Ведьма Ильзе - Терри Брукс

Бек засунул фигурку птички себе под рубаху, и братья послушно пошли следом за дворфом.

Они вышли из Депо Бент и направились в предгорья Вольфстаага. Тени удлинялись, солнце клонилось к западу, и начинало темнеть. Похолодало, наступили сумерки, и на севере появился месяц. Дворф, Квентин и Бек шли мерным шагом, постепенно поднимаясь из долины все выше.

Деревня вскоре скрылась за лесом, и тропинка исчезла, Панакс шел впереди, подняв голову, зорко глядя по сторонам. Он шел уверенно и ничего не говорил братьям. Они тоже молчали, разглядывали лес, слушали, как после вечернего затишья появляются ночные звуки: крики ночных птиц, жужжание насекомых и иногда вздох или фырканье чего–то покрупнее. Страшного ничего не было, но впереди, словно черная стена, грозно высились горы Вольфстааг, и слухи о них заставляли братьев нервничать.

Уже совсем стемнело, когда они добрались до хижины Панакса. Это был небольшой бревенчатый домик, выстроенный на поляне в незаметном месте на самой границе с горами. Рядом пробегал ручей, который братья слышали, но не видели. Деревья плотной стеной окружали хижину и могли защитить в непогоду. Панакс оставил братьев перед домом, а сам вошел внутрь и почти сразу вышел с пращой, заткнутой за пояс, и двусторонним боевым топором на длинной рукояти.

— От меня не отходить и делать все, что скажу, — сказал дворф, подходя к братьям. — Если на нас нападут, защищайтесь оружием, но сами ни к кому не приставайте и смотрите не потеряйтесь. Понятно?

Братья кивнули. «Кто на нас нападет? » — хотел спросить Бек.

Они вышли с поляны, по лесу прошли к горному склону и начали подъем. Дорога ничем не была отмечена, но Панакс явно хорошо ее знал. Он вел братьев зигзагами мимо скоплений валунов, густого кустарника и темных оврагов, все время поднимаясь вверх. Ночное небо было ясным, светили звезды и луна, так что было достаточно светло. Они шли несколько часов и все больше настораживались по мере того, как лес редел, камня становилось больше, а тишина — все глубже. Воздух делался все холодней и разреженнее, и дыхание превращалось в пар. Над головой бесшумно парили тени — вышедшие на промысел ночные хищники.

Бек поймал себя на том, что думает о своей жизни, о своем сокрытом в тумане прошлом. Кто он такой, что друид принес его тогда, много лет назад, к Корану Ли? Наверняка не просто осиротевший родственник, о семье которого никто никогда не слышал. Не просто бездомный ребенок. Кто он такой, что перед ним вдруг появляется Король Серебряной реки, дает ему Феникс–камень и какое–то неясное наставление?

Он поймал себя на том, что вспоминает, как каждый раз, когда он спрашивал у Корана или Лиры о своих родителях, они уходили от ответа. Раньше это не казалось таким уж важным. Конечно, было обидно не получать ответа на вопрос, который его интересовал. Но ему хорошо жилось в семье Ли, и любопытство его не было таким уж сильным. Теперь он думал: не слишком ли многое он принимал тогда на веру?

А может, он создает проблему из ничего и в происхождении его нет секрета — родился в какой–то никому не известной семье и волей случая попал на воспитание к хорошим людям? Может, он пытается разгадать тайны, которых на самом деле и не существует, и его просто смутило неожиданное появление Странника?

Ночь стала еще холоднее и тише, и их продвижение в гору замедлилось. Вдруг впереди в отвесной скале появилась расселина. Они вошли в нее, прошли по узкому ущелью, и перед ними открылась долина. Здесь рос густой лес, и кто обитал в этом лесу — можно было только догадываться. Панакс шел вперед все так же молча. Ущелье расширилось и вывело путников на дно долины. На фоне освещенного луной неба резко выделялся черный силуэт вершин Вольфстаага.

