Железная леди - Кэрол Нелсон Дуглас

– У нас нет выбора, – весело ответил он. – Я опасаюсь, что развязка дела в Лондоне будет весьма неприятной. Но Ирен озвучила восхитительные вопросы. Принес ли индиец смертельно ядовитую змею – или змей – в каморку Стенхоупа, собираясь убить его? Укусила ли одна из них своего хозяина и сбежала – ты говорила, там были открыты несколько створок окон? Убила ли Ирен невинную свидетельницу? – Годфри рассмеялся и потер руки, подражая своей жене.

– Или… – Ирен выпрямилась с демоническим выражением на лице: – Был ли индиец слугой или даже другом мистера Стенхоупа? Принадлежала ли змея ему, или кто-то, не зная о присутствии индийца и его рептилии, принес собственную, чтобы убить мистера Стенхоупа? И змея-убийца сбежала, использовав свой яд. Впрочем, не важно: сколько бы змей мы ни насчитали в этой сцене, мы явно что-то упускаем. Мужчина был отравлен змеиным ядом… который попал в его организм непонятным образом. Не обязательно через укус рептилии. Интересно, тот ли самый яд был нанесен на булавку, которой укололи мистера Стенхоупа? Инспектор ле Виллар прав: это дело требует участия специалиста по химии. Мне придется убедить инспектора позволить мне проверить, описывают ли работы английского детектива способы введения яда. Возможно, доброму инспектору понадобится корректор для его переводов?

– Ирен, даже ты не посмеешь!

– Почему нет, Нелл? У соперника всегда можно чему-то научиться.

– Вы с Шерлоком Холмсом не соперники.

– Мы определенно не союзники.

– Надеюсь, что нет, – многозначительно произнес Годфри.

Ирен взглянула на него:

– А я надеюсь, дорогой, что ты еще не столь долго обитаешь в Париже, чтобы подцепить французскую национальную болезнь.

– Какую же? – спросил он.

– Стремление к превосходству.

Он ненадолго замолчал. Ирен удивленно подняла одну бровь. Тогда Годфри медленно заговорил:

– Я согласен с Нелл. Ты, будто мотылек, летишь на огонь. Я понимаю, что для тебя это несравненное развлечение, но иногда мне становится не по себе. Не будем забывать об истории с королем Богемии…

– И ты об этом? – Примадонна тоже стала необычно серьезной.

– Не похоже, что он так быстро тебя забыл. Он деспотичный, непредсказуемый человек и испорченный властью правитель. Лучше не провоцировать его на неожиданные действия. Чем глубже ты погрузишься в сенсационное расследование, моя дорогая Ирен, тем больше привлечешь лишнего внимания, а то и выдашь себя.

– О боже, Годфри, ты рассуждаешь совсем как Нелл. Скоро и Казанова начнет меня донимать, требуя вести себя осторожно. Король находится в Праге, а Шерлок Холмс в Лондоне. А я буду в Париже, верно? – добавила она почти кокетливо. – Какой может быть от этого вред? Вам следует больше беспокоиться о безопасности Квентина Стенхоупа и его давнего друга доктора Уотсона. Лучше бы вас интересовали объяснения, которые наш бывший постоялец должен дать всем нам и особенно Нелл.

Взгляды снова сосредоточились на мне, поскольку Ирен опять удалось перевести разговор с разбора ее собственной ситуации на ненужное и слишком грубое вмешательство в мои чувства.

Впереди лежала Англия, покоясь на колеблющейся груди моря. Почему же земля, к которой я стремилась с такой нетерпеливой любовью, столь зловеще поразила меня, когда я увидела меловые скалы Дувра, поднимающиеся призрачными барьерами из плещущего о них прибоя?

Годфри стоял рядом со мной у перил; возможно, его чувства были столь же смешанными, как и мои. Ни один из нас не привык путешествовать без Ирен, и мы оба грустили, но в то же время и чувствовали облегчение, что не приходится беспокоиться за нее.

– Я не забыл, – заметил Годфри.

– Что не забыл?

– Обещание, данное тебе.

– Ой, пожалуйста, Годфри, вовсе не обязательно говорить об этом.

– А вот и обязательно. Не думай, что мы с Ирен тебя не ценим. Ты наш друг, и мы не можем позволить этому человеку злоупотреблять твоим доверием…

– Ничем он не злоупотреблял!

– …или позволить ему возобновить дружбу, а потом столь бездушно покинуть тебя, ничего не объяснив. Джентльмены так не поступают.

– Вряд ли у него был выбор. Если человек, умерший в его комнате, был другом или знакомым, возможно, Квентин опасался, что такая же судьба постигнет и меня… и вас с Ирен, ведь мы пытались ему помочь. В такой ситуации у благородного человека нет другого выхода, кроме побега.

Годфри медленно кивнул:

– Надеюсь, ради твоего же блага, что он остался благородным человеком, Нелл. Но если это не так…

– Тогда мы это выясним, верно? И полагаю, знать лучше, чем… не знать.

Он неожиданно улыбнулся мне:

– Для леди в парижской шляпке, Нелл, ты слишком серьезна. Знаешь, ты действительно изменилась. Стенхоуп прав на этот счет. Теперь ты исповедуешь принцип, которым руководствуется Ирен, а иногда и я, и б́ольшая часть человеческой расы.

– И что же это за принцип? – спросила я, не припоминая, чтобы с моих губ в последнее время слетало что-нибудь глубокомысленное.

– «Знать лучше, чем не знать». Полагаю, скоро нам станет известно куда больше, чем раньше.

– А вдруг доктор Уотсон и есть наш доктор Уотсон?

Серые глаза Годфри неожиданно замерцали, как окружающие волны.

– Тогда у нас в руках окажется фрагмент интереснейшей головоломки, который мы доставим Ирен. Возможно, мы даже ее удивим и сумеем сами сложить картинку, начав со своей стороны.

– Ох, ты правда так думаешь, Годфри? Было бы… чрезвычайно увлекательно, разве нет? Настоящее приключение!

– Да, милая Нелл, так и есть. Не все же моей несравненной Ирен извлекать пользу из своих маленьких хитростей.

Я бы никогда не поверила, что Лондон покажется мне таким чужим, однако он выглядел как небрежный карандашный набросок абсолютно незнакомой местности, по которой мы следовали благодаря волшебному достижению прогресса – хотя самоходный четырехколесный экипаж вряд ли сравнишь с каретой Золушки, появившейся вместо тыквы по воле магии. Почерневшие от сажи дома, казалось, были заштрихованы рукой неведомого художника, а не потемнели под действием атмосферы. В самый разгар летнего дня, в противовес романтической дымке газового света и тумана, улицы с мелкими лавчонками выглядели тесными и безвкусными в отличие от широких парижских бульваров, засаженных деревьями. Неумолчный грохот омнибусов и экипажей и крики уличных торговцев на узких тротуарах быстро вызвали у меня головную боль.

Годфри направил шофера к отелю «Браун».

– Судя по названию, вполне обычное заведение, – прокомментировала я.

На лице Годфри появилась слабая улыбка. Я давно научилась интерпретировать подобную реакцию: он знал нечто такое, что было неизвестно мне.