Зона Посещения. Тропами теней - Андрей Альтанов

Тело фиксировало легкую прохладу и странную вибрацию почвы. Руки ощущали шероховатость оружия, его тяжесть и неприятный холод железяки. Слабый ветерок коснулся спины. Он добавил к запахам земли и сырости еще и вонь подгоревшей жратвы. Шум воздушного потока и шелест сухой травы отслоился от пульсации сердца, тишины за спиной и от шума в поселке. Там за импровизированным забором из огрызков рельс гудела пьяная гулянка, велся суровый спор с руганью и рукоприкладством. Через один глаз транслировалась ограниченная прибором зеленоватая картинка ночной оптики, другой глаз охватывал широкую панораму – неровную темноту склонов, светлое пятно неба, движение темных силуэтов, языки костров и свет электрических ламп. Все двигалось и менялось, и лишь вкусовая гамма во рту оставалась статичной, транслируя приятный кофейный смак с коньячным букетом.

Сумерки обволакивали окрестности, но ничего такого странного, что можно было бы воспринять как сигнал к действию, не происходило. Хотя… В зеленом кружочке оптики мелькнул еще один головорез, выбежавший из барака на улицу, чтобы проблеваться. Это был уже третий за последние двадцать секунд. Следом выбежал четвертый и пятый. Началось.

Сначала на тропинке между центральным бараком и кухней упали замертво две шестерки, таскающие жратву и выпивку. Потом один за другим уткнулись простреленными головами в свою блевотину четыре тела, стоящие на четвереньках. Пятый успел вскочить, но тут же опрокинулся навзничь с простреленной грудью. Из соседней хибары в этот момент вышел и, пройдя четыре метра, согнулся от пули в живот еще один головорез, вторая пуля, угодившая в верхнюю часть его туловища, приземлила его недалеко от других остывающих тел.

Я терялся в догадках, что там вытворял «призрак» Арсений, но еще два «пса» выбежали из барака опорожнить свои желудки. Они так и не успели понять, почему их предшественники валяются мордами в грязи. Да и не до того им было. Так они и повисли обмякшими матрасами на досках забора, изливая через ограду содержимое желудков и черепных коробок.

Именно в этот момент в бараке раздались вопли и началась стрельба, но почему-то никто оттуда больше не выходил. Зато из всех щелей народ повалил к самому бараку. Из землянок, юрт и деревянных домиков повыскакивали заспанные бойцы. Полураздетые тела хватали «калаши» с обрезами и, определив источник шума, спешили на помощь своим братьям. Меняя магазины один за другим, я вел отстрел, начиная с крайних бегущих, так, чтобы никто не смог заметить убитого перед собой товарища и понять, что угроза исходит не только изнутри лагеря, но и снаружи. К сожалению, долго скрывать этот факт у меня не вышло.

Бойцы подскочили к бараку и, увидев первых убитых мной «псов», стали озираться по сторонам и что-то орать. Пару глоток мне удалось заткнуть стальными сердечниками, но еще пятеро принялись шмалять из «калашей» и подстволок наугад. Пара ВОГов вздыбили фонтан породы в опасной близости от моей засады. За миг до этого я укрылся за краем оврага. Пришло время тяжелой артиллерии.

Первый «Карандаш»[10]ушел в самый центр вспышек автоматных выстрелов. Вся сбежавшаяся сюда стая «псов» буквально утонула в доброй тысяче осколков. Быстрая перезарядка, и вторая осколочная граната накрыла край поселка, где рядами стоял транспорт. Я уже не видел, пытался там кто-то добраться до байков или нет, мне попросту нужна была уверенность в том, что до них никто не добежит. Третий «Осколок» после небольшой паузы я отправил на дальний край логова, в самое основание склона, где вверх по тропинкам к снайперским вышкам уже взбирались и отстреливались несколько головорезов. Поток осколков окатил склон и задел часть поселка. Тела карабкающихся осыпались вниз, а возле крайних халабуд взвыли раненые бойцы, также решившие подняться на вершины холмов. Осколки от трех выстрелов практически погасили все наружное освещение поселка. Свет валил только из окон барака и бетонной коробки бывшей насосной станции.

У меня остался последний, самый веселый выстрел. Я не стал медлить, и так уже задержался здесь слишком долго. Нужно было срочно менять позицию или, на крайняк, нагло врываться в поселок и выносить там все, что будет шевелиться. Как я и планировал, плоский поросячий пятак «Танина»[11]пробил подгнившие доски главного барака, и граната громыхнула изнутри. Объемный взрыв буквально вывернул строение наизнанку, завалив досками и щепками всю низинку.

Подняв с земли последний из разложенных здесь магазинов, я пристегнул его к «Винторезу». Теперь магазины остались лишь в разгрузке. Прижав винтовку к телу, я скатился по склону. Плюхнувшись в придорожную канаву, на несколько секунд замер, приходя в себя и прислушиваясь к окружающим шумам. По всему поселку разносились лишь стоны и надрывные вопли раненых. Изредка кто-то постреливал в темноту, принимая силуэты бегущих товарищей за врагов. Дыркнул и зарычал двигателем какой-то мотоцикл. Непорядок!

Я приподнялся, прицелился и двумя выстрелами продырявил беглеца. «Урал» пролетел еще несколько метров по инерции, совершая предсмертные кульбиты вместе со своим хозяином, ухнулся о глыбу и заглох. Тут же через ночную оптику я увидел еще нескольких желающих покинуть вечеринку. Три тела на корточках прокрались к мотоциклам и, прикрываясь ими, катили байки к ржавеющему корпусу бульдозера, чтобы уже из-за него стартануть на всех парах. Недалеко они их укатили. Один за другим два бандита вскрикнули и умолкли под завалившимися на них мотоциклами. Третий, смекнув, что дело дрянь, вскочил и попытался убежать под прикрытие раздолбанных осколками лачуг. Споткнувшись о пулю, он растянулся на заваленных доминошными рядами байках.

Я ждал, но больше никто не пытался улизнуть из поселка. Все выжившие окопались в землянках и укрылись в бетонной коробке насосной станции. Самое время переходить к этапу номер два.

Зачистка заняла еще минут десять. Каждая землянка, вне зависимости от того, был там кто или нет, получила по «лимонке», а каждый недобиток – по пуле из ПССа[12]. Наконец поселок погрузился в полную тишину, лишь потрескивало пламя костра и горящих досок барака. Осталось взять штурмом бетонную коробку насосной станции, которая и являлась местным хранилищем добра. Именно там и должно было быть все мое оборудование. Я затаился перед входом и уже собирался выдернуть чеку и закинуть внутрь светошумовую гранату, как внутри послышались звуки борьбы и несколько сдавленных криков. Я отстранился и, присев за бетонным столбиком, навел ствол на прямоугольную дыру выхода.

На пороге появилось окровавленное шатающееся тело. Исполосованный и продырявленный ножом бандит сделал несколько шагов и упал мордой в щебенку. Внутри промелькнул силуэт: кто-то очень быстро пересек простреливаемое пространство и укрылся за железобетонной стеной у самого входа.