Боцман. Подводная одиссея - Сергей Зверев

«Бензин! Сливайте бензин!» – что было мочи крикнул Боцман своим товарищам. Коля опять-таки быстро сообразил, что именно имел в виду друг. А речь шла о высокоочищенном бензине, используемом для погружения «Русского витязя». Идея Виталика выглядела резонной, а в сложившейся ситуации даже спасительной. Марат Петрович поддержал ее, и они вместе с Зиганиди направились к СПА. Плахин сделал все необходимое для начала слива. Саблин сверху продолжал наблюдать за японцами и не давал им возможность сократить дистанцию между судами. Едва катер пытался каким-то образом изменить свое положение в пользу заметного уменьшения расстояния, на него тут же обрушивался снайперский огонь. В этом отношении мастерство Боцмана было на высоте. Как в переносном, так и в прямом смысле.

Как только высокоочищенный бензин полился в море, Зиганиди, оставив инженера, отправился в ходовую рубку к Сабуровой. Он объяснил женщине, как следовало подкорректировать курс судна в связи со сливом бензина. Она быстро сообразила, что от нее требуется, и тут же начала действовать, изменяя направление движения «717»-го.

Такэси, несмотря на постоянное возобновление обстрела катера, отказываться от своей задумки не стал. Базука была готова к применению. Только вот на оптимальную точку никак нельзя было выйти. То, что русские затеяли слив бензина, японцы сообразили не сразу. Они видели, что преследуемое ими судно изменило курс. Но восприняли это лишь как попытку оторваться от погони. А то, что таким вот образом русские еще и маскировали слитый бензин, не просекли.

Между тем бензиновое пятно разрасталось, покрывая все большую площадь поверхности моря. Чтобы не допустить образования опасного бензинового шлейфа, который тянулся бы за «717»-м, Плахин вовремя отключил подкачку топлива. Судно ушло на полкилометра от пятна и продолжало увеличивать этот разрыв. Зиганиди подал сигнал Саблину. Тот изменил свое местоположение, переместившись ближе к «717»-му и зависнув над его палубой. Одновременно он прекратил обстрел вражеского катера. У Такэси сложилось впечатление, что у парашютиста закончились боеприпасы. Старлей приказал двинуться в сторону российского транспортника и стал поудобнее размещать на своем плече базуку. Видя это, русские немного выждали, а потом начали действовать. Боцман вновь переместился в положение над морем и выпустил последнюю гранату в бензиновое пятно. Раздался взрыв, а затем громкий хлопок вспыхивающего топлива. Стена стремительно распространявшегося огня возникла между двумя судами. Скоростной катер с японцами несся прямиком в огонь…

– Ну, что там?! Как японцы?! – крикнул Зиганиди, обращаясь к парящему над судном напарнику. Взрыва вражеского катера слышно не было. Коля рассчитывал, что у Виталия получится рассмотреть то, что произошло за огненной стеной.

– Ни черта не видно! – ответил Боцман, наводя оптический прицел. – Сплошной огонь и дымовая завеса! Не ясно, что с ними случилось! Я остаюсь на подстраховке, а вы держите ухо востро!

Сабурова выровняла курс движения «717»-го. Ориентировала его на кратчайший путь к нейтральным водам. Время шло. Огонь, остававшийся позади, постепенно угасал. Очевидных признаков того, что катер неприятеля погиб, не наблюдалось. Однако и свидетельств того, что ему удалось спастись, тоже не было.

– Что с ними могло произойти, если они исчезли, а взрыва не было? – задался вопросом Марат Петрович, вглядываясь вдаль.

– Если честно, мне, как подрывнику, тоже любопытно было бы знать ответ на этот вопрос, – признался Николай. – По идее, их катер должен был по инерции въехать в огонь. А там бы он загорелся и взорвался. Даже если у него оставались малые запасы топлива, то взрыв все равно должен был произойти. К тому же на его борту находилась базука. Ее заряд вполне мог сработать от нагревания. А этого не произошло. Значит, катер мог спастись. Но его нигде не видно. Возможно, японцы плюнули на продолжение погони за нами. Поняв, что им нечего ловить, они отправились восвояси.

