нашел. — Он продиктовал номер «тойоты»