Нечаянно беременна, или Не ходите, девки, в тёмную подсобку - Марина Леванова

— Ой, — только и смогла произнести Маша, упираясь ладонями в грудь Артёма; тут же отдёрнула руки, словно обожглась, и сжала их в кулаки, чтобы не было соблазна погладить эту шелковистую кожу.

— Почему ты убрала руки? — шёпотом спросил Артём и потёрся, как кот, щекой о волосы своей пигалицы. — Мне было чертовски приятно ощущать твои пальчики на коже.

— Артём, — едва дыша позвала Мария своего ласкового мучителя.  

— Да, милая, — его губы пустились путешествовать по её щеке, шее, перебрались к уху и принялись ласкать мочку, и прикосновения были настолько лёгкими и ласковыми, что Мария невольно потянулась к нему навстречу. — Я думаю, нам не стоит этого делать, — едва смогла выдохнуть она, окончательно теряя самообладание.  

— Почему? — довольно промурчал Артём у самого её уха, вдыхая головокружительный запах своей малышки. 

“А кстати, и правда, почему? — Мария чуть отодвинулась и серьёзно посмотрела в лицо мужчине. У неё был ответ на этот вопрос, даже несколько: потому что это неправильно; потому что нет никаких чувств, кроме всепоглощающей страсти; потому что мы наверняка никогда не будем вместе; потому что я схожу с ума по тебе и боюсь сгореть. Мысленно перебирала она причины, по которым им не следует сближаться больше, чем уже есть, и вдруг поняла, что всё это сейчас неважно.  

— Я не знаю, — тихо ответила Мария, осторожно коснулась ладонями груди мужчины и легко погладила кончиками пальцев гладкую кожу, потом уже уверенней провела по плечам и наконец обняла его за шею.   

Артём с силой стиснул зубы, чтобы не застонать от удовольствия и не спугнуть её. Но шаловливые женские пальчики с трогательной нежностью начали перебирать его волосы на затылке, и он, не в силах совладать со своими эмоциями, резко притянул пигалицу к себе, вжимая, впечатывая в своё тело. 

— Не играй со мной! — проговорил он, глядя на неё немигающим взглядом.

Маша завороженно уставилась в голубые глаза “дьявола-искусителя” и тихо прошептала: 

— Ни в коем случае! — И сама потянулась к нему, замешкалась лишь на мгновение, чтобы заглянуть в его глаза, но то, что она там увидела, окончательно развеяло её последние сомнения. Она коснулась его губ лёгким поцелуем. 

Артём тотчас жадно накрыл её губы своими, ласково погладил свою пигалицу по спине, словно поощряя к дальнейшим, более смелым действиям. Его руки по-хозяйски забрались под халат и принялись исследовать её тело. Надо признаться, это “исследование” дарило удовольствие им обоим. Он ласкал её тело все смелее и смелее, пока, наконец, не почувствовал, что девушка жаждет близости не меньше, чем он. На миг прервавшись, он скользнул взглядом по её лицу: припухшие влажные губы, затуманенный взор. Артём удовлетворённо кивнул и подхватил девушку на руки. 

— К тебе или ко мне? — почти прорычал он, рассматривая двери обеих комнат.

Мария даже не сразу поняла вопрос: 

— Что? — переспросила она, открывая глаза. 

— Мы идём в твою кровать или в мою? — повторил Артём. 

Мария тут же представила довольное лицо своей подруги, если бы той пришлось наблюдать, как открывается дверь и Артём торжественно вносит её на руках в комнату под радостное Олесино “Гип-гип-ура”, и по-дурацки захихикала; видно, нервное всё это!

— Определённо, к тебе, — с нежностью в голосе проговорила она, теснее прижимаясь к желанному мужчине и целуя его в лоб, щёки, губы, глаза.  

Сказано — сделано! 

Артём ногой открыл дверь в свою комнату, прошёл к кровати и опустился на неё вместе со своей ношей. 

— Как же долго я этого ждал, — прошептал он, нетерпеливо стаскивая с пигалицы жуткий пушистый халат и отправляя его в полёт куда-то в глубину комнаты; навис над ней, пожирая глазами. — С того самого дня, когда ты потеряла сознание и я отнёс тебя на свою кровать. И это была моя самая большая ошибка. — Мария удивлённо округлила глаза. — Да-да, я потом просто не мог здесь спать: чувствовал твой запах и даже, пару раз проснувшись посреди ночи, видел тебя рядом. — Его глаза горели неукротимым желанием, а сердце бешено колотилось в груди. — Маха, я, кажется, одержим тобой!  

“Ха, если бы ты знал, насколько одержима тобой я!” — подумала Мария, но предпочла всё же промолчать. 

Артём нежно поцеловал свою пигалицу в губы, заглянул в её лицо и торжественно выдал: 

— Ты ведь понимаешь, что я теперь тебя не отпущу? 

Мария смотрела в эти потрясающие глаза и не знала, что ответить. “Ну вот что, что это могло значить: не отпущу сейчас, в течении всей этой недели или никогда в жизни?”  

— Ну и пусть, — прошептала она, ничего иного не придумав. 

Артём ухватился за завязки шортиков и потянул вниз. 

— Это нам тоже будет мешать, — твёрдо произнёс он, но пигалица вдруг ухватилась за пояс своих штанов. Артём в недоумении остановился: — Что? Что случилось? 

— Выключи, пожалуйста, свет, — попросила Маша, вдруг жутко засмущавшись; ну правильно: одно дело заниматься такими вещами, будучи полностью одетыми, и совсем другое — предстать в свете ламп перед глазами желанного мужчины совершенно голой.  

— Что-о-о? — возмущённо протянул Артём. — Да ни за что на свете! Хочу видеть тебя. Каждый сантиметр твоего тела. — Приблизил к ней лицо и коварно улыбнулся. — Но я обещаю, что своё трико я тоже сниму.

Ну что на такое скажешь? Правильно — ничего! Нужно просто расслабиться и получать удовольствие. 

Марии снилось что-то светлое и доброе, нежась в тепле чьих-то рук, она улыбалась и чувствовала себя, словно была дома, в безопасности; она пристроила ногу поудобнее и потёрлась щекой о… чьё-то плечо. Медленно открыла глаза и уставилась в лицо самого потрясающего мужчины на свете.

— Привет, — тихо прошептал Артём, одной рукой теснее прижимая её к себе, а другой пытаясь навести порядок на своей голове; его волосы торчали во все стороны, и он снова был похож на растрёпанного воробья, как тогда, в больнице, когда потерял сознание. 

"Ой, мамочки!" — Мария замерла. 

Это только в фильмах девушки просыпаются с утра с укладкой на голове, с макияжем на лице и без запаха во рту, а ещё они всегда одеты в шёлковое бельё и выглядят, как мечта любого мужчины. Вот только она сейчас была совершенно голой, с гнездом вместо причёски, и ей до жути хотелось срочно почистить зубы.

— У-гу, — промычала Маша, пытаясь хоть немного отодвинуться от босса.

Разом вспомнилось всё, точнее, то, чем они занимались всю ночь напролёт. А начали они, как положено, на кровати, затем продолжили в душе, а потом опять вернулись в кровать и ещё долго разговаривали; так долго, что заснули лишь под утро. Если бы кто-нибудь сказал Маше, что она на такое способна, ни за что бы не поверила.

Молчание затянулось. Артём обеспокоенно спросил: