Роковой бал - Кристина Додд

– Благодаря вам у меня никогда не было пустых надежд. Я знала, что ни один мужчина не придет, чтобы спасти меня от моего несчастья, ибо кому нужна падшая женщина?

– Ты не падшая.

– Об этом знаем только мы с вами, милорд. – Она приложила руку к груди. – Но я победила. Я выжила, у меня осталось чувство собственного достоинства, и если мечты мои рассеялись как дым, – что ж, такова женская судьба, не так ли?

Он предпочел бы считать ее слишком сентиментальной. Ему хотелось доказать, себе, что ее напыщенный тон – это всего лишь разочарование старой девы. Но никто, даже он – маркиз Блэкберн – не имел теперь власти над Джейн. Глядя ей в глаза, он мельком увидел ее душу, полную муки и благородного страдания.

И, ей-богу, он почувствовал себя виноватым. Он был виноват.

Тут его сестра, как всегда прозаичная, сказала:

– Мисс Хиггенботем, все это очень интересно. Но как в ваших волосах оказался розовый лепесток?

Джейн провела пальцами по своим волосам и тупо уставилась на мокрый лепесток, упавший ей на колени.

– И, мисс Хиггенботем, поправьте меня, если я ошибаюсь, но мне кажется, что ваш корсаж застегнут неправильно.

Джейн накрылась полотенцем и вдруг приобрела совершенно обессиленный вид, как будто этот день с его событиями – и Блэкберн с его постоянной настойчивостью – полностью истощили ее.

Рэнсому захотелось подойти к ней и пообещать, что он никогда больше не причинит ей боли и другим не даст в обиду. Ему хотелось защитить Джейн от падения в грех предательства и в то же время хорошенько отругать за участие в таких преступных действиях.

В общем, рядом с Джейн его раздирали влечение и долг перед страной. Он очень хорошо знал, что она увидит, выходя из библиотеки, но сейчас в нем говорили инстинкты.

– Ей нужен ужин и теплая постель. Где приготовленная для нее комната, Сьюзен?

– Меня не нужно укладывать в постель, как ребенка. Или создавать проблему из моего ужина. – Выпрямив спину, Джейн стала воплощением почтеннейшей дуэньи и учтивой гостьи. – Я могу поужинать с леди Гудридж.

Он ненавидел, когда она так походила на старую деву.

– Нет, не можешь.

– Или если вам будет угодно, я могу поужинать со слугами. Он показал на нее пальцем.

– Джейн, мне ведь может все это и надоесть. На ее лице был написан протест.

Леди Гудридж пришла им на помощь. Своим самым низким голосом – Блэкберн подумал, что ей так легко это дается, ибо так естественно для женщины с ее весом – она сказала:

– По правде говоря, мисс Хиггенботем, вы меня обители, решив, что мой снобизм позволит мне заставить леди вашего происхождения ужинать на кухне.

– Нет, о нет! – с искренним раскаяньем Джейн положила руку на плечо Сьюзен. – У меня и в мыслях не было обижать вас.

– Разумеется, не было, но я считаю, нужно думать, прежде чем говорить. – Леди Гудридж поднялась, и Джейн встала вслед за ней. – Одна из служанок проведет вас в вашу комнату, а Ил-форд позаботится о том, чтобы туда доставили ужин. А вы позаботитесь о том, чтобы он был съеден. Для вас найдется ночной убор, а я лично прослежу за тем, чтобы вас никто не тревожил, – леди Гудридж со значением посмотрела на Блэкберна.

Одиннадцать лет назад сестра говорила ему, что он будет жалеть, что не поступил так, как должен был поступить, и не женился на мисс Джейн Хиггенботем. Сейчас последствиями его некорректного поведения были горечь, разбитое сердце и предательство.

Блэкберну было очень неприятно признавать, что Сьюзен была права.

– Утром, – продолжала леди Гудридж, – Рэнсом отвезет вас обратно к Тарлинам, а я увижу вас у себя на чае на следующей неделе.

Джейн была раздавлена ее самомнением.

– Да, миледи.

Они направились к выходу, и Блэкберн плелся за Джейн, с ужасом ожидая момента, когда девушка наконец увидит ее.

Статую.

Окруженная книжными полками, она стояла под небольшим сводом, как и все произведения искусства в библиотеке леди Гудридж. Джейн даже не представляла себе, как сильно она будет смущена. Но она не могла не смутиться, так как, подобно свету рампы, треклятая вереница свечей окружала пьедестал, на котором возвышался этот проклятый источник страданий юного Блэкберна.

Джейн резко остановилась и замерла с одной ногой в воздухе и закостеневшей спиной. Она смотрела.

Блэкберн отвернулся. В последний раз он видел эту чертову вещь одиннадцать лет назад, на том скандальном балу.

– Я покрыла ее бронзой, – сообщила леди Гудридж светским тоном. – Неплохо, правда? Конечно, не работа мастера. Вам не помешали бы советы профессионала, и потом, вы были молоды, но в остальном скульптура – вылитый Рэнсом.

Блэкберн решительно взглянул на статую. Его сестра была права. Это был он, вернее мальчик, каким он был одиннадцать лет назад. Без шрамов. Надменный. Он посмотрел снова. Грудь, руки и живот были тоже очень похожи. Поразительно похожи, учитывая, что на тот момент Джейн видела только его лицо.

– Красиво, – Джейн не могла сдержать своей гордости.

Набравшись смелости, Блэкберн посмотрел на глиняного двойника и закрыл глаза рукой. Боже мой, эта девушка оскорбила его так, как никто – мужчина или женщина, прежде или после того – не осмеливался оскорбить.

И она все еще не знает этого.

Стараясь не утратить вежливости и хладнокровия, он отвел руку от лица.

– Ты держишь это здесь, Сьюзен, не из любви ко мне. Не пытайся ввести леди в заблуждение.

Приложив руку к груди и отступив назад, словно от высказанного им упрека, леди Гудридж насмешливо произнесла:

– Ну что ты! По правде говоря, я держу здесь эту статую ради моментов, – довольно частых, мисс Хиггенботем, – когда он становится невыносимо заносчивым.

Блэкберн слышал это раньше, и единственное, о чем он мог думать, было: «Не говори этого! Не говори этого!» Она продолжала:

– Тогда я напоминаю Фигги, что у каждого из нас есть свои недостатки.

Гордясь своей прекрасной работой, Джейн смотрела сквозь Сьюзен и ее брата.

– Я не понимаю, миледи. Как может кто-либо, глядя на эту статую, созданную глупой влюбленной девочкой, думать, что у лорда Блэкберна есть какие-нибудь недостатки?

Блэкберн обожал ее. Он обожал мисс Джейн Хиггенботем. Она была единственной, кто оставил его сестру без ответа. Она была единственной знакомой ему женщиной, с которой он хотел бы провести остаток жизни.

Кроме того, он был перед ней в долгу.

– Джейн, против этого нет средства. – Он шагнул и заключил ее строгую фигуру в объятия. – Мне придется жениться на тебе.