Коварная красота - Мелисса Марр

— Я хочу видеть короля Лета.

Он положил журнал на колени.

— Чего?

Айслинн расправила плечи. Быть настойчивой — сказать легко, а вот сделать... И все же сделала еще одну попытку:

— Я хочу видеть Кинана. Он ждет меня. Я... — Следующие слова дались ей с большим трудом. — Я его новая девушка.

— Тебе сюда нельзя, — проворчал он. Но дверь открыл и сказал стоявшему за ней мальчику со львиной гривой: — Беги передай Кинану, что пришла... — И глянул на нее.

— Эш.

— Пришла Эш.

Мальчик кивнул и убежал. Хорошенький в своей личине, как ангел, с копной песочного цвета дредов вместо гривы. Эти «львята» были редким исключением среди городских фэйри — никогда не причиняли людям вреда умышленно.

Стражник отпустил дверь, и она со стуком захлопнулась. Снова взял в руки журнал. Посмотрел на Айслинн и покачал головой.

Сердце у нее заколотилось. Стараясь казаться беззаботной, она оглянулась на улицу, по которой пришла. Глухое место — машин почти нет.

Быть настойчивой. Почему бы не начать прямо сейчас? Потренироваться.

Айслинн повернулась к стражнику — тот как раз снова уставился в журнал — и сказала:

— Должна заметить, с клыками ты выглядишь сексуальнее.

Он разинул рот. Журнал выпал из рук и шлепнулся наземь.

— С чем?

— С клыками. Серьезно, к твоей личине стоит добавить пирсинг в тех местах, где клыки. — Айслинн окинула его оценивающим взглядом. — Будет круче.

На лице его медленно, как солнце, встающее из-за горизонта, появилась улыбка. Он подправил личину.

— Так лучше?

— Да.

Она подошла ближе — не вплотную, но гораздо ближе, чем считала себя способной подойти к фэйри. Велела себе представить, что это Сет. Склонила голову набок.

— Мне нравится.

Стражник нервно засмеялся, оглянулся на дверь. Посланец еще не возвращался.

— Ты это прекрати, не то меня выпорют. Одно дело — просто смертная, но ты... — Он покачал головой. — Тебя нельзя трогать.

Айслинн ближе придвигаться не стала, но и не отступила.

— Он так жесток? Бьет своих подданных?

Стражник чуть не задохнулся от смеха.

— Кто, Кинан? Проклятье! Нет, конечно. Но он не единственный игрок. Есть еще его советники, зимняя дева, летние девы... — Он передернул плечами, понизил голос: — И королева Зимы. Не угадаешь, кто взбрыкнет, когда начинается игра.

— И каков выигрыш?

Сердце у Айслинн колотилось так, что заболела грудь. И Кинан, и Дония что-то утаивали от нее. Может, этот стражник проговорится? Дония хоть и пыталась помочь, но тоже была одним из игроков.

За дверью показался посланец в сопровождении двоих увитых цветущими ветвями девушек, которых Айслинн видела в библиотеке.

Сосредоточься. Каков бы ни был его ответ — не паникуй.

Он приблизил голову, едва не коснувшись клыками ее лица.

— Власть. Сила. Ты.

— А...

И что бы это значило?

Девушки поманили ее, и Айслинн двинулась к двери. Интересно, дают ли волшебные существа хоть иногда прямой ответ на вопрос?

Айслинн, его королева, шла по залу рядом с Элизой. Невыразимо прекрасная. Мечта, ставшая явью. И толпа расступалась перед ней, как перед самим Кинаном. Летние девы закружились еще стремительней. Зимние фэйри помрачнели. А темные, словно в предвкушении, принялись облизывать губы. Остальные — те, кто не принадлежал ни к какому двору, и несколько высоких гостей, затерявшихся в толпе, — просто смотрели. С любопытством, но без всякой заинтересованности в результате. Словно и его жизнь, и борьба были лишь живой картиной для их увеселения.

Элиза подошла и склонила голову.

— Твоя гостья, Кинан.

Он кивнул, выдвинул для Айслинн стул. Та даже не улыбнулась. Никакой радости в глазах. Пришла не мириться, но сражаться.

И все это видели.

Кинан ощутил непривычную неловкость. Он всегда сам выбирал поле битвы и определял ход действий, а тут она явилась сама — в его клуб, где собрались его подданные... и он понятия не имел, что делать дальше.

Тем не менее она пришла. Пусть и не по той причине, по какой хотелось бы ему. Собирается отказать, это видно и по лицу, и по осанке. Стратегия недурна. Прекрасная игра, даже если забыть о том, что это его королева. Чудесное начало вечера... но лучше бы Айслинн его не боялась.

— Дай знать, когда устанешь на меня смотреть, — сказала она с притворным безразличием. Отвернулась и махнула одному из великого множества зверенышей, сновавших по залу. — Мне могут принести что-нибудь обычное, какой-нибудь напиток смертных? Вино, которое я пила на ярмарке, не хочу.

Звереныш поклонился. Вздыбил гриву, увидев, что к Айслинн собрался подойти еще один его сородич, и бросился исполнять заказ. Нырнул, не откликаясь на призывы других фэйри, в толпу танцующих.

Ниалл и Тэвиш, стоявшие возле танцплощадки, не сводили глаз с короля и его гостьи. Они образовали нечто вроде заслона из стражников, чтобы не подпускать к Кинану летних дев. Те не слишком-то понимали, что можно говорить, а чего нельзя, а сегодня и вовсе распоясались, ибо уверовали, что королева наконец-то с ними.

— Я уже насмотрелся, — сказал Кинан.

Это была неправда. Он мог бы любоваться ею вечно, одевайся она так почаще. Блестящие виниловые брючки, старинная блузка со шнуровкой из красной бархатной ленточки. Стоит потянуть за ленточку — и наверняка распустится вся шнуровка...

— Не хочешь сперва потанцевать, а уж потом поговорить? — спросил он.

Руки почти болели, так хотелось обнять ее и закружиться, как на ярмарке, в водовороте пляшущих фэйри — подданных короля и королевы.

— С тобой? Вот еще, — фыркнула Айслинн с такой же притворной бравадой.

— Все ждут этого.

Все и впрямь ждали, глаз с них не сводили. Необходимо сломить ее упрямство, иначе они сочтут, что Кинан слаб, что он покорился ей.

Он сбросил личину, дав волю солнечному свету, который король Лета носит в себе, и воссиял в полутьме клуба подобно маяку. Взору смертной открылся не обычный фэйри, но повелитель волшебного народа, во всей силе.

Айслинн задохнулась. Глаза у нее расширились.

Кинан быстрым движением потянулся к ее руке.

Молниеносно — так, что человеческие глаза не уследили бы, — Айслинн отдернула руку. Взглянула на свой крепко сжатый кулак и помрачнела, словно напоминание о том, как она успела измениться, было ей неприятно.

Тут вернулся звереныш, которого она отправила за напитком. Он нес поднос, уставленный бокалами. За ним поспешали еще трое из его прайда — они подали сладости смертных, пришедшиеся по вкусу фэйри.