Заноза для бандита - Юлия Гауф

— Не твое дело! А вот ты кто такой? — я испугалась — на улице уже начало темнеть, а двор был, почему-то, пустым, и мы с Давидом были одни около стены дома, на которой даже окон нет! — Мы знакомы то плохо, и ты — преподаватель, но позволяешь себе так разговаривать со мной! Кто дал тебе такое право?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Пожалуйся Андрею. Посмотрим, впряжется ли он за тебя, отомстит ли обидчику! Я в последний раз говорю тебе: оставь Громова, самой же будет лучше!

У меня, наконец, получилось вырвать руку из цепкой хватки мужчины. Я развернулась, и быстро пошла к мусорным бакам.

Что нашло на Давида? И… не он ли звонил мне сегодня?

«Он, конечно, — скривилась я. — Лучше я не буду говорить про это Андрею, Давид того и хочет — сцепиться с ним!»

Я покачала головой, разочаровавшись в таком приятном парне, и начала подниматься по лестнице. Девочкам, пожалуй, тоже лучше не знать, каким неприятным может быть их кумир.

Едва я успела войти в квартиру, и сполоснула руки, как в дверь позвонили.

— Готова, Светлячок? — спросил Андрей.

Бешеный. Держит меня. Крепко, сильно, захотела бы — не вырвалась. А я и не хочу.

Только проснулась — затащил на себя, упираясь тугой эрекцией в меня.

— Поскачешь на моем… — зажимаю Андрею рот рукой, гляжу укоризненно, а затем улыбаюсь.

Да, за эти две недели, что мы живем вместе, излишней скромности я лишилась. Но кое-что осталось с былых времен — мешающее мне.

Или помогающее.

— … скромница, — Андрей схватил мою руку, и накрыл ею свой член. Сжала, ласкающе провела вверх, к головке, приподнялась, и впустила его в себя.

Каждый раз, словно первый. Двигаюсь медленно, наслаждаясь видом его тела подо мной. Мышцы перекатываются, вскидывается мне навстречу. Словно ярость сдерживает, словно будь его воля — взял бы грубо, не заботясь обо мне, утоляя темный эгоизм похоти.

Эти мысли заводят. Покорно лежит подо мной, позволяя мне играть. Такой сильный, такой большой — и в моей власти! Весь! Плавно раскачиваюсь на нем, не ускоряясь, чувствуя негу, разливающуюся по телу. Знаю ведь, что не хватит его терпения надолго…

Точно! Обхватил бедра, бьется в меня, словно до самой глубины достать хочет. Терпение потерял. Снова нежность исчезлала, унесенная этим ураганом, и я покоряюсь. Распирает меня, таранит, подчиняя мое безвольное тело. Лишь бы равновесие удержать, лишь бы удержаться…

Волна накрывает, унося меня в пучину, и рассудок за собой унося, а Андрей все продолжает. Силы закончились, и он торопится, чтобы нагнать меня… нагоняет, стонет сквозь сжатые губы.

Скатываюсь с него, не чувствуя тела. Прохладные простыни остужают разгоряченное тело, снова в сон клонит — всю до донышка выпил, но оно и хорошо. Пусть все берет, что есть — мне не жаль!

Украдкой взглянула на Андрея, и сердце как всегда укололо. Или не сердце, а душу, которая к нему потянулась, как тело мое к нему тянется?

Повернул ко мне голову, мягко улыбнулся, и рукой по моей груди провел.

Приятно.

Вот только научилась я за это время, проведенное с ним, смотреть чуть глубже, и вижу в его глазах то, во что верить не хочется. То, что сквозь напускное проглядывает.

Темная горечь, ярость и расчет.

От меня свои мысли скрывает, или от себя? Иногда и заговорить с ним страшно, боюсь, что прогонит. А уходить я не готова.

Хоть и понимаю теперь, что не навсегда это. Что надоем скоро. Андрей ничего не говорит мне об этом, но я понимаю теперь, что… что-то не так.

Это понимание и заставляет меня впитывать его в себя, вбирать в себя любую, даже самую незначительную мелочь. Чтобы потом, когда все закончится, бережно перебирать в памяти.

Фыркнула от своих мыслей, мысленно обозвав себя курицей, и встала.

— На работу пора. Сегодня на полный день, — сказала я то, что Андрей итак знает.

— Давно пора бросить. Деньги…

— … не проблема, знаю, — закончила я фразу за него. Не удержалась, склонилась над Андреем, и легонько поцеловала в кончик носа. — В универ еще заскочить надо будет на обеде, заявление написать.

— Не пожалеешь? — Андрей приподнялся на локтях, наблюдая, как я расчесываюсь.

— Может, пожалею, — пожала я плечами. — И что теперь, не жить?

Работу я не оставила, хоть Андрей и предлагал. Заходит иногда в кафе, наблюдает, как гостей обслуживаю. Форму мою ненавидит, даже фартук предложил носить, какие у нас в буфете университета носят.

Мне бы совесть позволила жить на его деньги. Не из тех я, кто кричит: «Я все сама!». Но останавливает что-то, словно неправильно это. Словно, если я Андрею позволю себя содержать — уподоблюсь тем девицам из столицы, которые в кошмарах мне видятся.

Да и что мне дома делать? Сидеть, ждать его, и жить лишь тем, что по первому требованию отдаваться ему? Нет, хоть особой гордости у меня, как выяснилось, нет, но не до такой степени.

— Девушка, что посоветуете? — рассмотрев меню, спросил у меня мужчина лет пятидесяти. Крепкий, высокий, жилистый, с идеально прямой спиной… мне бы такую осанку.

Что посоветую? В нормальный ресторан сходить.

— Смотря, какие у вас предпочтения, — дружелюбно ответила я. — Домашнюю вы кухню любите, или фаст-фуд; любите ли мясо, и какое; суп предпочитаете, или…

— Остановитесь, — рассмеялся мужчина. — Вам бы, с вашей дотошностью, в следователи идти!

— Об этом подруга моя мечтает. Не я, — вежливо улыбнулась я гостю. — А посоветовать могу котлеты по-киевски. Вполне прилично.

— Несите. И… компот?

Я бросила на гостя осуждающий взгляд.

— За компотом я могу сбегать в столовую неподалеку, мы не настолько от жизни отстали, — пошутила я.

Столичный дядька, видимо.

Принесла заказ, не забыв прихватить хлебную корзинку, о которой вечно забывала.

— Присядете со мной? Я не зря попросил вас две чашки чая, и два пирожных захватить.

Я оглянулась на Армена, и присела. Наш горячий армянин, как узнал, что я с Андреем — пылинки с меня сдувал, и на все закрывал глаза, хотя раньше разорался бы, подсядь я к клиенту.