Так держать, сталкер! - Алексей Калугин

– Ты бы поверил, если бы я сказал, что тебе нужно отправиться в пустыню для того, чтобы встретиться с будущим?

– А змееловы? Они здесь при чем?

– Не знаю. Возможно, со временем мы это поймем. Может быть, это были такие же искатели, как и ты. Может быть – просто змееловы. А может быть, ты встретишься с ними в будущем.

– Ты говорил, что они из прошлого.

– Я сказал только то, что травяные накидки, как у них, сейчас никто не носит. Но не исключено, что через несколько лет они снова станут модными…

– Он так и сказал: «снова станут модными»? – переспросил Архенбах.

– Так его понял переводчик, – улыбнулся Чейт.

Архенбах покрутил в лапах герметичный пластиковый куб, в который Чейт упаковал найденную в Начикорадос голову.

– На рынке инопланетных сувениров эта штуковина может стоить хороших денег.

Большие, когтистые лапы гронца казались неуклюжими. Чейт вдруг испугался, что Архенбах выронит куб, он разобьется и пострадает голова.

– Я не собираюсь ее продавать. – Чейт забрал у Архенбаха голову.

– Ты что, – оскалился гронец. – В самом деле поверил, что она твоя?

– Скажем так, – Чейт поставил прозрачный куб на стол, – она дорога мне, как память.

– А что ты на самом деле об этом думаешь?

– О голове?

– О месте, где прошлое встречается с будущим.

– Это место называется здесь и сейчас. Мы все время находимся в точке, где прошлого уже нет, а будущее еще не наступило.

– Не заговаривай мне зубы, – оскалил острые клыки Архенбах. – Ты прекрасно понял, что я имел в виду.

– А сам что ты об этом думаешь?

– Я первый спросил!

– Ну, что ж… С точки зрения современной космологии вполне возможно допустить существование места, в котором прошлое, будущее и настоящее создают некую вневременную структуру… Собственно, почему бы и нет?.. Настораживает только, что прежде никто не сталкивался с подобным феноменом.

– Возможно, что и сталкивались. Однако как разумные, здравомыслящие существа находили этому иное, рациональное объяснение.

– Тогда, может быть, и нет никакого эффекта Начикорадос?

– Есть, нет – какая разница! – беззаботно махнул когтистой лапой Архенбах. – Ты лучше скажи, дружище, не помешает ли нам это в осуществлении наших планов?

– Аборигены ничего против не имеют.

– Точно?

– Им все это жутко интересно. Они ждут не дождутся, когда мы возьмемся за дело.

– Это хорошо, – одобрительно кивнул Архенбах. – Тогда скажи мне еще вот что, дружище. Когда ты странствовал по Начикорадос, – подавшись вперед, гронец приблизил вытянутые, как у крокодила, челюсти к уху Чейта. Настолько близко, что не знай Чейт Архенбаха, как облупленного, непременно решил бы, что тот собирается отхватить ему ухо. – Ты видел там что-то, напоминающее рудник, который мы собираемся построить?

– Архенбах! – с укоризной посмотрел на приятеля Чейт. – Скажи, что ты это не всерьез?

– Дружище, мы затеваем столь грандиозное и масштабное дело, что приходится все, абсолютно все принимать в расчет. Даже полнейший бред. Поэтому, сохраняя полную серьезность, ответь: ты что-нибудь видел?

– Нет.

Гронец с досадой клацнул зубами.

– Нет никаких доказательств того, что в пустыне Начикорадос можно увидеть будущее, – улыбнулся Чейт.

– Кроме мертвой головы, – кивнул на прозрачный куб гронец.

– Кроме мертвой головы, неизвестно кому принадлежащей, – уточнил Чейт.

– Чтобы убедиться, что эта голова не твоя, можно сделать генетический анализ.

– Не стоит.

– Почему?

– Потому что тогда исчезнет вся магия. Понимаешь?

Архенбах когтем почесал большую, ороговевшую шишку на лбу.

Сложив два пальца вместе, как шаман, Чейт указал ими на прозрачный куб, внутри которого обосновалась мертвая голова.

– Эта голова является символом того, что наше будущее связано с Дзиттой. Пока она здесь, Архенбах, у нас с тобой нет другого пути. И, будь уверен, у нас все получится! И наше предприятие на вылетит в дюзу!..

– Прости, дружище, – затряс головой Архенбах. – Я что-то не очень хорошо понимаю, какая тут связь?

– Это потому что ты гронец! У вас, гронцев, иной уровень мифологизации действительности, нежели у нас, гуманоидов!

Архенбах снова принялся сосредоточенно скрести шишку на лбу. Он плохо понимал, в чем пытался убедить его Чейт, но в целом сама идея ему почему-то нравилась. Мертвая голова, как символ будущего процветания – в этом что-то было. Определенно было.

– Собственно, я-то не против. Пусть стоит на видном месте… Лишь бы клиенты не пугались.

Чейт посмотрел на голову, выражение лица которой впервые показалось ему спокойным и умиротворенным. Чейт улыбнулся и подмигнул ей.

Наверное, решил Чейт, все, что происходит с нами, является частью одного грандиозного плана, смысл которого мы пока что не в состоянии постичь. Но у нас ведь есть еще время подумать.

– Поверь мне, Бах, скоро у нас от клиентов отбоя не будет. Каждый, кто услышит историю о мертвой голове из будущего, непременно захочет на нее взглянуть. Хотя бы из чистого любопытства. А для этого им всем нужно будет явиться к нам в офис.

– А как они узнают о том, что у нас есть эта самая голова?

– При современном уровне развития средств массовой информации об этом даже задумываться не стоит. Как говорит мой друг шаман, не успеешь на одном краю земли что-то сказать, как на другом уже переврут.

Историю о мертвой голове, что он рассказал Архенбаху, Чейт придумал во время скитаний по пустыне, а может, полупустыне Начикорадос. Вудхауз в сочетании с Витгенштейном о многом заставляют задуматься. А голову, неизвестно кому принадлежавшую, ему подарил шаман. После того, как Чейт рассказал ему эту историю. Шаману история понравилась. Да и Архенбах остался доволен. А голове было все равно. В самом деле.

Вот только одна мысль не давала Чейту покоя. Почему, вручая ему голову, шаман сказал: «Каждый получает то будущее, которое заслуживает»?

Хотя интегральный переводчик, так и не разобравшийся до конца в тонкостях шохенской грамматики, предлагал и другой вариант перевода: «Каждый заслуживает то будущее, которое способен придумать».

Но ведь это совсем уж несерьезно.

Не так ли?

– Лот номер двести восемьдесят шесть! Астероид М-18-Альфа с залежами никелевой руды! – Аукционист щелкнул пальцами, и по залу прокатился густой, упругий звук гонга. – Прошу! Делайте ваши ставки, господа!