Наваждение - Ирина Волчок

– Не хочу, – ответила она. – Спать хочу.

И действительно сразу уснула, как только машина тронулась с места. Ей показалось, что в этот раз они как-то уж очень быстро доехали. Еще бы часочек поспать… Но Сандро осторожно тормошил ее, приговаривая:

– Просыпайся, спящая красавица, мы уже на месте, нас уже встречают.

– Кто? – спросила Рита, не открывая глаз. – Опять та стр-р-рашная собака?

– И собака тоже, – засмеялся Сандро. – И хозяин. Ну, просыпайся, нехорошо заставлять людей ждать.

Он вышел из машины, открыл дверь с пассажирской стороны и, не дожидаясь, когда Рита выйдет, просто осторожно вынул ее из машины и поставил на землю. Только тогда Рита открыла глаза и увидела художника, стоящего в нескольких шагах, и собаку, скрывающуюся за углом дома.

– Здравствуйте, – смущенно сказала она. – Я нечаянно уснула. Вчера шашлыки чуть ли не полночи, а сегодня очень рано встала, я не умею рано, я сова… Но я сейчас совсем проснусь, вот прямо сейчас, уже проснулась почти.

– Я, честно говоря, вас не особенно ждал, – сказал художник. – Мне показалось, что вы, барышня, не горите желанием позировать. Очень рад, что ошибся. Проходите в дом. Сегодня хороший свет, будем работать в мастерской.

В мастерской было уже все готово: небольшой подиум, высокий табурет на нем, в паре шагов от подиума мольберт и маленький столик с разложенными на нем карандашами, кистями, краской, тушью, углём, чем-то еще. Похоже, художник их все-таки ждал и заранее готовился. Он усадил Риту на табурет, стал внимательно рассматривать ее со всех сторон, одновременно расспрашивая Сандро, какой портрет он хочет – карандашом, тушью, акварелью? Наконец попросил Риту сидеть смирно и взялся за свои черные мелки, предупредив:

– Вам, барышня, надо сидеть как можно неподвижнее. Понимаю, что это не очень легко. Вам, молодой человек, лучше немного прогуляться, чтобы не отвлекать модель. Через некоторое время я вас позову. А пока тихо, мы работаем.

Сандро послушно вышел из мастерской.

– Вам приходилось раньше позировать? – через несколько минут спросил художник. – У вас неплохо получается.

– Позировать настоящему художнику не приходилось, – ответила Рита. – А вот перед камерой приходилось, и не один раз. Но это совсем другое дело, перед камерой хоть шевелиться можно.

Она и представить себе не могла, какая это тяжелая физическая работа – позировать. У нее уже все тело задеревенело, шея затекла, онемели спина и руки.

– Устали? – понял художник. – Ну, сделаем перерыв. Немного отдохнем, а потом продолжим.

– Еще не всё? – Рита не сумела скрыть огорчения. – А долго еще сидеть надо?

– Два-три часа – это совсем не долго, – усмехнулся художник. – Для портретов маслом позируют каждый день по несколько часов. Бывает, неделю каждый день. Бывает, месяц… Это действительно тяжелая работа. Ну, пойдемте на террасу, отдохнем и все вместе чаю попьем.

Они вышли из дома. Сандро сидел на террасе в плетеном кресле, собака лежала у его ног, а он выбирал что-то из привезенных запасов и скармливал это собаке. Собака благосклонно брала угощение с рук.

– Похоже, вы ей понравились, – весело заметил художник. – Надеюсь, она вам не очень надоедала?

– Хорошая собака, – ответил Сандро и потрепал страшного зверя за ушами. – Умная. Мы с ней наши запасы немножко… э-э… ополовинили. Но еще много осталось, хватит на всех.

– Пойду ставить чайник, – сказал художник, свистнул собаке, и они вместе скрылись в доме.

Рита вздохнула с облегчением. Хорошая собака, умная, Сандро ей понравился. Но уж очень большая. Она даже не таких больших собак побаивалась, что уж говорить о таком монстре.

– Ну, как поработали? – осторожно спросил Сандро.

– Хорошо, – жалобно ответила Рита и потянулась, помахала руками, потопала ногами, повертела головой. – Не думала, что это так тяжело – просто сидеть и не шевелиться. Так все болит, будто я неделю вагоны грузила.

– Я не знал, что так будет… – Сандро выглядел виноватым. – Ну, хоть портрет тебе понравился?

– Не велено было смотреть. Еще не готово, вздохнула Рита.

– А может быть, мне можно? Пойду спрошу…

Но тут вернулся хозяин с чайником, подносом с бутербродами, тарелками и бокалами. Сандро вскочил, стал помогать ему устраивать все это на столе и выкладывать на тарелки то, что они привезли.

– Вина не надо, – предупредил художник, заметив, что Сандро собирается открыть бутылку. – Нам еще работать.

– А можно мне сейчас посмотреть? – все же не выдержал Сандро.

– Терпение, молодой человек, – сказал художник. – Вы умеете терпеть?

– Не умею, – признался Сандро.

Они сидели за домом на террасе в уютной тишине, неторопливо пили чай, отдыхали, и Рита думала, что, наверное, это самые хорошие минуты за все время этой затеи с портретом. Сандро, кажется, не терпелось посмотреть, что там получилось, но он молчал. Художник тоже почти все время молчал, задумчиво рассматривая Риту – точно так же, как рассматривал, когда рисовал. Через полчаса он будто очнулся, стал снова разговорчивым и приветливым, весело скомандовал:

– Ну, за работу, барышня. Вы тоже можете к нам присоединиться, молодой человек, теперь уже можно.

Все снова вернулись в мастерскую. Рита забралась на свой высокий насест. Она, в отличие от Сандро, специально не стала глядеть на рисунок. Сандро застыл на месте, неотрывно глядя на портрет, в его глазах был откровенный восторг и почему-то удивление. Ну, значит все хорошо, значит понравилось. Художник продолжал свою работу. Все снова затихли.

– Вы можете уже встать, – разрешил Рите художник, когда она опять уже с трудом терпела боль во всем теле. Она с облегчением поднялась, шагнула с подиума и взглянула через плечо художника на мольберт. В первый момент ей показалось, что на нее смотрит совсем чужое, жесткое, но очень красивое лицо. Чёткая линия подбородка, выразительные глаза, хрупкие плечи, тонкая рука с браслетом. Не она. Совсем не похожа на себя. Только браслет ее, остальное все чужое.

Она поймала взгляд Сандро. А вот ему, кажется, понравилось. Это что же, он действительно видит ее вот такой? Художник продолжал работать. Рита продолжала молчать. Вот эта незнакомка на портрете ей не нравилась. Красивая, да, и нарисовано мастерски. Но не она. Вышла на террасу, нашла в сумочке зеркальце, с некоторой опаской заглянула в него. В зеркале была она, привычная и обычная, только растерянная. Устроилась в кресле, налила себе чашку уже остывшего чая. Попыталась вспомнить, похожа ли она на этот портрет хоть на одной своей фотографии. Не вспомнила. Решила: ладно, пусть – художник так видит. Хорошо хоть, что шарж не нарисовал.

Через несколько минут на террасу вышел Сандро, очень довольным голосом сказал без малейших признаков вопроса:

– Марго, тебе портрет понравился.