Попаданка для принца демонов - Светлана Волкова

Не перебивая, я слушала долгую тираду методистского профессора. Молча смотрела ей в глаза, думая, неужели однажды я стану такой же одержимой, как она.

Я смотрела на Ингрид, разлученную с любимой семьей. На ее снисходительную усмешку. Когда-то она отчаянно сопротивлялась насилию над собой. А теперь ей смешно вспоминать об этом. Должно быть, считает свою тогдашнюю борьбу глупостью.

К горлу подкатила тошнота. Я больше не хотела говорить с Дилайлой о холионе. Я уже ни о чем не хотела говорить, ни с ней, ни с остальными. Я не хотела их видеть, слышать, находиться под одной крышей с ними и дышать одним воздухом.

Развернувшись, я пошла прочь. И не обратила внимания на хищный взгляд Рогриха из-за плеча моего… хозяина. В их сторону я тоже не хотела смотреть. От них меня тоже тошнило, но от землянок еще больше.

Демоны это демоны, а тут земные женщины, продавшиеся им или принужденные силой. Результат у всех один: стертая память, как у манкуртов Чингиза Айтматова.* Уничтоженные земные привязанности; чувства, потерявшие значение.

— Алена, ты куда? — понеслись мне вслед женские голоса, и все присутствующие в зале обернулись на крики. — Алена, подожди, вернись!

*Дети или взрослые люди, похищенные врагами, и под пытками или психологическим давлением забывшие свои корни и происхождение, принявшие образ жизни и ценности врагов. Слово используется в романе Чингиза Айтматова «И дольше века длится день».

Я шла куда глаза глядят, не оборачиваясь на женщин, счастливых в своем донорстве. Не думала, куда я надеюсь добрести. Куда меня отсюда выпустят.

Жилистая рука ухватила меня за плечо. Я не стала оборачиваться, и так понимая, кто это.

— Что они тебе сказали? — прошипел разгневанный голос Дораха.

— Ничего плохого, — процедила сквозь зубы, не поворачиваясь к нему лицом. — Только хорошее. Как им хорошо со своими замечательными хозяевами. Какие блага они имеют, отдавая вам холион. Как они забыли свою земную жизнь, предали семью. А главное, какие расчудесные у них метки на плечах. Сказали, я тоже скоро увижу свою… когда больше вашей спермы, пота, слюны смешается с моими. Впитается в кровь. Вот такое счастье меня ждет. И вот что ждет Марину, когда Каэрх принудительно заклеймит ее, потому что она никогда не отречется от мужа и детей!

Дорах развернул меня к себе. Я опустила голову, не желая смотреть на лицо Альберта и жуткие глаза. Еще одна жертва демонского всевластия и безнаказанности.

— Когда ты узнаешь, зачем это нужно, поймешь, что у нас просто нет выбора. Нельзя по-другому. Слишком высока цена.

— А я узнаю? — фыркнула. — Они никто не знают. Им всем плевать. Главное, что они имеют с вас за холион.

— Ты — узнаешь, — непререкаемо заявил Дорах.

Я с силой выдрала запястье из тощей костлявой руки.

— А я уже не хочу. Мне плевать. Какая разница, что там за холион у вас и что он делает. Мне уже все равно. Вам нет оправдания. Ничто не может оправдать разрушение чужих семей, чужих жизней.

— Алена. Давай поговорим дома. Я расскажу тебе правду, которую ты так хотела знать. Здесь не место для разговоров.

— Чем вы меня слушаете? — выкрикнула я. — Мне уже неинтересно все, что вы можете сказать. Я видела своими глазами. Их, — мотнула головой в сторону стайки доноров-манкуртов. — Я не хочу уподобиться им. И моя подруга не хочет. Но вы не даете нам выбора. Что вы можете мне сказать?

Черные глазницы напряженно сощурились. Хотела бы я поверить, что мое возмущение проняло Дораха. Но принц смотрел через мое плечо. За спиной раздался голос:

— Ай-яй-яй, дядюшка, я думал, ты держишь своего донора под контролем. Разборки, выяснение отношений на королевском балу — как вульгарно! Как по-человечески!

— Все под контролем, Ристарх, — холодно ответил принц. — Алена слегка переволновалась от общения с другими донорами. Я применю внушение, чтобы успокоить ее.

— Нет!

Ледяная паника разлилась по жилам.

— Я не хочу! Не надо внушения!

— Иди сюда.

Дорах протянул руку. Хотелось с силой ударить по ней, но я сдержала себя. Шагнула к «хозяину», которого жаждала помножить на ноль. И тут Ристарх крепко сжал мое плечо.

— Я приглашаю Алену на танец.

Дорах рывком подался вперед, будто желал врезаться между мной и Ристархом. Король хищно оскалился.

— Мы изволим пригласить на танец Алену, донора класса А, принадлежащую принцу Дораху.

Ритуальная фраза, которой монарх обозначил свой статус и свои права. Дорах не мог помешать, как бы ни жаждал.

Ристарх притянул меня к себе. Свободной рукой подал знак музыкантам. Заиграла бойкая музыка, и король закружил меня в танце. То и дело передо мной мелькало лицо Дораха, бледное как полотно.

— Ваше величество, — проговорила я. — Что должно произойти, чтобы донора низкого класса отпустили на Землю?

— Ты о своей подруге? Зачем ей на Землю? Каэрх отбил ее у брата, обращается с ней мягко. Отвел положенный срок на согласие. У нее все в порядке.

— Не в порядке! — выкрикнула я, сбиваясь с линии танца. Жестким, неприятным рывком Ристарх вернул меня в нужную позицию.

— Не дергайся, Алена. Это мой любимый танец. Не люблю, когда мне портят удовольствие.

— Ответьте на мой вопрос! В каких случаях для доноров делаются исключения, отпускают их на Землю?

Ристарх ухмыльнулся.

— По особому распоряжению короля. Все что угодно может свершиться по монаршей воле. Но ни я, ни мой дядюшка ни разу не распоряжались вернуть донора на Землю.

— Что я могу сделать, чтобы вы отпустили мою подругу?

Ухмылка Ристарха расползлась шире.

— Любишь брать быка за рога? Твои предложения?

Я с шумом выдохнула воздух. По телу струился ледяной пот. Неужели я сейчас скажу это? Неужели я готова на это?

— Я могу дать согласие. Вашему брату не придется клеймить меня. Он будет получать от меня намного больше холиона, чем принудительно.

Меня все равно ничто не спасет. Демоны отпустят меня разве что если им будет грозить новая война с ангелами. Пусть хотя бы Марина вернется домой, к семье.

Ристарх покачал головой.

— Его метка уже проявляется на тебе. Не слишком отчетливо. Эфемерно… Но она есть. Как только она закрепится, холион потечет от тебя в полной мере. Ему не придется ставить клеймо.

Яростно стиснула зубы. Проклятый принц обложил меня, как кабана в засаде… Неужели придется опустить руки, смириться?

И вдруг вспомнила кое-что. Дорах требовал, чтобы я молчала о белой комнате. Может, это компромат на него?

— Я могу кое-что рассказать о нем. И об ангеле.