Карающая богиня, или Выстрел в горячее сердце - Марина Крамер

– Ты что, урод, не просек, с кем базаришь? – вскочил Хохол, нависая над сидящим Младичем. – Да от тебя фрагментов не останется, стоит только тебе еще раз открыть свой рот в ее присутствии, я лично тебя порву, запомни!

– Остынь, – велела Коваль, стукнув по столу так, что подпрыгнула посуда, и Женька опустился на диван, продолжая, однако, сжимать кулаки и злобно смотреть на слегка напуганного его выходкой тренера. – Господин Младич, на вашем месте я думала бы все-таки, кому и что говорить, вы же прекрасно понимаете, что этот парень здесь не для мебели. Надеюсь, этот маленький инцидент не испортит наших отношений, правда?

– Простите, Марина, если я обидел вас чем-то, но мы ведь говорили начистоту, так? – Младич поднялся, взяв ее руку и поднося к губам. – Я был рад возможности пообщаться с вами, вы очень интересная женщина. Если когда-нибудь вы сочтете возможным, то мы устроим подобный вечер.

– С удовольствием, Мирко! – очаровательно улыбнулась Марина, тоже вставая. – Вас отвезут в гостиницу.

– Да, спасибо.

– Хохол, распорядись.

Женька вышел из татами-рум следом за Младичем, Коваль села обратно на диванчик и взяла в руки тарелочку с семгой. Тонкий запах свежайшей рыбы возбуждал аппетит, Марина наслаждалась вкусом любимого блюда, и тут явился Хохол:

– Что, наигралась? Поехали домой!

– Поехали. Но орать-то зачем? – согласилась она, не вполне понимая причину праведного гнева.

– Я не ору. Поехали, поздно уже.

Они вернулись в «Парадиз», и Марина направилась в душ, не ожидая подвоха, но когда вышла, то просто обомлела – Хохол стоял у постели и поигрывал ремнем:

– Ну, теперь что расскажешь, красавица? Про футбол поговорим?

– Спятил, что ли? – удивленно спросила она, запахивая халат, и направилась к зеркалу, чтобы разобрать прическу.

Но он схватил ее за руку и, швырнув на кровать, сильно вытянул ремнем по спине. Обожгло так, что Марина зажмурилась и закусила губу. Еще пара ударов убедила ее, что шутки кончились.

– Куда? Я с тобой сейчас разговариваю! Ты вела себя сегодня, как подзаборная лярва, только что ноги не раздвинула перед этим козлом! – произнес Хохол свистящим шепотом, подтягивая к своему лицу ее голову. – Маринка, я не могу этого терпеть, слышишь?

– Женя, пусти, мне больно, – прошипела Коваль, пытаясь ослабить хватку, но тщетно – тот держал крепко.

– Я устал от твоих приколов, ты меня слышишь?

– Ну, накажи меня, – насмешливо предложила она, но Хохол не был настроен на игры, он разозлился всерьез.

– Да, сучка, я тебя накажу, но позже. И не дай тебе бог схлестнуться с этим гастролером – оба пожалеете. Я не посмотрю, кто ты для пацанов, для меня ты – моя женщина, и делать будешь то, что я скажу!

Он оттолкнул ее и вышел, бросив ремень на кровать.

«Да-а, точно – шутки кончились… Это не Малыш с его всепрощением, права была баба Настя – этот и по шее даст, если что…Но, черт его знает, может, со мной только так и надо? Нечего топтать мужика, да еще и прилюдно».

Марина встала и пошла на кухню, где нервно курил Хохол, шагая туда-сюда, от окна к двери.

– Жень… прости меня… – прошептала она, останавливая его и прижимаясь к груди лбом. – Я не хотела, правда, просто так всегда выходит, я даже не могу объяснить… это еще с молодости у меня – стоит только появиться где-то, как сразу вокруг куча мужиков, не знаю почему…

– Да не строй ты из себя овцу, – устало поморщился Хохол. – Не понимает она! Прекрасно ты все понимаешь и знаешь, дорогая моя девочка, – от тебя просто волны идут, до того ты любишь нравиться мужикам и вызывать у них желание!

– И что мне теперь делать прикажешь? – поинтересовалась Коваль, не поднимая головы. – Я с детства такая, от этого только проблемы были, но как изменить это, а? Я не виновата, что мужики ведутся, ведь и ты сам не исключение, вспомни, как мы с тобой познакомились!

– Нечего тут вспоминать – ты с Мастифом приехала к Строгачу, были на тебе белые джинсы в облипку, красная майка и красные лодочки на шпильках, – отозвался он, усаживаясь на стул и увлекая за собой ее, устроив на коленях. – А волосы у тебя были нормального цвета, как у людей, а не как у ведьмы, ты их заколкой подкалывала, так небрежно вроде, но красиво. Потом ты приехала к нам одна, со Строгачом в сауну пошла, я еще тебя обыскивал, помнишь?

– Говорю же, повелся! – засмеялась Марина, уткнувшись носом ему в шею.

– Не спорю – повелся, – согласно кивнул Женька, удобнее устраивая ее голову на своем плече. – А уж потом и вовсе чудо случилось – ты прикатила к нам после того, как Малыш от тебя ушел, Ветка уже с Серегой жила. Ты напилась до безобразия…

Коваль попыталась что-то вставить, но Женька закрыл ее рот рукой:

– Т-с-с! Сейчас я говорю. Ты вломилась ко мне в комнату, совершено раздетая, пьяная, и потребовала продолжения. А я не смог, побоялся. И только в следующий раз, в Египте, набрался смелости прикоснуться к тебе. Балдел от каждой минуты, что был с тобой, от каждого твоего вздоха, от каждого движения, от взгляда… Ты помнишь это, котенок?

– Конечно, помню, Женька, – тихо ответила Марина, дыша ему в шею. – Мне до сих пор стыдно за то, что мы делали тогда…

– Не надо, родная, возможно, именно в ту ночь я понял, что должен быть с тобой рядом. Я никогда не видел таких, как ты, ты ведь не притворялась, не играла, тебе ничего не нужно было от меня, ни денег, ни обещаний каких-то, ты просто хотела меня, и забрала меня – всего…

Да, иногда в любовнике просыпался философ и отчасти даже поэт, и тогда он мог говорить красиво и образно, так, что Марина заслушивалась его речами, забывая о том, кто он на самом деле. Вот и сейчас она развесила уши, как последняя лохушка-пэтэушница, замерла в его руках и наслаждалась каждым произнесенным словом. Хохол поглаживал ее по спине, чуть раскачиваясь на стуле, и Коваль почувствовала, как глаза потихоньку закрываются… Через десять минут она уже спала крепко, как ребенок.

Младич дал Кольке фамилии нескольких футболистов, с которыми Маринин оборотистый племянник за два дня успел встретиться, помотавшись по разным городам, и заключить контракты. Никто не отказался, как ни странно, все приехали. Видимо, авторитет тренера был высок, раз все приглашенные им игроки моментально согласились. На бедного Николая навалилась гора дел – нужно было искать квартиры, так как администратор один не справлялся, нужно было присутствовать на тренировках, выслушивая претензии главного тренера. Словом, парень крутился, как волчок.

Коваль тоже пару раз приезжала на тренировочную базу, наблюдала, так сказать, за процессом. Комбар, переселившийся туда, чтобы не мотаться каждый день, объяснял ей, что к чему, рассказывал про обстановку в команде, про то, что думают по поводу нового тренера игроки.

– Матвей, как думаешь, есть шанс удержаться? – спросила она накануне первой игры, и Комбар вздохнул: