Подарок - Мэри Каммингс

— Итак?

— До того, как вы примете решение, я хочу, чтобы вы знали, что я собираюсь жениться в течение ближайшего месяца. Таким образом, если я поеду туда, то поеду с женой. И еще одно. В случае, если вы примете положительное решение, я хотел бы, чтобы результаты проверки, касающиеся моей будущей жены, оставались абсолютно конфиденциальными и не были известны никому из тех, с кем мне придется работать.

Его собеседник задумчиво поджал губы, продолжая пристально разглядывать Дела, и спросил:

— Не будет ли там слишком скучно для... молодой женщины? Там нет никаких развлечений — не станет ли это проблемой?

— Нет, — Дел слегка усмехнулся, — нет, не станет.

— Что ж — в течение недели вы получите ответ через вашего адвоката, — и кивком дал понять, что аудиенция закончена.

Всю дорогу домой он раздумывал, сказать Карен об этом предложении, или подождать окончательного ответа. Он был почти уверен, что эта должность останется за ним, но... а вдруг все-таки откажут? — и в конце концов решил потерпеть еще неделю.

Ну, а в случае отрицательного ответа можно будет съездить с ней летом куда-нибудь — например, в Париж или Мадрид — чтобы она хоть немножко посмотрела мир. Подъезжая к дому, Дел улыбался — новая идея пришлась ему по душе.

Взглянув наверх, он удивился, не увидев в окнах света — Карен никогда не уходила, не предупредив его. Бегом поднялся по лестнице и открыл дверь.

Его встретила тихая, пустая и темная квартира.

Карен не было.

Дел растерянно огляделся и первое, что бросилось в глаза — отсутствие на привычном месте, в углу, кошачьей клетки из серого пластика. Манци тоже не было видно.

На столе лежал листок, исписанный круглым полудетским почерком. Он схватил его и замер, читая ровные строки:

«Дел, любимый!

Прости меня — я понимаю, как больно тебе сейчас, но иначе поступить не могу. Каждый час, каждая минута с тобой были для меня счастьем, но я с самого начала знала, что это когда-нибудь кончится.

Шесть лет назад я убила человека. Это не было случайностью. Я сделала то, что должна была сделать, и знала, на что иду. Уже много лет я живу по чужим документам, и если это когда-нибудь выяснится, за мной придет полиция.

Я понимаю, что ты слишком привык ко мне, и, даже узнав все это, возможно, не захотел бы расстаться со мной. Но я не могу, не имею права калечить твою жизнь, поэтому ухожу сама.

Прости меня. Если бы моя жизнь сложилась по-другому, я была бы счастлива остаться с тобой навсегда.

Я люблю тебя.

Карен.»

Несколько минут он смотрел на письмо, перечитывая эти строчки и пытаясь осознать написанное. Глупая шутка? Огляделся, пытаясь понять, что же произошло и все еще отказываясь поверить в реальность этого кошмара. Потом сел, положил письмо на стол и обхватил голову руками. Карен... как же так? Почему, за что? Она — убила кого-то? Да нет, чепуха какая-то. Карен...

Сердце, казалось, сейчас выскочит из груди, мысли путались. Карен ушла. Карен больше не будет.

Он не мог сейчас даже заплакать, завыть от боли, которая накатывала волнами, раздирая внутренности — горло было перехвачено судорогой, сжимавшей его, как железный ошейник — и сидел, обхватив голову руками и глядя в одну точку — на исписанный листок бумаги.

Прошло не меньше получаса, прежде чем Дел медленно встал и пошел по квартире, по их дому, по их с Карен дому. Игрушечный тигренок таращился на него со спинки дивана — его она оставила. Светильники — они выбирали их вместе. Ковер. Столик. Все было пропитано знакомым нежным запахом. Скоро он выветрится — и после этого не будет ничего. Только это письмо.

Он снова сел и уставился в глаза тигренку. Тот смотрел грустно и насмешливо, словно говорил: «Что, обоих нас бросили?»

Казалось, в груди скручивается какая-то пружина — все туже и туже, мешая дышать. Дел оглянулся, увидел пустую комнату, темноту за окном, и внезапно ему стало страшно — он вспомнил их первую встречу. Темные улицы, и она там одна — и никого нет рядом, чтобы защитить ее.

Он словно воочию увидел лицо Джейка и вскочил. В голове осталась только одна мысль — где-то там Карен, и он должен ее найти, иначе... иначе просто не будет ничего.

Телефона Томми Дел не помнил, но запомнил дом. Не стал дожидаться лифта, бегом взлетел на третий этаж — и застыл перед запертой дверью, только сейчас вспомнив, что уже почти полночь.

В голове промелькнули слова Карен: «Там всегда кто-то дежурит,» — и он изо всей силы забарабанил кулаком в дверь. Прислушался, — ему показалось, что послышался какой-то слабый звук — и снова ударил, как бы вымещая на двери всю свою боль.

Внезапно дверь приоткрылась и Дел чуть не упал, качнувшись вперед. Первое, что он увидел, был револьвер 45 калибра, направленный ему в живот. Второе — Томми, в руке которого и находился этот револьвер.

— А, это ты, парень, — казалось, толстяк ничуть не удивился — отступил на шаг, давая Делу войти, и немного опустил руку с револьвером.

— Где она?

— Потерял девочку? — вместо ответа спросил Томми, запирая дверь.

— Где она? — растерянно и беспомощно повторил Дел, ему стало ясно, что Карен здесь нет, и надежда, которая гнала его вперед, была напрасна.

— Не знаю, — Томми уловил его недоверчивый взгляд и пожал плечами, — действительно, не знаю, — и тяжело вздохнул.

Вернувшись в кабинет, Томми сунул револьвер в ящик стола, плюхнулся в кресло и кивнул Делу, который вошел вслед за ним — сам не зная, зачем.

— Слушай, парень, налей-ка себе виски да и мне заодно. Раз уж пришел — поговорим.

Дел молча, двигаясь, как автомат, достал бутылку — он помнил, где Карен брала ее прошлый раз. Карен... Он взглянул на диван, словно в попытке повернуть время вспять и снова увидеть ее, свернувшуюся клубочком на этом диване.

Но в комнате были только они двое. Он налил два стакана, удостоился похвалы: «Ну и умница!» и сел напротив Томми.

— Значит, говоришь, ушла девочка, — Томми задумчиво кивнул, как бы отвечая собственным мыслям.

— Ты что-нибудь знаешь об этом?

— Да как сказать... Пожалуй что и знаю, — он снова вздохнул и уставился на Дела своими пронзительными черными глазами, как бы изучая его и не зная, стоит ли с ним вообще разговаривать. — Она хоть сказала тебе, почему уходит?

Дел помотал головой.

— С утра уехал по делам и все как обычно было. А вернулся — в квартире пусто.

— Была она у меня вчера. Всегда такая радостная приходила, я налюбоваться не мог, а тут — смурная какая-то. Я спросил было, не обидел ли ты ее, часом. А она на меня посмотрела, словно я глупость несусветную сказал, и разревелась. Плакала, остановиться никак не могла и все об одном, что ты лучше всех и не имеет права она тебе жизнь калечить. Говорила, что ты на ней вроде как жениться хочешь, да только не пара тебе она, с ее-то биографией. И что с работы ушел из-за нее. Я заикнулся было, чтобы шла домой и не пыталась за мужика его проблемы решать, — сам не маленький, разберется. Вот тут она мне и сказала. Все повторяла, что ты ей верил, а она тебя подвела, — он помолчал, уставившись в стакан, потом поднял на Дела глаза и со вздохом сказал: — Ребенок у нее будет. Так вот.