В самой середине долины, на полянке, окруженной со всех сторон высокими вязами, Панакс вдруг велел остановиться.

— Надо будет здесь подождать.

Бек поглядел на окружавшие их со всех сторон тени и спросил:

— Сколько?

— Пока Трулз не заметит, что мы пришли. — Он положил топор и пошел к темным силуэтам деревьев, окружавшим полянку со всех сторон.

— Помогите сложить костер.

Они собрали сухие ветки, кремнем высекли искру, зажгли трут и раздули пламя. Костер разгорелся быстро и осветил полянку, но свет лишь дал понять путникам, как они здесь одиноки. Ветки потрескивали, но ночь вокруг оставалась по–прежнему тихой и таинственной. Дворф и братья–горцы сидели на земле, касаясь друг друга спинами, чтобы согреться и наблюдать с разных сторон. Время от времени кто–нибудь подбрасывал в огонь хвороста, чтобы сигнальный костер не погас.

— Этой ночью его может и не быть в долине, — сказал Панакс, потянувшись, так что юноша согнулся вперед под весом его крепкого тела. — Может быть, вернется только утром.

— Он что, здесь живет? — спросил Квентин.

— Так же как и в остальных местах. У него нет хижины или какого–нибудь лагеря. Он не хранит вещей и даже не запасает впрок пищу. — Дворф помолчал, размышляя. — Он совсем не такой, как мы с вами.

Дворф не стал продолжать, и ни Бек, ни Квентин не стали задавать вопросов. Братья решили подождать и узнать все самостоятельно. Бек, например, все больше склонялся к мысли, что это событие вообще не стоит торопить. Вероятно, будет лучше, если ночь пройдет, настанет утро и ничего не случится. Вероятно, будет лучше, если они прямо сейчас бросят это дело.

— Мне было всего двадцать лет, когда я его встретил, — сказал вдруг Панакс негромко и спокойно. — Сейчас уже трудно вспомнить, как это было, но я был молод, много думал о своем будущем и еще твердо не решил, что хочу быть проводником и жить вдали от людей. Тогда я уже жил один. Я рано ушел из дому, не скучал по нему и возвращаться не собирался. Держался в стороне ото всех, даже от своих братьев, и мой уход, наверное, для всех стал облегчением. — Он взглянул через плечо на Бека. — Я немного был похож на тебя, был осторожен и недоверчив, следил, чтобы меня не обманули, был самостоятелен, но еще мало знал о мире. Я слышал рассказы о Вольфстааге и решил прийти сюда и посмотреть все сам. Я подумал, что раз эти горы пересекают Восточную Землю посредине, то через них ходит много народу и проводник может заработать себе на жизнь. Так что я познакомился с проводниками, но они сильно преувеличивали свое умение. Я совершил вместе с ними несколько переходов и, к счастью, остался жив. Вскоре я начал работать самостоятельно. Решил, что в одиночку у меня лучше получится.

Но однажды я заблудился и не смог найти дорогу обратно. Я обследовал неизвестные мне районы, хотел выяснить, как связаны перевалы, как лучше проходить между ними. Я кое–что знал о том, что живет в Вольфстааге. Знал из рассказов старых проводников и видел сам. Некоторых тварей, конечно, никак не увидеть — если только очень не повезет. Многих можно обойти или отпугнуть, во всяком случае тех, что созданы из плоти и крови. Но от духов и призраков надо прятаться, хотя и этому можно научиться. Но в тот раз я оказался невнимателен. Я заблудился, был в отчаянии и допустил ошибку. — Он вздохнул и покачал головой. — Больно в этом признаваться, даже сейчас. Я забрел туда, куда, как я хорошо знал, ходить нельзя. Думал, что успею проскочить. Но я упал, сильно подвернул ногу и едва мог идти. Приближалась ночь, и, когда совсем стемнело, на меня напал оборотень.