Вторая попытка - Меган Маккаферти

— Ты должна чаще навещать ее, — сказал он, обернувшись ко мне полностью.

— С чего ты взял? Может быть, я каждый день прихожу, когда тебя нет, — ответила я. По моей просьбе Линда ознакомила меня с его расписанием, так что я знала, когда можно было приходить без опаски.

— Потому что ты не приходишь.

Я покраснела. В самом деле, я приходила к Глэдди только один раз после Дня благодарения.

— Глэдди сказала мне, она вообще многое мне рассказывает.

Прежде чем он смог сказать еще что-то, Брэнди показала нам нечто, похожее на жирный сандвич.

— Что это такое? — громко спросила она. Никто не ответил, но это ее не смутило. — Верно! Кусочек реальности! Реальный женский презерватив, вот что это такое!

Пока Брэнди сыпала обвинениями в адрес альтернативных форм контрацепции, я пыталась представить себе, о чем разговаривают Маркус и Глэдди. Очевидно, нечеловеческое обаяние Маркуса побуждает Глэдди снова и снова рассказывать ему то, о чем я тоже пытаюсь ему сказать, точнее, пыталась. До того как узнала его получше. Но Глэдди? Она беззащитна. Мне остается только надеяться, что Маркус не принимает настолько всерьез откровения девяностолетней маразматички. Или наоборот.

Кто-то решил помериться силами с Хай…

ПРЕДПОЧТЕНИЯ КАКОЙ СИСЯСТОЙ ЧИРЛИДЕРШИ СМЕСТИЛИСЬ С ЕЕ ПРИДУРКА-ДРУЖКА НА НОВОЯВЛЕННОГО ГИТАРНОГО БОГА?

МЭНДА!!! И Маркус!!!

МАРКУС!!! И Мэнда!!!

— Ты собираешься бросить меня ради этого долбанного гитариста? — орал Скотти перед уроком здоровья и сексуальности.

— Скотти! Прекрати быть таким самодовольным самцом! Я не потерплю ни морального, ни физического давления на себя.

— Собираешься?

— Прошу тебя.

— СОБИРАЕШЬСЯ?! — заорал он, хватая ее за руку.

— Если я и брошу тебя, то ради человека, который лучше чувствует женщин! — Она укусила его за руку и побежала в класс.

Я думаю, что, слушая в течение сорока минут, как Брэнди распинается о фаллопиевых трубах и крайней плоти, Скотти и Мэнда достаточно разогрелись и приготовились помириться. Как только урок закончится, они непременно уединятся, чтобы довольно злобно потрахаться, а остаток дня будут ходить, держась за руки.

Однако я не была полностью уверена в том, что Мэнда не увлечена Маркусом. Но ничего не могла с собой поделать и спросила его об этом.

— Я не получал письма, — ответил Маркус. — Думаю, я не вхожу в круг респондентов.

— Гм. Какое письмо? — спросил меня Лен.

На сей раз послание со «Дна Пайнвилля» Лен не получил, а я ему тут мозги конопачу. Девушка называется.

— Со «Дна Пайнвилля».

— И что там было?

— Ну, среди прочего то, что Мэнда хочет Маркуса.

— Мэнда хочет тебя?!

Голос Лена дрогнул от ужаса. Что? Как только дела пошли в гору, Мэнда собирается внести в группу разлад? Может быть, она — вторая Йоко Оно?

Маркус пожал плечами.

— Почему она должна, гм, хотеть тебя?

— Ну так получилось, — лениво протянул он..

— Но она же тебя ненавидела.

— Так получилось, — снова протянул он, зевнув.

Разумеется, так получается все время. Девочки сначала ненавидят тебя, потом хотят. Ничего особенного. Зевок. Эти девочки, которые сначала ненавидят, потом хотят, потом снова ненавидят тебя, так утомляют. Так устаешь от них, от ненависти, от желания, потом снова от ненависти, что хочется просто завалиться спать. А если Мэнда или кто-нибудь из этих девочек ждут тебя под одеялом, то проще трахнуть их, чем объяснять, почему не хочется. Трахнуть и забыть. Зевок. И комнату прибрать для следующей девочки, которая тебя хочет.

Господи. Мой дневник нужно пустить на растопку.

Быстро сменим тему: я была удивлена, что мои отношения с Леном не угодили в рассылку. Но потом я поняла, что парочка ботаников — это не бог весть какая новость.

Кто бы ни писал это, он кое-что смыслил в технологии. Я спрашивала отца об этом, однако мое любопытство было лишь наполовину попыткой наладить с ним отношения. Мать с тревогой наблюдала за тем, как мы не разговариваем друг с другом, считая виной всему «тот глупый кросс», нанесший «непоправимый урон отношениям отца и дочери».

Это звучало так:

— Пап?

Молчание.

— У меня к тебе технический вопрос.

Невнятное бурчание.

— Насчет компьютеров.

— Ну что еще? — спросил он горько, его голубые глаза померкли. С того самого трагического дня дочь методично разрушает его мечты.

Я рассказала ему, что «Дно Пайнвилля» анонимно посылает письма с публичного компьютера, и администрация не может вычислить автора, и бла-бла-бла.

Отец слегка оживился и начал сыпать терминами типа «перенаправленный маршрут», «свободный прокси» и «удаленные логи», пока у меня в глазах не потемнело.

Затем я поблагодарила его и вышла из комнаты, понимая в ситуации не больше, чем до этого. Если бы объяснение папы не было таким длинным, я бы, возможно, что-нибудь и поняла, но сейчас я вынесла только какие-то крупицы знания, что все же лучше, чем ничего. Кто бы это ни делал, он выполняет свою домашнюю работу. Возможно, это тот же человек, которого мы должны поблагодарить за перепуганное расписание в сентябре, что привело только к дополнительным двум неделям в июне.

Кто бы это мог быть? Я уже вычислила двоих из нашей школы, кто был достаточно умен, чтобы взяться за это. У Лена есть соображалка, однако он никогда не поставит под угрозу поступление в Корнуолл. И Маркус любит розыгрыши, но он тоже, как и я, не дружит с техникой. Да и по правде, «Дно Пайнвилля» — не в его стиле.

Все, что я знаю, это: если Маркус и Мэнда будут вместе, моя жизнь потеряет всякий смысл.

Я очень устала. Помимо возможных шур-мур Маркуса и Мэнды, сложностей с подачей документов, «Тупоголовых девиц», я еще стала чьей-то девушкой. Кранты.

Я не собиралась это читать. Я не собиралась сдаваться. Это продолжалось три дня.

В первый день Бриджит еще пыталась уважать мои чувства и не особенно много распространялась об этом.

— Джесс, это не так плохо.

— Прекрати! Я ничего не хочу об этом слышать.

— Ладно, — отозвалась она. — Но тебе и правда незачем расстраиваться. Тут все приукрашено.

— Ни единого слова!

— Хорошо.

Все это было бессмысленно, ведь Сару-то не заткнешь. Даже она умудрилась потрясти меня в очередной раз, заявив, насколько герои «Тупоголовых девиц» не похожи на свои прототипы.