Перекрестки сумерек - Роберт Джордан

– О Свет! – взорвалась Джолин, швырнув книгу на пол. – Держи себя в руках, Теслин! Если ты некоторое время провела в плену, это еще не значит, что можно распускать нюни!

– Распускать нюни? Хорошо тебе говорить! Давай-ка наденем на тебя ошейник и посмотрим, что ты тогда скажешь! – Рука Тес-лин метнулась к горлу, словно она все еще чувствовала на себе ай'-дам. – Помоги мне убедить ее, Эдесина. Из-за нее на нас снова наденут ошейники.

Эдесина поерзала на кровати, отодвигаясь подальше к стене, – худощавая привлекательная женщина с черными волосами, спадающими до пояса, она всегда старалась держаться в стороне, когда

Красная и Зеленая Сестры начинали пререкаться, а это они делали постоянно, – но Джолин лишь едва взглянула на нее.

– Ты просишь о помощи бунтовщицу, Теслин? Мы должны были оставить ее Шончан! Послушай меня. Ты должна чувствовать то же, что и я. Неужели ты согласишься пойти навстречу большей опасности, чтобы избежать меньшей?

– Меньшей! – взвилась Теслин. – Ты ровным счетом ничего не знаешь о…

Ринна вытянула свою книжку перед собой и выпустила ее из руки, так что та со стуком ударилась об пол.

– Да простит нас милорд, но у нас еще есть наши ай'дам, и мы можем очень быстро напомнить этим девочкам, как следует вести себя. – Ее акцент делал голос музыкальным, но улыбка на губах не касалась карих глаз. – Не стоит позволять им распускаться до такой степени.

Сита хмуро кивнула, соглашаясь, и встала, словно собираясь достать поводки.

– Думаю, с ай'дам мы покончили, – произнесла Бетамин, игнорируя возмущенные взгляды двух остальных сул'дам, – но существуют и другие способы утихомирить этих девчонок. Могу ли я предложить милорду вернуться сюда через час? Они расскажут вам все, что вы хотите знать, без этих глупых перебранок – вот только вряд ли они сделают это сидя. – Судя по ее тону, Бетамин собиралась в точности выполнить то, что сказала. Джолин воззрилась на трех сул'дам в гневном недоумении, но Эдесина выпрямилась на кровати, схватившись за нож с решительным лицом, а Теслин в свою очередь отползла по кровати назад, прижавшись к стене и плотно обхватив себя обеими руками.

– В этом нет необходимости, – сказал Мэт, помедлив. Лишь одно мгновение. Конечно, он не прочь бы увидеть Джолин «утихомиренной», но Эдесина могла вытащить нож, а это в свою очередь переполошило бы весь курятник, независимо от того, как обернется дело. – Что это за «большая опасность», о которой ты говорила, Джолин? Джо-лин! Какая опасность сейчас угрожает нам больше, чем Шончан?

Зеленая, решив, что ее взгляд не производит достаточного впечатления на Бетамин, обратила его на Мэта. Не будь она Айз Седай, можно было бы сказать, что она выглядит обиженной. Джолин терпеть не могла объясняться.

– Если тебе так необходимо знать, кто-то направляет Силу. – Теслин и Эдесина кивнули: Красная Сестра – с неохотой, Желтая – весьма решительно.

– В лагере? – встревоженно спросил Мэт. Его правая рука поднялась сама собой, схватившись за серебряную лисью головку под рубашкой, но медальон не был холодным.

– Нет, – ответила Джолин так же неохотно. – К северу, далеко отсюда.

– Гораздо дальше, чем любая из нас должна была бы почувствовать, – вставила Эдесина с оттенком страха в голосе. – Количество саидар, которое там используется, должно быть огромным, невообразимым. – Она замолчала, встретив неприязненный взгляд Джо-лин, которая, повернувшись к Мэту, продолжала изучать его, словно решая, как много можно ему сказать.

– На таком расстоянии, – продолжала она, – мы вряд ли ощутили бы, как направляют Силу Сестры в Башне. Это были скорее всего Отрекшиеся, и что бы они там ни делали, нам стоит держаться от них как можно дальше.

Мэт немного поразмышлял; наконец он произнес:

– Если это далеко, то будем придерживаться первоначального плана.

Джолин пыталась было продолжать спор, но он не стал слушать. Стоило ему подумать о Ранде или Перрине, как в голове сразу поднимался цветной вихрь. Он предполагал, что это одно из свойств его как та'верена. На этот раз у него не возникло мысли ни об одном из его друзей, но цвета неожиданно вспыхнули в его мозгу – целый веер, состоящий из тысяч многоцветных радуг. На этот раз из них почти составился образ – он смутно увидел нечто похожее на мужчину и женщину, сидящих на земле лицом друг к другу. Видение мгновенно исчезло, но Мэт уже знал, так же твердо как и свое имя: это не Отрекшиеся; это Ранд. И он не мог не подумать: интересно, а что делал Ранд, когда остановились кости?

Фурик Карид сидел, уставившись невидящим взглядом на свой письменный стол с разбросанными по нему бумагами и картами. Оба зажженных светильника стояли на столе, но они больше не были ему нужны. Солнце уже коснулось горизонта; однако с тех пор как Карид пробудился от беспокойного сна в своей комнате в гостинице «Странница» и вознес обычные молитвы Императрице, да живет она вечно, он лишь натянул халат темно-зеленого имперского цвета, который некоторые упорно продолжали называть черным, сел за стол и больше не сделал ни единого движения. Он даже не стал бриться. Дождь прекратился, и Карид подумал, не приказать ли Аджимбуре открыть окно, чтобы впустить немного свежего воздуха. Чистый воздух прояснит ему мозги. Однако за последние пять дней дожди часто сменялись непродолжительными обманчивыми затишьями, которые кончались внезапными сокрушительными ливнями, а его кровать располагалась между двумя окнами. Давно уже надо было приказать, чтобы его матрац и постельное белье вывесили на кухне просушиться.

Тонкий писк и удовлетворенное ворчание Аджимбуры заставили Карида поднять голову: в руке у низкорослого жилистого слуги был длинный нож, на острие которого безвольно болталась крыса величиной с котенка. Это была не первая крыса, убитая Аджимбу-рой в этой комнате за последние дни, и Карид полагал, что подобного не случилось бы, если бы Сеталль Анан оставалась хозяйкой гостиницы, хотя крысы в Эбу Дар, по-видимому, сильно расплодились в преддверии весны. Аджимбура, улыбавшийся сейчас одновременно мрачно и удовлетворенно, и сам слегка походил на сморщенную старую крысу. Проведя более трех сотен лет под властью Империи, племена холмов Кенсада до сих пор оставались лишь наполовину цивилизованными – и менее чем наполовину укрощенными. Мед-но-рыжие волосы слуги, в которых проглядывали седые прядки, были заплетены в спускавшуюся до пояса толстую косицу, которая могла бы послужить хорошим трофеем, если бы он вздумал вернуться в свои предгорья, чтобы пасть там в одной из бесконечных стычек между многочисленными племенами или отдельными семьями. Он не пил ни из какой посуды, кроме своей оправленной серебром чаши, при ближайшем рассмотрении представлявшей собой не что иное, как верхнюю часть человеческого черепа.

– Если ты собираешься ее съесть, – сказал Карид, словно здесь могли быть сомнения, – потроши крысу на конюшне, и так, чтобы тебя не увидели. – Аджибура ел все, кроме ящериц, которых в его племени не разрешалось употреблять в пищу; причин такого запрета он никогда не объяснял.