Встреча в Пассаже д'Анфер - Клод Изнер

— Мели, кто там? — послышался визгливый женский голос.

— Какой-то месье, — ответила девочка.

На кухне пахло аппетитно. Мальчик, такой же грязный, как его сестра, не сводил глаз со сковороды, в которой что-то стряпала его мать, худая, изможденная, рано постаревшая женщина. Мальчик и женщина враждебно уставились на Жозефа. Паренек показал ему язык, а его мать отвернулась и продолжила свое занятие. Вскоре первый блин шлепнулся на тарелку.

— Кто вы такой, полицейский? Или еще один писака?

— Значит, журналист к вам уже приходил?

— Да, вчера днем, и задал мне кучу вопросов.

— А как он выглядел?

— Вы что думаете, я его разглядывала… Стервятники, вот кто вы есть! Оставьте нас в покое, моего Эвариста больше нет. Что будет с нами, со мной, с детьми, теперь, когда этот лентяй оставил нас? — Она налила новую порцию теста в сковороду и добавила: — Вы, что ли, будете нас кормить? Где же тогда ваша корзина с продуктами?

Дети захихикали, но, дождавшись второго блина, тут же забыли про гостя. Через несколько секунд их тарелки были пусты.

— Счастье еще, что соседи принесли нам яиц, муки и масла. На помощь старших детей я не могу рассчитывать!

Жозеф достал из кармана монету и положил ее на стол.

— Ух ты! Пять франков! — ахнула девчушка и протянула к ней руку, но мать опередила ее.

— Ваш муж часто посещал заведение Луи Фортена? — спросил Жозеф.

— Была б его воля, он бы там и ночевал! Да только Эварист был трусоват и ходил у меня по струнке! Если бы я в пятницу не прочитала то письмо…

— Какое письмо? — спросил Жозеф, вытаскивая из кармана еще две монеты по одному франку.

Мадам Вуазен ответила с неохотой:

— Я его сожгла. — Она прикусила губу. — Не хотела, чтобы муж встречался с этими потаскушками…

— Идой и Сюзанной, Сюзанной и Идой, — затараторили наперебой ребятишки.

— А ну, замолчите! — приказала им мать.

— Письмо было подписано этими именами? Поймите, мадам, это очень важно! Ведь в тюрьму посадили человека, который, возможно, невиновен!

— Вы о Луи? Да, пропади он пропадом, этот жирный боров. Вечно прикрывал Эвариста, когда тот шлялся по бабам! Как бы там ни было, никаких доказательств нет, говорю же, письмо я сожгла!

Мадам Вуазен с вызовом смотрела на Жозефа.

— А другое оставила! — выкрикнул ее сын.

— Заткнешься ты, в конце концов, или нет?! — рявкнула она и взмахнула рукой, собираясь залепить мальчишке пощечину.

— А что, было еще и второе письмо? — Жозеф выгреб из кармана целую горсть мелочи и высыпал ее на стол.

Мадам Вуазен посмотрела на деньги и заорала на детей:

— Чтоб духу вашего здесь не было!

Оставшись с женщиной наедине, Жозеф заявил:

— Имейте в виду, у меня не осталось ни су. Либо вы скажете мне правду, либо я вернусь в участок и сообщу, что вы скрываете важную для следствия информацию.

— Что вы меня пугаете? Если мой рассказ напечатают в газете, результат будет такой же!

— Не беспокойтесь, я подам все так, что вы не будете замешаны в этом деле. У нас, у журналистов, есть свои источники информации…

Мадам Вуазен нахмурилась, сунула руку в карман фартука и извлекла оттуда мятый конверт.

— Вот это письмо. Я ведь не круглая идиотка, понимаю, что извещение от нотариуса надо сохранить.

— От нотариуса?

Жозеф в волнении заглянул в конверт: он был пуст.

— Вот паршивцы, они стащили письмо! — воскликнула женщина. — Ну, я им задам!

— Может, вы запомнили имя и адрес нотариуса? — не скрывая разочарования, спросил Жозеф.

Она пожала плечами.

— Да разве все упомнишь? Там было много всяких слов, я не стала вникать. Думала, вот Эварист вернется…

Она, казалось, только сейчас осознала, что муж не вернется никогда. Но это вызвало у нее не печаль, а озлобленность.

— Говорю же: это вылетело у меня из головы! Я, что, не ясно выразилась? Что вам еще от меня надо?! Явились сюда без приглашения и теперь требуете, чтобы я изливала вам душу?! А ну, убирайтесь!

Жозеф отошел от дома на несколько метров, когда услышал свист. Он обернулся и увидел детишек Вуазена, стоящих в тени крытого гумна. Он подошел к ним.

— Дайте нам монетки, получите письмо! — сказал мальчик.

— А ты, похоже, не пропадешь, малец!

Жозеф пошарил в карманах и понял, что денег у него осталось только на обратную дорогу. Он поразмыслил минуту и решил расстаться с подарком отца — перочинным ножиком с роговой ручкой.

— Это — или ничего, — поставил он ультиматум.

Дети вполголоса посовещались.

— Идет, — сказал мальчик.

Обмен произошел в мгновение ока, и Жозеф вдруг понял, что пожертвовал памятью об отце ради мятого клочка бумаги.

«Маленькие негодники! — пробормотал он. — Да здесь только обрывок! И все же это, возможно, даст нам недостающее звено в цепочке. Интересно, соизволит ли дорогой Виктор оценить мою жертву?»

От письма сохранилась лишь часть:

Месье,

Вам необходимо явиться в пассаж д’Анфер, 20 и обратиться к месье Грандену…

— Вы молодец, Жозеф! Жаль, конечно, что мы не можем прочитать письмо полностью, но теперь я точно знаю, мы на верном пути, — прошептал Виктор, когда Жозеф вручил ему свой трофей в подвале книжного магазина.

Жозеф чуть не задохнулся от возмущения:

— Ах, вот как! Вы меня просто используете, а вся слава достанется вам! Да я при вас, как в штрафной роте! — И он запел:

В штрафной роте мы маршируем,

И нельзя отставать;

Когда разводящий кричит: «Чётче шаг!»

Надо маршировать…[114]

— Ничего подобного, мы ведем расследование на равных.

— Я продрог до костей, может быть, теперь слягу или даже умру, а вы будете почивать на лаврах! Имейте в виду, в случае моей смерти вам придется взять на себя заботу о моих жене и дочери!

— Уймитесь, Жозеф, у меня нет времени петь вам дифирамбы. Повторяю еще раз: мы действуем сообща. И, благодаря вам, расследование продвигается. Ведь мне передали послание, предназначенное Максансу Вине, и это тоже приглашение в пассаж д’Анфер к служащему нотариальной конторы Грандену.

— Вот как?! Значит, всех их связывает какое-то наследство! Я должен немедленно это записать. — Жозеф похлопал себя по карманам и побледнел. — Мой блокнот! Я потерял его! Это катастрофа!