Космический Волк - Вильям Кинг

– Твоя трансформация проходит медленно и пофазно, – в конце концов услышал он вердикт.

– Это плохо? – спросил Рагнар, у которого все внутри сжалось от тревоги.

– Ответ отрицательный. Как правило, это положительный признак. Тело, которое приспосабливается медленно и равномерно, как правило, благоприятно адаптируется к генетическим имплантатам. Обычно, когда изменения происходят быстрыми, неуправляемыми скачками, мы сталкиваемся с процессом прискорбной деградации.

– Итак, я выживу.

– Я этого не сказал. Любые знамения всегда оставляют место для ошибки. Иногда с кандидатом все месяцами идет хорошо и уже кажется, что он успешно завершил преображение, но затем в последнюю секунду происходит неудача. Иногда кандидаты начинают деградировать, но затем выправляются и приходят в норму. До завершения трансформации окончательный результат предсказать невозможно. Все остается в воле Русса и в руках духов крови.

Рагнар вздрогнул. Он мог бы догадаться, каким будет ответ жреца. Кажется, он все еще может потерпеть неудачу.

Шли недели. Рагнару стало гораздо лучше. Он чувствовал себя так же, как в детстве, когда только-только оправился от багровой лихорадки. Когда он был болен, ему казалось, что он больше никогда не будет чувствовать себя хорошо. Теперь, поправившись, он испытывал глубокую благодарность за ощущение здоровья и силы, которое вернулось к нему. Все виделось теперь более ярким и красочным. В воздухе пахло приятнее, еда была вкуснее. Странная ткань, которая раньше раздражала кожу, теперь дарила ей наслаждение.

Конечно, говорил он себе, все это не просто следствие хорошего самочувствия. Это знак тех перемен, что произошли в нем после Чаши Вульфена. Все его ощущения казались теперь более острыми, а сила и выносливость радовали, как никогда раньше.

Железные Жрецы заявили, что удовлетворены его преображением, хотя, как всегда, добавили несколько таинственных предупреждений, намекнув, что опасность неблагоприятного исхода все еще существует.

Рагнар не нуждался в предупреждениях, чтобы понимать это. Он все еще ощущал в себе дух животного – хотя, по правде говоря, с каждым днем чувствовал себя в его присутствии все комфортнее. Теперь это стало частью его существа; когда потребуется, она даст ему силу и свирепость зверя. Вдобавок она позволяет понимать все, что сообщают разуму изменившиеся чувства. Он чувствовал себя отчасти человеком, отчасти – волком... или, быть может, кем-то большим, нежели тот и другой?

Просто взглянув на других кандидатов, Рагнар мог сказать, что не все из них ощущали то же самое. Возможно, им было труднее приспособиться.

Кьел выглядел измученным. В его глазах стояло странное выражение обреченности, а лицо было мрачным и напряженным. Он все время озирался, как загнанный зверь. Когда он ощущал на себе взгляд Рагнара, то начинал шипеть, словно предупреждая об атаке. Рагнар заметил, что Кьел очень сильно оброс волосами. Они покрывали тыльную сторону его рук и торчали из-за воротника и обшлагов рубашки. Его осанка тоже изменилась. Он согнулся вперед, держа руки низко и согнув пальцы. Рагнар с трудом узнавал в этом диком существе прежнего радостного и доброжелательного Кьела. Однажды Соколиный Охотник рванул за браслет на запястье так сильно, что из разодранной руки хлынула кровь. Что-то в нем напоминало Рагнару волка, попавшего лапой в капкан.

Напротив, Свен внешне изменился гораздо меньше – быть может, потому, что всегда имел диковатый вид. Теперь он скалился на Рагнара, показывая свои новые клыки, а глаза его зловеще отражали искусственный свет сияющих шаров. Если что в нем и изменилось, так это тело – он стал еще шире в плечах и мускулистее. Руки его были теперь размером с бедра Рагнара, а грудь – круглой, как бочка. Рагнар чувствовал, что Свен наслаждается преображением и пребывает почти в мире с тем зверем, что, несомненно, бушует у него внутри.

