Сентиментальный душегуб - Наталья Александрова

Вряд ли китаец поверит, если он скажет, что убийство его жены произошло по ошибке, собирались убить совершенно другую женщину. Виноват киллер, да и он сам тоже, потому что организация передачи информации была слишком сложной, получилась путаница. Он сказал севшим от волнения голосом:

– Господин Фан, я и не думал отказываться от вашего предложения. Я сделаю то, что вы просите. Хотя это будет трудно. Я имею в виду, непросто будет вычислить заказчика. Ведь в моей организации все делалось для того, чтобы заказчик чувствовал себя в полной безопасности, чтобы сохранилась его анонимность.

– Ничего, – с улыбкой ответил китаец, – вы ведь очень хитрый человек, мы с вами в этом убедились. А на тот случай, если вы намерены поднять вопрос о гонораре, я хочу сказать вам, что эту работу вы сделаете абсолютно бесплатно. То есть за свой счет. Вы уже получили деньги за убийство моей жены, так что будем считать, что заказчик сам оплатит свою смерть. Это будет для вас маленьким уроком. Вы понимаете, что деньги для меня не играют роли, но тут уж дело принципа.

– Я понимаю, – кивнул Николай Степанович, – я и не собирался поднимать вопрос о гонораре.

Китаец холодно улыбнулся:

– Я рад, что мы с вами так хорошо друг друга поняли.

– Меня волнует еще один вопрос, – задумчиво проговорил Николай Степанович, – не возникнет ли тут конфликтная ситуация с «Вратами Шаолиня»? Ведь они могут посчитать, что я перебегаю им дорогу, отбиваю принадлежащий им контракт…

– Можете не беспокоиться. Они не справились с порученной им работой, и к ним будут применены штрафные санкции за причиненный моральный ущерб…

Фан посмотрел на швейцарские золотые часы и закончил фразу:

– Именно сейчас к ним применяют эти самые штрафные санкции.

В ту же минуту невысокий худощавый человек с плоским невыразительным лицом посмотрел на свои наручные часы. У него часы были обыкновенные, недорогие, но очень точные. У него все было такое – скромное, недорогое, незаметное, но качественное и надежное. Убедившись, что наступил «час Ч», он вынул из кармана мобильник, набрал номер и сказал:

– Пошел!

– Есть, Шаман! – ответил молодой голос на другом конце.

Шаман поморщился: велел же парням не называть по телефону никаких имен и кличек. Конечно, он купил новые мобильники специально для этой операции, они нигде не засвечены, их не прослушивают, но тем не менее – береженого бог бережет.

Шаман поднял глаза к небу. Неподалеку на стройплощадке стоял подъемный кран. Строители сегодня были выходные, сторожа хорошо угостили, подмешав в водку приличную порцию клофелина, собаку тоже угостили – мясом с крысиным ядом, бедный зверь валялся в котловане. И теперь по команде Шамана стрела подъемного крана плавно разворачивалась в сторону скромного двухэтажного особнячка, окруженного высоким глухим забором.

Шаман набрал на сотовом телефоне другой номер и повторил то же самое:

– Пошел!

– Есть! – ответил ему хрипловатый баритон.

Из-за угла, тяжело переваливаясь на рытвинах вконец раздолбанного асфальта, выехал бульдозер и, надсадно кашляя мотором, пополз к наглухо закрытым воротам.

Шаман внимательно следил за стрелой подъемного крана. Вот она на мгновение зависла над крышей бывшей стоматологической поликлиники, и от крюка отделились две гибкие темные фигуры. Шаман убрал сотовый телефон в карман и неторопливо двинулся к бульдозеру. Мощная машина развернулась и поехала прямиком на закрытые ворота. Стальной щит бульдозера сорвал створки ворот с петель, и бульдозер вломился на охраняемую территорию. С нескольких точек вокруг особняка по машине открыли огонь, но снайперы Шамана с крыши одного за другим сняли охранников центра. Шаман неторопливо двигался под прикрытием бульдозера, внимательно оглядывая окружающую территорию. Бульдозер поднял стальной щит, закрывая машину и ее экипаж от пуль. Приблизившись к крыльцу, нападавшие оказались в мертвой зоне и стали недоступны для выстрелов обороняющей стороны. Бульдозерист слегка опустил щит, поднял «АКМ» с подствольным гранатометом и метким выстрелом в щепки разнес двери центра. Из кабины бульдозера выскочили трое бойцов и ворвались внутрь здания. Шаман своей неторопливой расхлябанной походкой вошел следом.

Возле дверей лежали два охранника. Один был убит взрывом, второй, тяжело раненный, глухо стонал. Боец Шамана, пробегая мимо, добил его выстрелом в упор в голову. Шаман поморщился: нецелесообразно, лишний выстрел. Раненый уже никому не помешает. По ходу операции он мысленно расставлял оценки своим людям, от их сегодняшнего поведения зависело, кого и как он в дальнейшем будет использовать.

Нападающие вошли в большой тренировочный зал. Занимавшиеся там молодые ребята при звуке выстрелов и взрывов кинулись к окнам, не понимая, что происходит, и теперь в изумлении смотрели на неожиданных пришельцев. Центр казался им воплощением силы, островком безопасности в окружающем враждебном мире, и то, что какие-то неизвестные, с виду не такие уж крутые парни посмели ворваться сюда и ведут теперь себя здесь по-хозяйски, казалось им кощунственным.

– Лечь на пол! – заорал один из спутников Шамана, подняв ствол израильского десантного автомата.

Большая часть ребят послушно выполнила приказ, двое-трое топтались в растерянности, не решаясь на серьезные действия, но считая подчинение чужим ниже своего достоинства, а один парень – коренастый, крепкий, с густыми сросшимися бровями – с криком бросился на пришельцев, размахивая нунчакой. Автоматчик нажал на спусковой крючок, срезав смельчака в прыжке. Он рухнул на пол, хрипя и обливаясь кровью. Это отрезвило остальных сомневающихся и доказало им пользу повиновения – все послушно легли на пол.

Со второго этажа доносились автоматные очереди – бойцы, высадившиеся на крышу, подавляли сопротивление захваченных врасплох защитников центра. Шаман взглянул на часы: надежный человек в Управлении внутренних дел обещал ему двадцать минут невмешательства силовых структур. С начала операции прошло одиннадцать минут. Четыре минуты нужны на отход по тщательно спланированному сценарию. Значит, у него еще осталось пять минут, чтобы разделаться с этим чертовым китайским клоуном Ли Куем.

Шаман распахнул дверь. Бросив через плечо своим бойцам: «Разберитесь здесь, я с этим фраером сам поговорю», – он вошел в комнату.

В комнате было пусто, но Шаман своим феноменальным чутьем понял, что противник здесь. Мышцы на его шее напряглись, лицо и без того всегда болезненно-бледное, приобрело землисто-серый оттенок.

С жутким кошачьим воплем Ли Куй сорвался с потолка, где он висел, вцепившись в балку, как летучая мышь, и рухнул на противника, намереваясь разодрать его железными когтями, закрепленными на запястьях. Но весь его запал, вся бешеная ярость его прыжка пропали впустую: там, где только что был Шаман, Ли Куя встретила пустота, и он чудом смог развернуть свое тренированное тело и приземлиться на ноги. В изумлении оглядевшись, он увидел, что Шаман, бледный и сутулый, стоит в другом конце комнаты, будто и всегда там был.