– А с другой стороны, – продолжал Плахин. – Катер все-таки мог и погибнуть. У механика могла быть хорошая реакция. Увидев резко появившуюся стену огня, он мог попытаться экстренно развернуть свое судно. А эта попытка могла закончиться неудачно. В том смысле что катер просто перевернулся, получил повреждения и ушел под воду. А мы этого не смогли увидеть из-за дыма и огня.

Едва он закончил свою тираду, как впереди застрекотали автоматы. Послышался рев катерного двигателя. Русские моментально перебежали в носовую часть судна. Прямо навстречу ему мчался все тот же скоростной катер. Саблин вновь изменил диспозицию. Сабурову немедленно оповестили о приближении противника. Да она и сама уже была в курсе дела.

Такэси держал базуку наготове. Механик хладнокровно вел катер на всех парах в сторону русского судна. После того как ему удалось вывернуть свою машину и избежать столкновения с огнем, страх не ощущался. Катер удалось спасти и увести его под прикрытием огненно-дымовой заслоны ближе к нейтральным водам. Впрочем, последнее было идеей самого Такэси. Он был готов к лобовой атаке. Его мало что волновало. Ему хотелось любой ценой остановить и русское судно, и беглецов на его борту. Это был последний шанс получить хоть какое-то оправдание перед начальством. Хотя после наполовину уничтоженной испытательной базы корпорации с ним вряд ли стали бы церемониться. Но для него пресечение побега пленников стало и делом чести, и идеей фикс. Кроме того, было понятно, что скоро предстоит встреча с российской авиацией и военными кораблями. А от них скрыться уже нереально. Поэтому выбор пал лишь на один-единственный вариант – затопить «717»-й и вернуться на пепелище испытательной базы.

Русские едва успели опомниться. Коля и Марат Петрович пытались отстреливаться. То же делал Виталий. Но все было без толку. Такэси, словно заговоренный, стоял с базукой, а пули со свистом пролетали мимо. Оба судна неминуемо сближались. Кайко, поддерживаемый огнем подчиненных, выпустил по русскому кораблю заряд базуки. Оставляя дымовой шлейф, ракета полетела в «717»-й. Раздался сильный взрыв, которым разворотило корму. Разворотило настолько сильно, что образовалась огромная дыра в районе ватерлинии. Японцам было впору радоваться. И действительно сначала старлей, а затем и его люди, ликуя, закричали. Казалось, что поводов для этого имелось предостаточно: выстрел из базуки был точным, из пробитой кормы валил дым и вырвались языки пламени, в пробоину хлестала вода. Все то, о чем господин Такэси мог мечтать. Однако этого ему было мало. Хотелось быть уверенным, что с русским судном покончено.

Кайко приказал механику остановить катер. Это было сделано. Подчиненные не опускали автоматы, держа их направленными на «717»-й. Сам старший лейтенант направил на русское судно бинокль. Транспортник медленно опускался под воду. Самих беглецов видно не было. Он убеждал себя в том, что все они либо уже погибли, либо погибнут через какое-то время. Парашютист еще трепыхался где-то сбоку на буксировочном шнуре. «Слишком много хлопот он нам принес сегодня. Не будем облегчать ему участь. Он явно не сможет избавиться от этого троса. Так пусть уйдет вместе с этим чертовым кораблем на дно!» – размышлял Такэси. По навигатору он справился об особенностях данного участка моря – глубины, течения, донного рельефа и прочем. Оказалось, что русское судно находилось над глубокой впадиной. Если бы оно ушло здесь на дно, то в ближайшее время его бы вряд ли нашли. И это было бы удачей.