Почувствовав на себе горящий взгляд, юноша повернулся и посмотрел на Стрибьорна. Беспощадный Череп был неспокоен. Чувствовалось, что он напряжен, как швартовочный трос, туго натянутый на ветру. В нем было что-то дикое, его глаза сверкали безумной яростью, а осанка выдавала готовность в любой момент броситься в драку. Стрибьорн выглядел так, будто готов взорваться по малейшему поводу. Заглянув в его глубокие, похожие на пещеры глазницы, можно было без труда увидеть таящегося там зверя.

Рагнару все еще казалось странным то, что он стал чувствовать настроение остальных и, возможно, улавливать кое-какие их мысли. Это заставляло его испытывать почти неловкость. Может быть, такое умение стало еще одним проявлением происшедшего преображения. Возможно, все они становились все более похожими на волков в стае, способных понимать друг друга иными способами, минуя звуки и жесты. Не исключено, что информация от товарищей передавалась осанкой и запахом – по крайней мере, Рагнар чувствовал, что может унюхать настроение любого кандидата. Странность Кьела имела причудливый резкий запах. Аромат сдержанной ярости Стрибьорна напоминал тлеющее дерево, радостная оживленность Свена – запах эля. Рагнар понимал, что все эти слова – очень неточный способ описания набора ощущений даже для себя самого, но у него не было других слов, их катастрофически не хватало. В его языке не было подходящих терминов и выражений ни для ароматов, ни для различения миллионов едва уловимых нюансов цвета, ни для описания других изменений, которые происходили в окружающем мире каждое мгновение.

Рагнар посмотрел на кандидатов, и его сердце упало. Их осталось так мало. Нильс все еще был здесь, уцелел и незнакомец по имени Микал. Но все остальные куда-то исчезли. Он не представлял, что с ними стало. Где-то в лихорадочно-сонном безумии, которое сопровождало его преображение, он вроде бы различал образы Железных Жрецов, которые входили и уносили кандидатов, превращающихся в монстров или в безумцев, но теперь Рагнар не был уверен в точности этих воспоминаний. Он понимал, что никогда не узнает точно, что же на самом деле произошло в этот период его жизни, и отчасти был даже рад этому. Не исключено, что в это время он совершил некие деяния, которые лучше не вспоминать.

Металлическая дверь со свистом раскрылась, волшебно распавшись на две части. В проеме стоял Ранек при всех своих мистических регалиях. Какое-то мгновение он оглядывал присутствующих, а затем зловеще улыбнулся. То, что он произнес, заставило Рагнара содрогнуться от страха.

– Теперь вас осталось немного. Совсем немного. А скоро может стать меньше. Пришло время для последнего испытания.

Рагнар дрожал. Было холодно и темно, и он был совсем один. Юноша окинул взглядом стылый пейзаж и гигантские горы и понял, что умереть здесь не составит труда. Впервые за многие месяцы он действительно находился в полном одиночестве. Вокруг не было никого на сотню миль. «Громовой Ястреб» уже превратился в маленькое пятнышко, исчезая в тяжелых серых тучах в направлении Клыка.

Рагнара выбросили в снег последним. Остальных уже высадили где-то далеко среди одиноких вершин. Грохочущий Кулак не представлял, что кандидатов осталось так много, пока не увидел их всех, поднимающихся на борт небесного корабля. На «Громовом Ястребе» он насчитал больше двадцати человек. Очевидно, претендентов в Космические Волки привозили из других мест, помимо Руссвика, и размещали во многих раздельных зонах Клыка. Он не знал, почему так делалось, но просто понимал, что это должно быть так. Это единственное объяснение, которое он смог придумать. Впрочем, Рагнар быстро отбросил эти размышления, как не относящиеся к делам насущным. Сейчас ему нужно думать о собственном выживании.